ешний народ, надо признаться, уважает. А надо мне сейчас…
Я поднёс трубку телефона к уху и набрал внутренний номер своей бухгалтерии. Но Разина нагло ответила мне короткими гудками. Пришлось прибегнуть к резервному виду связи между нашими отделами.
— Галина Викторовна! — заорал я изо всех сил, — что у нас там с банком? Почему платежей не видно? Где выписки?
Это помогло. Через несколько секунд дверь в бухгалтерии приоткрылась и из неё высунулась змеиная головка Золкиной.
— Что вы кричите, Алексей Владимирович? — недовольно произнесла головка, подарив мне взгляд полный неприязни, — не можем мы до банка дозвониться, все линии перегружены.
Да, что это такое происходит, в конце концов? Самолёты перегружены, банки перегружены! Проклятый Новый год! И всего-то ведь хотел поднять себе настроение просмотром банковского счёта у своей конторы. В декабре деньги на него обычно сыплются как сумасшедшие, особенно от государственных организаций. Надо же им закрывать финансовые периоды, а то в следующем году урежут, на ту сумму, которую в этом году не потратили. Да и простые капиталисты не отстают, сливают, на всякий случай, перед Новым годом ненадёжные безналичные рублики. И вот я теперь вместо того, чтобы лицезреть свой банковский счёт и наслаждаться количеством нулей на нём, вынужден смотреть на мерзкую Золкину.
— Надо было не ваш модем для связи с банком ставить, а программу такую, чтобы через интернет смотреть, — сказала мерзкая Золкина, — как у Дедушкиной. А-то тут, пока дозвонишься до банка, замучаешься вся.
— Да уж, тебя замучаешь, — в сомнении произнёс я, — ну, просто замучаешься замучивать. Хотя… — тут меня осенило, — сгоняй-ка лучше ты, Оля сама, своим ходом в банк, за выписками, раз дозвониться не можешь. Заодно платёжки туда отнесёшь и свежим воздухом подышишь.
Глаза Золкиной мгновенно загорелись ненавистью к моему предложению.
— Я… я не обязана по банкам бегать! — выпалила она, и её голова мгновенно скрылась за дверью.
— Ах, ты ж, падла, — укоризненно сказал я ей вслед и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Затем заглянул в свой ежедневник. Работы на сегодня было много. Но как тут её начнёшь с такими подчинёнными?
Совсем моя бухгалтерия от рук отбилась. Вот, например, в конце девяностых, когда я работал у Стёпы, не было никаких банков ни по модему, ни по интернету. Поэтому Ушастый, как главный бухгалтер, придя на работу, сначала набивал за компьютером все нужные ему платёжки, распечатывал их, а потом бежал в банк. Или даже нет, не так всё было…. Он сначала бежал в банк, приносил оттуда выписки, а уже потом делал бумажки и снова мчался в банк проводить по ним платежи. Поучилась бы у него нынешняя молодёжь в лице Золкиной. Правда, тогда и платёжки безналичные были по одной раз в три дня, а не по тридцать штук в день, как сейчас. Зато, если Ушастый по какой-то причине откладывал посещение финансового учреждения, то Маслов всегда ласково напоминал ему: — «Антон, пиздуй в банк» Я мысленно представил, как в свою очередь, говорю эти же слова своей бухгалтерше и её помощнице. Да, они бы меня за это дыроколами закидали. Все-таки раньше времена были более суровыми, не то, что сейчас.
Вспомнив про прежние времена, я заодно вспомнил про Борю и про данное ему в пятницу поручение. Видимо исполняя его, Боря в субботу и в воскресенье, на полученные деньги ушёл в масштабный запой. А на все мои звонки неизменно отвечала его негодующая жена. Вот ведь проклятый алкаш! Время-то идёт, хоть сам езжай на стрелку с этим анонимным Вовкой. Похоже, придётся идти с поклоном к Григорьичу, чтобы он этим делом занялся, пока моего гуру не выставили на январский мороз.
От этих печальных мыслей меня отвлёк визит заказчика, Серёги Сахнова. Хотя, вообще-то он согласно записи в моём ежедневнике, должен был явиться после обеда.
— Приехал пораньше, чтобы потом в пробках не стоять, — объяснил он, — к праздникам на дороге черт знает что творится.
Серега — взрывник. В смысле делает для этих самых ребят электронные детонаторы. Я-то раньше думал, что эти товарищи по старинке работают: спички, бикфордов шнур, бочка с порохом, ну как в кинокартине Эйзенштейна «Иван Грозный», взятие Казани, где Малюта сносит к чертям крепостную стену у татар. Оказывается, нет. С тех пор прогресс шагнул далеко вперёд. Но в основном, не у нас, а у проклятых западных капиталистов. Поэтому для начала Серегина контора втёрлась в доверие к одной американской горно-проходческой компании и стырила у неё несколько этих взрывателей. Стырили в полном значении этого слова: распилили на мелкие кусочки в специальном научном учреждении, на специальных станках, где раньше в советское время пилили буржуйские микросхемы, чтоб потом сделать такие же, но только отечественные. Я-то про эти учреждения только слышал от преподавателей на лекциях, когда ещё студентом был, а оказывается, они до сих пор работают! Ну, в общем, с помощью божьей и одного профессора, передрали они целиком и полностью этот буржуинский девайс. И как раз вовремя. Российской экономике для роста нынче требуется неимоверное количество дыр в земле самой разной глубины и диаметра, чтобы доставать оттуда и продавать за границу все наши полезные ископаемые в обмен на айфоны и автомобили. Так что теперь эти взрыватели, вернее их мирную электронную часть, (стыренную, как уже было сказано у американцев), Серёга Сахнов делает у нас. Не так давно, мы ему как раз собрали первую пробную партию, и он укатил в горы их испытывать.
