на местная феминистка, та, с которой я сплю уже несколько лет, когда приезжаю сюда, и которая является по совместительству руководителем ещё одного китайского подразделения из тех, что мы основали в Пекине. Она категорически не согласна с ихним Поднебесным домостроем, и встречается со мной исключительно по любви. Я против этого, в общем, тоже не возражаю. Но сейчас она умотала в командировку на юг Китая и моей культурной программой, как обычно занимается Жу.
Так чем же мы сегодня займёмся?
И мой китайский друг, сверкнув окулярами, не подкачал:
— Принцесса звонила, спрашивала, как мы себя чувствуем после вчерашнего ужина в её ресторане. Приглашает сегодня в какое-то заведение, — на одном выдохе выговорил он. И замолчал, ожидая реакции белого господина.
— Принцесса? — потрясённо пробормотал я, глядя на Жулика, — точно, мы же были с тобой у принцессы!
Но мой друг в ответ лишь задумчиво кивнул и я заметил, что он очень внимательно смотрит на мои туфли. Было видно, как за высоким жёлтым лбом Жу шевелятся мысли. Не сводя взгляда с потерпевшей обуви, он нащупал рукой стул, стоявший рядом с кроватью, и осторожно на него опустился.
— А я-то удивлялся вчера, почему рикша потребовал с нас двойную плату, — наконец сообщил он с видом Конфуция испытавшего просветление.
— Какой рикша? — уже в свою очередь удивился я.
— Который вёз нас с тобой из ресторана в спа-центр. Мы его поймали прямо у выхода. Ты почему-то в такси поехать не захотел. Помнишь?
В голове моей начали всплывать какие-то смутные воспоминания.
— Это когда мы с тобой в такой тележке с мотором сидели? Там с боков ещё такие, помню, фейерверки в разные стороны искрами стреляли.
Жу покачал головой, и постепенно по его широкому лицу стала разъезжаться такая же широкая ухмылка.
— Это были не фейерверки, мой френд. Это ты высунул ноги из тележки и тормозил ими по асфальту. Почти всю дорогу.
— По дороге? Ногами? — я перевёл взгляд на свои туфли и представил мысленно, как я мог выглядеть в тот момент со стороны. — Охренеть!
— У тебя был такой счастливый вид, — подтвердил китаец, всё ещё улыбаясь, — я подумал, что у вас России это такое любимое развлечение. В тележке-то мотора не было.
Хорошенькое развлечение, растереть семьсот баксов по асфальту! Я постарался успокоить себя мыслью, что обувь была принесена в жертву не зря. В конце концов, я здесь по работе, а не в увеселительной поездке.
На всякий случай я погрозил туфлей Жулику:
— Вот так всегда! Себе наливаете по чуть-чуть, а мне, так, полными стаканами!
— Я-то здесь при чём? — смутился он, — это всё принцесса. У неё были на тебя какие-то свои планы. И вообще это был её ресторан.
— Что ж, она тогда с нами дальше не поехала после её ресторана? — проворчал я, бросив погибшую туфлю на пол, — если уж и так извела на меня весь свой запас алкоголя.
— Что ты! Она не могла, — укоризненно сказал Жу, — она же замужем.
И мне вдруг ясно припомнились вчерашние жадные объятия и горячие поцелуи принцессы Яо в отдельном кабинете принадлежавшего ей ресторана, а также кружевной лифчик её высочества, повисший на огромной, во всю стену картине, изображающей всех родственников её императорской фамилии.
Ровно год тому назад, когда я в очередной раз прибыл в Пекин по своим коммерческим делам, Жулик, который к этому времени уже стал главой нашего китайского офиса, и был за это безмерно благодарен своим новым русским хозяевам (то есть мне лично), познакомил меня с, как он выразился, представительницей императорского дома Поднебесной, принцессой Яо Шу.
При первой встрече её высочество оказалось довольно молодой женщиной типичной узкоглазой наружности, в общем симпатичной, но с весьма надменным выражением на лице. Опьянённый перспективами знакомства с особой императорского дома, я тогда не растерялся и явился на встречу не только с Жуликом, но и ещё и с огромным букетом роз. Я уже давно успел сообразить, что китайские девицы, даже благородного происхождения, пока что сильно не избалованы западными методами ухаживания, а также и самими высокими синеглазыми и светловолосыми посланниками северных стран. Как обычно метод сработал, и её высочество польщённое цветами и комплиментами потащило нас в свой собственный ресторан в одном из старых районов Пекина. Почтительное отношение окружающих, а также двухэтажное заведение увешанное фотографиями принцессы и её родни от незапамятных времён до настоящего времени, привели тогда меня к мысли о том, что Жулик, похоже, не врёт.
Правда, потом на всякий случай с вопросом, «А точно принцесса?», я иногда тыкал Жу пальцем под рёбра, пока мы сидели всей компанией за огромным столом, в роскошном банкетном зале, а вокруг сновали безмолвные официантки в красных ливреях. Но он только вздрагивал и с подобострастным поклоном принимал из рук её высочества очередной деликатес с её кухни, по виду ананас, заполненный чем-то похожим на рисовую кашу.
