Анджело и его дружок Фрэнк слонялись по Питтсбургу. После долгого молчания Анджело спросил:
— Эй, что с тобой?
— А, — хмуро пробормотал Фрэнк, — это гложет меня уже несколько дней. Возможно, это не мое дело, но мы с тобой старые друзья, и я тебе скажу.
— Ну, давай, выкладывай! — с нетерпением отозвался Анджело.
— В прошлую субботу я был в публичном доме и кого, ты думаешь, я там видел? Твою жену, Бетти. Мне тяжело это говорить, дружище, но Бетти — самая настоящая проститутка!
— Не! Бетти не проститутка! — возразил Анджело. — Она всего лишь сменщица. Она работает там только по выходным!
Люди умные, разбирающиеся в словах, часто теряются в джунглях слов. А вы, по-моему, разбираетесь в словах.
Именно поэтому люди читают Гиту, Веды, Библию, Коран. Ведь Мухаммеда уже нет, вот и опасности никакой. Иисуса нет, и нет опасности его повстречать. Кришна ушел, можно с легкостью играть его словами, можно наполнять их любыми значениями, какими только хочешь. Но я все еще здесь. С моими словами играть нельзя. Если вам интересны мои слова, внутри вас рано или поздно возникает желание сюда приехать. Но вместе с этим желанием возникает и страх — страх, что если вы действительно интересуетесь моими словами, кто знает? — возможно, вы заинтересуетесь и самим человеком. Но тогда пути назад уже не будет.
Словами играть легко, они не нарушают ваш сон, они не беспокоят ваше бессознательное, они не тревожат ваши сны. Но быть рядом с мастером — беспокойство, великое потрясение.
Пьяный мужик пришел на ярмарку. Шатаясь, он подошел к тиру.
— Дайте мне десять пуль, — потребовал он, рыгнув.
— Двадцать пенсов, — сказал служащий, ухмыляясь.
Мужик начал стрелять, и каждый раз в яблочко.
Служащий в изумлении отдал ему приз — большую черепаху.
Некоторое время спустя пьяница вернулся, потребовал еще десять пуль, и каждый выстрел попадал точно в десятку.
— Вы можете выбрать любой приз, — воскликнул удивленный служащий.
— Дайте мне еще один такой же хрустящий мясной пирог, — потребовал пьяница.
Со словами легко — вы легко можете себя обмануть. Но здесь я не дам вам спуску, я собираюсь хорошенько вам врезать. И тогда естественным образом сны исчезнут. Я делаю дырки в человеческом черепе, и сны улетучиваются.
Все обитатели сумасшедшего дома собираются плавать в новом бассейне.
— Прекрасно, — говорит медсестра, — на сегодня достаточно! Завтра встречаемся в то же время здесь же, завтра в бассейне будет вода!
Вы боитесь воды. В пустом бассейне в компании одних лишь слов вы можете получить наслаждение.
Проснитесь! Все боятся саньясы потому, что саньяса означает передачу, саньяса означает любовную связь. Саньяса не из головы, саньяса из сердца. Это погружение в глубокие воды. А вы привыкли сидеть на берегу, размышлять, думать, лелеять свои мечты.
Два пьяницы едут в машине с огромной скоростью. Неожиданно один кричит другому:
— Осторожно, впереди крутой поворот.
— Чего ты кричишь? — отзывается другой, — мне кажется, за рулем ты!
Я человек дела, я не философ, как раз наоборот, я абсолютно экзистенциален, поэтому я и делаю акцент на саньясе, потому что знаю: если не решиться, если не погрузиться в это целиком, если не рискнуть, то невозможно расти.
Можно коллекционировать слова сколько угодно. Очень легко собирать великие слова. Вы, Бавасимхан, живете в Мадрасе. Адьяр совсем недалеко, всего несколько минут езды, на окраине Мадраса. Вы можете туда съездить. В Адьяре находится самая великолепная эзотерическая библиотека в мире, поскольку там находится главное отделение теософского общества, международное отделение. Чего там только нет! Вы нигде больше не найдете столько чепухи, собранной в одном месте.
Когда я был в Мадрасе, люди из Адьяра пригласили меня погостить у них. Я сказал, что приеду.
И я приехал. Мне показали окрестности — это прекрасное место, мне показали замечательную библиотеку.
— Как вам наша библиотека? — спросили они меня потом.
— Это редкость, — сказал я. — Я видел много библиотек, но такой, в которой было бы собрано столько чепухи...
Они были потрясены. Они воскликнули:
— Что?!..
— Да, — сказал я. — Теософия — самое глупое явление нашего столетия.
Бавасимхан, вы можете поехать в Адьяр. Вы, наверное, там уже бывали. Там вы найдете все древние священные писания, сможете прочесть прекрасные книги и остаться прежним. От вас не потребуется никаких изменений. Но приехать сюда — совсем другое дело. Я не занимаюсь чепухой.
Маленький мальчик писает посреди площади. К нему подходит постовой и говорит:
— Не писай здесь, малыш, а то я отрежу тебе твоего Вилли!
Мальчик мгновенно перебегает на другую сторону площади и видит маленькую девочку своих лет. Она тоже писает. Он смотрит на девочку и восклицает:
— Ого! Этот постовой человек дела!