Судя потому, что у Серёги после поездки осталось чётное количество конечностей, я счёл возможным предположить, что испытания детонаторов прошли успешно.
— Всё отлично отстреляли, теперь срочно на заказ десять тысяч штук! — подтвердил он и широко улыбнулся щербатой улыбкой.
— Отлично??? — я даже вздрогнул от такого натурального героизма. Руки, ноги — это понятно вещи в хозяйстве необходимые, но и зубы как-то жалко на испытаниях терять. Свои же ведь, не казённые.
Я осторожно указал пальцем на пробел в его зубном ряду:
— А это тебя, что взрывной волной задело на испытаниях?
Серёгино лицо на мгновение затуманилось, и он осторожно потрогал языком пролом в своём заборе.
— Да, нет, — досадливо сказал он, — это мне в баре в прошлую пятницу в драке выбили. Мы, понимаешь, решили в заведении наш приезд отметить. Ну, и пошли в бар Нью-Йорк Таймс вечером…. Знаешь, где это?
— А как же, — ответил я, — бывал там по молодости. Вы-то, что туда попёрлись? Взрослые же люди!
— Ну, так, получилось, — пожал Серёга плечами, — пьяные уже были. Он мне, главное, говорит, отойди от моей дамы! А я ему — какая нахер она твоя, я с ней первый познакомился. Он мне — ты уверен? А я как раз в сторону отвернулся на секунду. Тут — бах! Он мне! Я ему! Охрана набежала! Ну, развели нас по углам. А я даже и не сразу заметил, что мне зуб выбили. Потом уже когда закусывать стал…
И он печально вздохнул:
— А теперь вот к дантистам на реставрацию идти надо. Короче, пьянство — это зло.
— Да, не говори, — согласился я, — меня в эту пятницу тоже чуть какой-то алкаш на каддилаке не переехал. А сколько говоришь, изделий собираешься заказывать? Десять тысяч? Так мало?
Это только кажется, что десять тысяч — большая цифра. Детонаторы-то у него — малюсенькие, с ноготок. Их на одной плате при монтаже штук сто умещается. Тоже мне, вся партия — сто изделий. Два часа работы линии.
— Ты же мне миллионные количества обещал, — заволновался я, — когда-то будет сие?
— Да, я тут причём, я бы тебе хоть завтра этот миллион и заказал, — виновато сказал Серёга, — просто не всё от меня зависит. Профессор наш, которого шеф на работу взял всё никак успокоиться не может. Хренов экспериментатор!
— Так, вроде вы же сделали рабочий вариант, испытали. Что ещё ему надо?
— Детонатор ещё больше удешевить, чтобы премию получить, вот что ему надо! — начал распаляться Серёга, — там, понимаешь, микродатчик стоит штатовского производства, и он один как всё устройство по деньгам стоит. А эта учёная морда, предлагает его заменить, одним только транзистором. Он, видите ли, сделал научное открытие, что если его включать в нестандартном режиме, то по своим характеристикам, работать, мол, будет также как и настоящий американский датчик.
— А что, на самом деле не будет?
— Так никто этого и не знает, — закипятился Серёга, — американцы-то их уже сколько лет делают! А транзисторы эти китайские, они даже если из одной партии, то всё равно разные. Их же не для детонаторов делают! Мы их начали включать, а они то срабатывают, то не срабатывают! Эта сволочь эксперименты, значит, будет ставить, а по полигону мне ползать заряды разряжать?! Он опыты ставь, а я, значит, подрывайся?! Начальству-то конечно хорошо — экономия! А мне что — крестик на могилку?
Всё-таки, конечно, малодушный человек это Серёга, я бы сказал, даже робкий. Нет, чтобы рискнуть своей жизнью во славу науки. Вон профессор Илья Ильич Мечников выпил холерный вибрион, чтобы доказать свою научную теорию и спасти тысячи людей. До сих пор помнят благодарные потомки. А здесь, всего-то надо было чуть-чуть рискнуть за заказ на целый миллион изделий. Ведь нашей горнодобывающей промышленности, так нужны недорогие детонаторы!
— Понятно, — разочарованно сказал я, — ладно, давай хоть десять тысяч пока сделаем. Поддержим отечественного производителя. Образец новый принёс?
— Всё с собой, — Серёга тут же полез в свой портфель и достал оттуда небольших размеров загогулину, очередное творение профессорского гения.
— Давай я её сам твоим инженерам на производстве покажу, — попросил он, — тут есть пара нюансов.
Я задумчиво почесал в затылке:
— Тебя там одного не пропустят, — тут я вспомнил, что хотел дать Григорьичу поручение, с которым не справился Боря, — пойдём я тебя сам туда провожу. Мне как раз надо туда по важному производственному вопросу, — и я глубокомысленным видом перелистнул пару страниц в своём ежедневнике.
Производственный участок у нас в соседнем здании. Надземного или подземного перехода, увы, нет, но хоть через дорогу бегать не надо. Наш народ обычно даже зимой верхнюю одежду не одевает, когда по деловым надобностям туда-обратно бегает. Как я вот Серёгу Сахнова повёл. Самое главное — ключ с собой электронный не забывать. Дверь на входе железная, тамбура нет, а в звонок можно звонить до посинения: пока там кто-нибудь подойдёт.