– Кошку!
Кто-то из его людей забросил на ворота трехлапый железный яқорек. Харальд ухватил привязанную к нему веревку, хлестнувшую по воздуху. Тут же вбил в створку над головой секиру – так, чтобы она и рук не занимала,и была рядом. Следом подпрыгнул, перехватил веревку повыше. За пару взмахов добрался до верха ворот, выдрал сеқиру, перевалился на ту сторону и спрыгнул…
За воротами не было ни души. И между домами никто не бегал – только издалека доносились бабьи вскриқи. По правую руку, с помоста за бревенчатым частоколом, уже спрыгивали люди Свальда. И сам ярл бежал к брату.
– Тут должны быть ещё ворота! – рявкнул Харальд. - За домами, по ту сторону! Поймайте тех, кто убегает сейчас из Эйберга! Никого не трогать, всех тащите ко мне!
Он развернулся, ладонью выбил из крайней скобы обтесанное бревно, служившее засовом для ворот. Пнул створку, крикнул, когда его хирд ворвался в крепость:
– Каждого, кого тут встретите – ко мне! Живьем! И поля по ту сторону крепости прочешите! Чтобы никто не ушел! Свейн, Кейлев, Ларс! Пройдитесь по окрестностям!
А потом Харальд отступил в сторону и замер. В ворота потоком вливались хирды. Воины тут же разбегались по крепости. Хирдманы, мельком глянув на конунга, спешили дальше. Выкрикивали команды, выкликали имена…
К вечеру Харальд закончил опрашивать тех, кого поймали и привели его люди. Ни одного свободного среди них не оказалось – только рабы и рабыни.
По их словам выходило, что Труди исчезла из Эйберга сразу же, как только Гунир отплыл в сторону Каттегата. А вот Исгерд, жена конунга, покинула крепость лишь этим утром, незадолго до прихода нартвежских драккаров. Объявила всем, что отправляется в Олсунд, селеңие на полпути от Эйберга к Упсале. Потом запрягла телегу, навалила на неё одежду – в узлах, без сундуков. Набрала припасов и уехала одна, без сопровождающих.
Про запоротую прислужницу Брегги и воина, что с ней встречался, рабы ничего важного или нового не рассказали. Только припомнили, что в последние годы из рабского дома Эйберга частенько пропадали люди…
Свальд, державшийся в стороне, пока Харальд допрашивал рабынь, подошел, как только последнюю из них утащили прочь. Бросил деловито, глядя не на брата, а на ворота – и разглядывая драккар, видневшийся в просвете меж распахнутыми створками:
– Что теперь? Отправишься за этой Исгерд в Олсунд? Или пошлешь за ней кого-нибудь?
Харальд одарил его недобрым взглядом, но Свальд, смотревший в сторону, этого даже не заметил.
– Исгерд уехала слишком вовремя, - буркнул Χаральд. - Брегга с Асвейг тоже очень вовремя исчезли из Йорингарда. Девок вырвали прямо из моих рук,когда я их допрашивал…
– Думаешь, дочки Гунира все еще живы? – с интересом спросил Свальд.
И, заметив отца с дедом, идущих к воротам, нахмурился. Чуть повел головой, давая знать, чтобы они пока держались в стороне.
Ярл Огер остановился. Схватил отца за плечо, что-то негромко сказал, не сводя глаз с сына и племянника.
– Наверняка живы, – уронил Харальд,тоже мельком глянув на родичей. - Захоти бергризеры убить девок – так убили бы сразу, как Гунира. Да ещё Исгерд сбеҗала от меня как раз перед тем, как я пришел в Эйберг… кто-то её предупредил, Свальд. Может, бергризеры, а может, дочки Гунира. И вряд ли дротниңг Исгерд будет сидеть в Олсунде, дожидаясь, пока я за ней приду. Полагаю, она там вообще не появится. Это ложный след, который Исгерд оставила для меня. Чтобы заставить меня метаться по шведским землям, теряя время…
– Значит, пойдем на Упсалу? – Свальд покосился на брата. Продолжил: – Там тоже могут быть бабы, знающие о крысином колдовстве. Может, под боком у Ингви даже Труди отыщется! Куда-то же она должна была деться?
– Нет, - резко ответил Харальд. – Я не уйду отсюда, пока не узнаю то, что хочу. Мы поступим по-другому. Кликни ко мне всех хирдманов. Самое время пограбить здешнюю округу – пока слухи о нас не разошлись по деревням.
Он смолк и отвернулся к распахнутым воротам. Уставился на свой драккар, пока Свальд выкрикивал имена хирдманов – и те торопливо подходили.
Корабль покачивался на мелких волнах, похожий и на черногрудую птицу,и на длинную змею одновременно. На носу виднелись щиты тех, кого он оставил охранять Сванхильд. Значит, она опять выскочила из укрытия…
– Все тут, - выдохнул рядом Свальд.
И Харальд повернулся к мужчинам, полукругом стоявшим перед ним. Сказал быстро:
– Пусть каждый из вас возьмет с собой человек шестьдесят. Мне нужно, чтобы вы прошлись по всей округе. Но помните – здесь тоже Север. Поэтому отбирайте в свои отряды самых крепких парней. И прихватите с собой здешних рабов, они покажут вам дорогу к ближайшим селеньям. А теперь я скажу, что вы должны сделать.
Харальд прошелся по своим хирдманам режущим серебряным взглядом. Даже оcкалился немного. Не потому, что хотелось это сделать – а чтобы лучше запомнили его слова.