Именно поэтому вам и страшно. Я действительно человек дела! Приезжайте и посмотрите, попробуйте, что значит саньяса. Не упустите шанс. Слова останутся навсегда, а вот общение с живым мастером — это редкая возможность. Такое случается нечасто. Не стоит продолжать писать глупые вопросы из Мадраса, приезжайте. Люди приезжают ко мне из Мексики... Мадрас не настолько далеко, не больше часа лету.
Вы боитесь, потому что благодаря моим словам вы осознали, что есть нечто большее, здесь происходит нечто большее, чем просто слова. Вы боитесь не меня, вы боитесь не саньясы, вы боитесь своего собственного внутреннего желания — что вы можете совершить прыжок. Вы боитесь своего собственного потенциала, который жаждет расти, который ждет, что его раскроют. Он ждет лишь подходящей возможности, определенной атмосферы, определенного энергетического поля. И это поле уже существует здесь и сейчас. Приезжайте, напейтесь из этого источника, и ваша жажда будет утолена навсегда. Но вам придется заплатить цену.
Саньяса — вот цена. Я знаю, что, просто нося оранжевую одежду, вы не станете просветленным, но это инструмент. Если вы станете носить оранжевую одежду, вас будут считать сумасшедшим. Я хочу, чтобы именно так вас воспринимали по всему миру: мои сумасшедшие люди.
Бог открывается только тем, кто достаточно сумасшедший, только тем, кто сходит по Богу с ума, как люди сходят с ума по богатству и власти. Если вы не сходите по Богу с ума, надежды нет. Вы боитесь потому, что здесь что-то может произойти. И вы знаете, что внутри вас есть огромное желание, великая жажда того, чтобы это случилось. Семя уже здесь, и вы знаете, что ему нужен правильный климат и правильная почва. И как только вы окажетесь на правильной почве, семя начнет расти.
Вы боитесь неизвестности. Саньяса — это путешествие в неизведанное. Этого места нет на карте. Бог — это непознанное, и не только непознанное, но и непознаваемое.
Приезжайте! Джелаладдин Руми говорит: «Приходи, приходи, приходи...» Снова и снова я повторю: «Приезжайте», ведь я здесь ненадолго.
Пятый вопрос:
Ошо,
Ты всегда говоришь правду?
Да, сэр Преподобный Банан. Я всегда говорю правду, даже если мне приходится немного приврать.
Шестой вопрос:
Ошо,
Я хотел бы встретить женщину и жениться на ней, женщину, которая не флиртует, не хихикает, не сплетничает, не курит, не пьет, не обнимается и не целуется. Такое возможно?
Майкл Потато-Сингх, сэр, только один вопрос: «Зачем вам это?»
Седьмой и последний вопрос:
Ошо,
Ты действительно меня ждал? Я приехал. Я хочу спросить: могут ли ваши обнимающиеся и целующиеся саньясины когда-нибудь попасть на небеса?
Майкл Томато, я рад, что вы приехали. Добро пожаловать домой. Теперь вся троица в сборе: Банан, Потато и Томато. Выглядит гораздо аппетитнее, чем Бог-отец, Бог-сын и Святой Дух. Почерк у всех абсолютно одинаковый. Поэтому это больше похоже на тримурти, три лика Бога, чем на троицу, чем на трех человек. Это не три человека, это один человек с тремя лицами. Более того, почерк не похож на мужской, он похож, скорее, на женский, что делает ситуацию еще более загадочной.
Как раз сегодня утром я попросил Вивек принести мне банан, помидор и картофель, чтобы определить пол: мужчина это или женщина. Я испробовал все возможные способы: йогу Патанджали, разные асаны, постоял на голове, чего не делал уже двадцать пять лет. Я смотрел на овощи с самых разных сторон, я даже пытался применить кружение. Но, когда я стал кружиться, я запутался еще больше: банан стал выглядеть как картофель, картофель превратился в томат, а томат оказался похожим на банан... Тогда я подумал: может быть, это утреннее похмелье? Вчера вечером любимый мужчина Аруп Ниранждан принес мне отличного пива, наверное, я слегка перебрал.
Когда ничто мне не помогло, и я так и не смог определить, мужчины это или женщины, я так устал от духовных усилий, что послал их всех на три буквы. В этот самый момент Вивек вышла из ванной. Она была изумлена. Она сказала: «Ошо, нельзя так обращаться с такими невинными людьми, как банан, картофель и томат. Просто скажи им „Вон отсюда!“, и они сами пойдут на три буквы!»
Майкл Томато, ты спрашиваешь: «Могут ли ваши целующиеся и обнимающиеся саньясины попасть на небеса?»
Думаю, что ты ничего не знаешь о современных небесах. У тебя, должно быть, устаревшие представления. Да, раньше это было трудно, но Бог всегда идет в ногу со временем. Он всегда современный. Кто может быть более современным, чем Бог? На самом деле, в наши дни ваши так называемые святые не могут попасть на небеса, туда попадают только мои саньясины.
Папа приезжает в Нью-Йорк и хочет встретиться с архиепископом. Ему сказали, что архиепископ проводит все дни на пляже. Папе стало интересно, и он решил встретиться с архиепископом прямо там.
Папа приходит на пляж, его встречает чрезвычайно симпатичный, мускулистый мужчина с красивым загаром, в красных плавках. Мужчина широко улыбается и, обращаясь к Папе, спрашивает: