На рынке вы не сможете купить типовое обучение, которое соответствует вашим стандартам и потребностям.
Стандартный диалог в ответ на входящий звонок в Tactise:
– Добрый день. Скажите, пожалуйста, вы могли бы провести обучение наших работников?
– Да, конечно. А что именно требуется?
– Рассказать нашим строителям, как безопасно строить. Что-нибудь базовое.
– Конечно, с удовольствием. А какие у вас в компании внутренние процессы и процедуры на этот счет? Мы бы их изучили и поняли, как правильно перенести знания вашим людям.
– Ну, какие-то были, но они не соответствуют реальности.
– Окей. Другой вопрос: а расскажите, как сейчас у вас организованы работы в этой области?
– Мне сложно сказать.
Если мы обучим людей тому, как обеспечивать безопасность на стройке в общем и целом, без приземления на их конкретные операции и производственные задачи, то какой результат это даст? Очевидно, нулевой. Нам необходимо учить сотрудников понимать и соблюдать внутренние процедуры (внутреннюю формальную норму), которые отражают корпоративные требования и правила. Чтобы передавать знания, надо прицелиться. Только тогда, с опорой на производственную конкретику, будет понятно, какой алгоритм действий транслировать. Причем алгоритм должен быть согласован руководством, потому что за его соблюдение необходимо спрашивать. Поэтому учить, скажем, только рабочих – весьма неэффективный подход. Если мы научим людей обходить оборудование справа, а в регламентах это не будет отражено и, соответственно, с рабочих за выполнение этого действия никто потом не спросит, то инвестиции не дадут ровным счетом никакого эффекта.
Неформальная норма крайне редко меняется в положительную сторону без подкрепления, без отражения в формальной норме. Единоразовые инъекции знаний в виде обучения оставляют ее, как правило, без изменения, если в формальной норме – регламентах и инструкциях – они не оставляют никакого следа.
На внешнем рынке имеет смысл покупать только обучение, связанное с общечеловеческими навыками, soft skills, не привязанное к производственной специфике, скажем, тренинги по коммуникации или планированию. Если же говорить о hard skills, то речь может идти о тренингах и обучении работе на конкретном оборудовании, которое может проводиться, например, поставщиками. Также полезны тренинги по эксплуатации технических систем, но если мы говорим о процессах, процедурах компании – это исключительно индивидуально подготовленные тренинги, которые вплетаются в системы управления, синхронизируются с реальной жизнью.
Таким образом, легкая безопасность – выполнимость формальной нормы, отсутствие серьезных препятствий, как физических, так и ментальных, между тем, что надо сделать, и естественным поведением человека. Доступная безопасность включает в себя два компонента: близость всей требуемой информации и удобный для использования формат, а также механизм донесения и усвоения этой информации на всех уровнях в компании. Комбинация легкости и доступности делает возможным соблюдение формальной нормы, устраняя препятствия для достижения цели.
Суммируя вышесказанное, вернусь к ключевым мыслям. Мы смотрим на сотрудника как на нашего клиента, так как хотим обеспечить ему и компании легкую и доступную (а в конечном счете эффективную) безопасность. Смотрим как на человека, который эту безопасность у нас покупает. Или не покупает. И которому мы хотим ее продать. И продать «до конца», до ее воплощения в ежедневной практике. А значит, строим для этого конвейер не только продажи – обучения и тренингов, – но и доведения полученных знаний до навыка. И, как последняя миля, организуем обратную связь, чтобы удостовериться: навык прижился и применяется (желательно на автомате), а если не прижился, то почему это произошло и как исправить ситуацию, какие изменения надо внести в конвейер.
Часть 3Второй плацдарм
Глава 6Видение будущего
Производственная безопасность сильно завязана на психологию – куда больше, чем на стандарты, регламенты и новое оборудование. Именно она служит базисом системы, которая позволяет обеспечить течение технологических процессов без инцидентов. А все остальное, перечисленное выше, в том числе и конкретные инструменты, – это уже надстройка. То, как работает наш мозг, то, как мы воспринимаем окружающий мир через призму особенностей национального менталитета и ценностных установок конкретных групп, к которым мы принадлежим, – высшего менеджмента, среднего управленческого состава и линейных исполнителей, – все это в конечном счете и определяет путь к заветному финишному флажку с надписью «работа без происшествий».
В предыдущих главах мы подробно поговорили о мифологии, о которую разбиваются попытки привить работникам правильное поведение. Это огромный глубинный пласт мировоззрения, который формирует отношение к формальной норме и на основе этого норму неформальную. Мы подробно разобрали этот пласт, он первый плацдарм – условно назовем его мировоззренческий. Или мифологический. Он полностью сконцентрирован на психологии, а именно на базовых убеждениях, которые лежат в основе принятия человеком конкретных решений.
Второй плацдарм также психологический. Но если первый касается представлений о мире, каков он есть сейчас, второй опирается на наши способности конструировать его развитие и изменение во времени… Мы называем его «видение будущего». Речь идет о прогнозировании последствий различных конкретных производственных ситуаций или технологического процесса, которые находятся в основе техники выявления рисков. Показывает человеку возможные сценарии того, что может произойти негативного с ним или оборудованием, что может пойти не так. Это необходимая привычка для каждого работника, причем как в его собственных интересах, так и, шире, в интересах компании, государства.
Для чего нам требуется этот механизм в деле производственной безопасности? Он определяет ту эффективность, с которой люди применяют конкретные инструменты, о которых мы поговорим дальше (в третьем плацдарме). Как от владения правилами счета зависит успешность того, как ученик использует ту или иную формулу. А ряд инструментов прямо основан на этом механизме. Кроме того, умение прогнозировать будущее связано с тем, насколько эффективно получится делегировать вниз по вертикали работу по выстраиванию и поддержке системы обеспечения безопасности. Обсуждаемый навык, этот второй плацдарм, является ключевым с точки зрения непосредственной работы по внедрению конкретных технологий.
Представьте себе человека, который хочет добиться успехов в карате. На первом этапе, при «очищении» первого плацдарма, тренер убирает у ученика мешающие тому убеждения, например, что победы в соревнованиях невозможно добиться, что у него неподходящая физиология или гены. На втором этапе – на втором плацдарме – дает механизм последовательности тренировок, который позволит освоить приемы и удары. Без освоения этого механизма дальнейший прогресс попросту невозможен или будет идти крайне медленно и неэффективно. И на третьем этапе переходит к преподаванию приемов.
Современная практика охраны труда и промышленной безопасности оперирует понятием риска в крайне запутанной формулировке. Риск – сочетание вероятности возникновения и тяжести последствий возможного негативного события. Многостраничные регламенты, которые даются рабочим для того, чтобы получить подпись в графе «ознакомлен», подробно перечисляют опасности, которые существуют на производстве. Определение опасности еще менее понятно – источник, ситуация или действие с потенциальной угрозой жизни и здоровью человека, производственным объектам, экологии, репутации компании либо их сочетания, например вращающиеся части и острые кромки оборудования, горячие поверхности, только косвенно касаются возможных рисков. Я имею в виду, что не заставляют включать воображение, чтобы увидеть негативные последствия ситуаций, когда опасность выходит из-под контроля. (Что, например, возникает у вас в воображении, когда читаете про «горячие поверхности»? Сковорода? Батарея?)
Представьте работника зоопарка, который убирает территорию. Очевидно, что лев опасен (лев = опасность), но вероятность того, что опасность реализуется – то есть риск претворится в жизнь (событие, при котором лев вас съест), – сильно зависит от обстоятельств: заперт ли лев в клетке или разгуливает по саванне, находитесь ли вы в укрытии, есть ли у вас оружие и т. д.
Животное в клетке заметного риска не представляет. Опасность нейтрализована, она под контролем. Но представим, что на территории во внеурочное время появляется посторонний человек, допустим ребенок кого-то из сотрудников. Риск продолжает быть под контролем? Он усилился или остался на прежнем уровне?
Непростой вопрос. Вам наверняка понадобилось время, чтобы над ним поразмыслить.
Электрический замок на клетке вышел из строя, и какое-то время в ожидании мастера она запирается на защелку. На каком уровне риск теперь? Появился ли у нас новый вариант будущего? Если да, то насколько он серьезен?
Наш уборщик стоит задумчиво напротив клетки. Он размышляет над тем, прогнать ли «внештатного» гостя в виде малыша или же разрешить ему гулять.
В идеале ответы на вопросы относительно уровня опасности из-за присутствия постороннего человека или сломавшегося замка могут быть готовы заранее. Они заблаговременно подыскиваются в ходе охоты на риски, которая лежит в основе методологии Tactise. Об охоте на риски мы поговорим в последующих главах. Эти ответы и есть проектирование будущего, то есть возможных негативных последствий, вытекающих из конкретной ситуации.
Что может случиться, помимо неисправности замка и постороннего человека на территории? Коррозия прутьев, отсутствие своевременной кормежки, некачественное питание, повышенная температура воздуха и другие многочисленные ситуации.