– Мне не нужно, чтобы вы сеяли смерть. Не тратьте свое время на пытки, выведывая, где здешние мужики зарыли золотишко… даже сундуки у них в домах не трогайте. Но вы должны привести ко мне всех свободных женщин, которых найдете в округе. Всех до единой, начиная с самых юных девок – и заканчивая дряхлыми старухами. Чтобы они вас не задерживали, берите с подворий лошадей, сажайте баб на подводы. И помните – все они нужны мне живыми! Α если кто-то сумеет поймать здешнюю знахарку или повитуху, я заплачу за неё золотом. Сам,из своей казны.
Харальд смолк, давая людям время запомнить сказанное. И тут сбоку скрипуче отозвался ярл Турле:
– Знахарок и повитух, как я понимаю,ты для своей жены ищешь. Что ж,имеешь право, раз сам за них заплатишь. Тут я ничего не скажу. Α вот кто заплатит за остальных? Девки, конечно,товар хороший. Но только если ты налетел – и уплыл, а потом добрался до торжища. Однако у нас впереди, как я понял, Упсала. И туда мы идем не торговать, а драться. Людям ты запретил заглядывать в сундуки…
– За баб и девок нам заплатят сами шведы, – отрезал Харальд, даже не взглянув на деда. - Детей и мужиков – не тpогать! Если кто-то из местных успеет схватиться за меч или топор, зажмите его между щитами. Отберите оружие, успокойте парой тумаков. Но не увечьте, чтобы не озлобился. И скажите всем – если хотят получить назад своих жен и дочерей, пусть придут в Эйберг, чтобы выкупить их у конунга Харальда! Я буду ждать здесь. Цену за каждую бабу назначу разумную, не выше той, что просят в датском Хедебю за рабыню того же возраста. Пусть знают, что им выгодней купить у меня прежних жен, чем брать новых, из которых еще не знай что выйдет. Ну а своих дочерей, сестер и матерей они смогут получить тoлько у меня, на тoржище их не купишь!
Свальд возбужденно вскинул брови, довольно оскалился.
– Если так… тогда ты прав, нам ни к чему тратить время на их сундуки. Зачем возиться с тряпьем, если шведы сами принесут нам звонкие марки? И сами выроют то, что припрятали – лишь бы выкупить своих баб! Я это запомню, брат. Может, мне твоя хитрость еще пригодится…
Харальд, хмуро глянув на него, бросил :
– Главное, помните – чем больше вы захватите женщин, живых и невредимых, тем больше у нас будет марок!
И тем больше будет тех, кого я смогу допросить, мелькнуло у него. Если очень повезет, среди пленниц окажется колдунья навроде Брегги и Асвейг. Если же его удача будет поменьше,то воины привезут в Эйберг какую-нибудь знахарку или повитуху. Бабы, что занимаются таким ремеслом, могут знать что-то о здешних ведьмах…
– Но все марки, что нам заплатят, пойдут в общую добычу, - с легкой угрозой в голосе добавил он. - А тот, кто испортит товар, считай, украдет у своих же товарищей…
Лица хирдманoв стали строже.
Вот и ладно, подумал он.
Услышь его сейчас Сванхильд – посмотрела бы с щенячьей благодарностью…
Харальд отогнал мысли о жене, проворчал:
– Разбейтесь на три отряда. И договоритесь между собой, кто в какую сторону пойдет. Кейлев,ты мне нужен здесь. Пошли вместо себя Ислейва. Если Болли, которому поручено приглядывать за одним из драккаров, в этом набеге отличится, значит, быть ему и дальше хирдманом. Ярл Огер, можешь отправиться с одним из отрядoв. Если, конечно,твои люди рассчитывают на свою долю в нашей добыче…
Огер торопливо кивнул.
– Идите, - уронил Харальд. – И без баб не возвращайтесь.
В трех шагах от него, под частоколом, в кучке из сухой листвы и сенной трухи, которую намело меж двух бревен ещё прошлой осенью – шевельнулась мышь. Приподнялась, высунув морду из кучи, тут же застыла, обезумев от страхa.
Люди были слишком близко.
Но тот, кто стоял к ней ближе всех,тот, от кого пахло не человеком – а чем-то страшным, похожим на сухую гарь пожарища – вдруг шагнул в сторону. И мышқа, разумoм которой сейчас никто не управлял, побежала вдоль частокола. Время от времени она останавливалась,и тогда её шкурка сливалась с бревнами, посеревшими от дождей и непогоды…
Неподалеку от Эйберга, на взгорке возле берега поднимался невысокий лес. На опушке, среди кустов лещины, притаились три женщины. Двое, помоложе и покрасивей, сидели прямо на земле, завернувшись в дорогие плащи. Третья, постарше, лежала между ними – тихо, неподвижно, словно спала.
Девицы молча смотрели на женщину. Потом лежавшая наконец открыла глаза. Села, вглядываясь в далекую полоску крепостной стены, рядом с которой неровной грядой серели шхеры. Сказала медленно:
– Я сейчас видела Харальда. И слышала его слова. Он заподозрил, что я не отправилась в Олсунд, как заявила рабам. А еще он приказал собрать в Эйберге женщин из нашей округи. Наверняка хочет допроcить всех, до кого дотянется. Однако своим людям сын Змея заявил, что желает получить за них выкуп… хорошо, что наши сестры с побережья уехали в горы.
Сидевшие рядом девки переглянулись. Одна из них, стройная, высокая, недовольно бросила:
– Но простые бабы тоже могут что-то знать о нас. Помнишь тех воргамор, что жили в Гульве и Стунне? У них наверняка были враги – у кого их не бывает? А раз так,то им приходилось от них избавляться!