В общем, в тот первый раз, как, впрочем, и во все последующие (не исключая вчерашний) всё происходило по традиционному сценарию. Как это принято, после лёгких закусок принесли китайскую противную водку и уже совсем скоро все гости её высочества ухрюкались до невозможности. Даже я с моей российской закалкой почувствовал, как ближе к концу пира у меня понемногу отнимаются ноги. И все это благодаря тому, что принцесса Яо внимательно следила за моими рюмками, и собственноручно наливала мне исключительно богатырские порции.
По уверениям Жулика, она так меня испытывала, и я, вздыхая, успешно проходил одно испытание за другим. И, в конце концов, обнаружил, что держу её высочество на коленях и могу разговаривать с ней даже без переводчика с китайского на английский (в чужих языках принцесса была как-то не особо сильна). Сам наш толмач к этому времени уже мирно подрёмывал лицом вниз в каком-то экзотическом блюде и над ним, помнится, всё хлопотали по-прежнему безмолвные официантки.
В целом первый вечер тогда удался, хотя между делом и выяснилось, что моя принцесса не очень любит чистить зубы. В итоге, такие встречи с её императорским высочеством стали для меня неотъемлемой частью пребывания в Поднебесной во время моих деловых поездок, и с каждым разом мы с принцессой Яо заходили всё дальше и дальше в познании внутреннего мира друг друга.
Кстати да, в последний раз мы (вернее я) зашёл в принцессу довольно далеко.
Постепенно собрав в целое эти обрывки вчерашних воспоминаний, я вернулся к действительности, в свой номер на двадцатом этаже отеля, к моему верному Жулику.
— Так ты говоришь, приглашает сегодня куда-то? — переспросил я, — как она сама-то после пьянки?
— Довольная, как панда! — многозначительно сообщил мой друг, — и сказала ещё, что хочет поехать к тебе в гости в Россию.
От такой неожиданности я уронил на пол и вторую туфлю, но через секунду всё-таки смог взять себя в руки.
— Вот как раз с этим торопиться не следует, — как можно более рассудительно сказал я, — мы с тобой сейчас должны думать только о работе. Наступает очень важный этап нашего бизнеса. Между прочим, вчера звонил мой компаньон Николай…
— Это тот, который всё время орёт по телефону? — сразу же догадался китаец, — мистер Красников?
У него это прозвучало, как «мистер Херасников». Ну, я на месте Красникова тоже не обрадовался, если бы меня именовали таким образом. Но с другой стороны бывает и хуже. Мой специалист по электронике Сергей, к примеру, крайне не любит представляться по телефону англоязычным контрагентам. А всё потому, что они постоянно переспрашивают: «Сэр кто?».
Хотя чего это я? Мой старший компаньон по бизнесу и по возрасту Николай Алексеевич Красников, мужчина на редкость малого роста и на удивление громкого голоса никак не мог разговаривать с Жуликом. Он и по-английски то, знает не больше десятка слов. Когда мы были с ним на Мальдивах, знаете, как он пытался отыскать двадцать второй номер в отеле? Он спрашивал на ресепшене «намбер ту-ту», а мне приходилось делать вид, что мы незнакомы.
Так это что же получается, Жулик, просто услышал, как я с Алексеевичем по телефону разговаривал? В общем, это не удивительно, Красников в возбуждённом душевном состоянии может заглушить своими воплями даже шум от взлетающего реактивного лайнера. Его, пожалуй, и глухой расслышит, когда он чем-то недоволен. Но зачем вот так вот ронять мой авторитет в глазах иностранных сотрудников?
— Он не орёт, у него такой, гм, стиль разговора, — сухо поправил я китайца. — Так вот он вчера звонил и сказал, что если мы завалим нашу с тобой завтрашнюю поездку в Гонконг, то тогда…, - я печально вздохнул, — тогда, да, ты мой френд его здесь и без телефона услышишь. Так что никаких развлекательных заведений сегодня! Готовимся к отлёту!
— О' кей, никаких заведений, — с готовностью и очень поспешно согласился Жу, — поедем тогда в офис, закончим там дела?
— Поедем, — кивнул я, — только вот сначала туфли мне новые купим. Я здесь на втором этаже обувной магазин видел.
— А что передать её высочеству? — вспомнил Жу, почтительно поднимая с пола погибшие туфли (вот что мне нравится в китайцах, так это чувство субординации).
Я на секунду задумался:
— Скажи, что я улетаю с мыслями только о ней. Но в Россию, ей пока ехать не над…. Нет, этого лучше не говори. Это лишнее.
Жулик послушно закивал и полез за своим телефоном, а я отправился в ванную смывать с себя следы разгульной жизни и готовиться к поездке в Гонконг.
Но вы, может быть, заинтересуетесь за каким чёртом мы прёмся в мировую финансовую столицу с левосторонним движением и двухэтажными трамваями?
А дело всё в том, что мы бизнесмены нового поколения двухтысячных. Мы не купи-продай. Мы занимаемся производством в России. Мы инвестируем и строим завод.
А начиналось всё в далёкие уже девяностые.
Фирма была небольшая и провинциальная, её сотрудники тоже не блистали талантами. Единственным, кто твёрдо верил в будущее процветание, был хозяин, директор Степа Маслов, лысый блондин с лицом гопника, но с тонкой душевной организацией и с неоконченным высшим образованием (Степа вылетел из института на первой же сессии). Но на тот момент ему повезло, и пока некоторые из его будущих подчинённых всё ещё грызли гранит технических наук, несмотря на начинающиеся непонятные рыночные времена, Степа уже сидел на местной барахолке, торгуя дефицитными радиодеталя