— Так ты знаешь, что это? — повторил северянин.
— Да, — не отводя взгляда от полупрозрачной сущности, прошептал паж. — Змея Тьмы.
— Отлично, — тоном довольного учителя проговорил Арон. — Значит, должен помнить — она, если ей позволить, сразу при проявлении убивает Светлых магов.
— А обычных людей? — жалобно спросил юноша.
— Ты не обычный. — Арон усмехнулся.
Змея приблизилась к пажу и повисла в воздухе. Сейчас Арон мог поклясться, что существо действительно было живым: он ощущал его доброжелательное любопытство, направленное на юношу. Однако младший ар-Корм чувств змеи не разделял: сидел напряженный, насмерть перепуганный.
Змея скользнула ближе, уже ничем не напоминая тень, — обычная тварь из плоти и крови. Обвилась, словно ласкаясь, вокруг запястья мальчика, скользнула выше, обняла черными кольцами за шею. И исчезла.
— Убедился? — поинтересовался северянин. Но юноша лишь отрицательно затряс головой.
— У меня не может быть Темного Дара, — прошептал, не глядя на мага. — Меня проверяли.
— Ну конечно. — Арон с благодарностью подумал о замечательной книге в черном переплете, где прежний Тонгил предусмотрительно описал подобный случай.
— Конечно, тебя проверяли, но прежде кто-то успел запечатать твой Дар. Ты можешь и не помнить, ведь это делают даже с младенцами. Вероятно, твои родители не желали иметь в своей семье Темного.
— Это невозможно! — Младший ар-Корм осмелился вскинуть голову и посмотреть магу прямо в глаза. — Если бы у меня был Темный Дар, его не стали бы запечатывать! Отец бы меня просто… — Голос юноши прервался, а глаза испуганно округлились.
— Что-то вспомнил? — мягко поинтересовался Арон, удерживая взгляд пажа.
— Мне исполнилось… Я не помню сколько… — Юноша сглотнул и попытался отвести глаза, но отчего-то не получилось, а неожиданно обретенное воспоминание рвалось наружу. — Мама… графиня… повезла меня в столицу. В странной комнате сидел незнакомый старик. Он делал что-то… что-то непонятное. А потом я заснул. И забыл об этом.
— Своей матушке ты обязан жизнью дважды, — сделал вывод Арон.
— Но это… это все равно невозможно! — с отчаянием проговорил паж.
— Почему? — догадываясь, что именно услышит, спросил Арон. И действительно услышал.
— Я не могу оказаться Темным! Я ведь не чудовище!
В голосе ар-Корма звучала мольба, словно юноша действительно ждал, будто маг согласится с ним и признает: Риен никак не может оказаться отвратительным носителем Темного Дара, ведь у него для этого слишком чистая, светлая и потому непригодная душа.
Ничего такого Арон не сказал, только молча покачал головой. Он прекрасно понимал, что испытывает сейчас парень.
— Не попади ты ко мне в замок, — произнес северянин, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, — твой Дар еще долго бы не проснулся. Может, и никогда.
— А его нельзя снова усыпить? — с отчаянной надеждой спросил младший ар-Корм.
— Шансов не больше, чем вернуть вылупившегося птенца в скорлупу. И от твоего желания здесь ничего не зависит… Значит, любящий отец убьет тебя, если узнает о Темном Даре? — уточнил Арон, вспомнив вырвавшуюся у Риена фразу.
Тот вздрогнул, но ответил:
— Я не знаю. Других наследников у отца нет. Но…
— Но лучше ему не знать столь шокирующую новость, — заключил Арон. Устало вздохнул, поймав взгляд мальчишки, полный отчаяния.
— Что я должен делать, чтобы отец не узнал? — спросил тот обреченно. Должно быть, живое воображение уже подсказало юноше некоторые варианты.
— Ничего. — Арон пожал плечами. — Будешь жить в замке, как прежде. — И добавил, прекрасно понимая, какие именно мысли больше всего не дают юноше покоя: — Для постельных утех ты мне не нужен — не в моем вкусе. Ступай! — Арон махнул рукой в направлении двери. — И старайся реже попадаться мне на глаза.
Мальчишка вскочил на ноги, но любезным разрешением воспользоваться не поспешил.
— Вы возьмете меня в ученики?
— Что? — В этот раз пажу удалось по-настоящему удивить Арона.
— Раз я Темный…
— Делать мне нечего — учеников брать, — буркнул Арон. — Да и возраст у тебя неподходящий. До пятнадцати лет ученик или не доживает, или становится подмастерьем.
— Тогда что со мной будет? — жалобно спросил Риен.
— Не знаю, — раздраженно произнес Арон, действительно не представляя, как ему поступить с заложником, у которого обнаружился Темный Дар. — Боги подскажут. Когда-нибудь. А теперь иди.
— Да, господин. — Юноша поклонился и пошел к выходу, но в дверях вновь замер. То ли потрясение стало тому виной, то ли сегодняшнее доброжелательное поведение Тонгила, но страх Риена перед грозным Темным магом изрядно уменьшился. Либо же младший ар-Корм вспомнил: отношения между носителями Темного Дара определялись жестким набором условий и убийство одним другого из прихоти считалось неприемлемым. К своим Темные всегда относились лояльнее, чем к простым людям, и уж тем более чем к Светлым. Кроме того, Риена заметно мучил некий вопрос. — А если я начну магичить? — В голосе юноши прозвучал ужас.
— Если подобное произойдет, немедленно приходи ко мне. — Арон вздохнул. — Найду тебе какого-нибудь учителя. Но вряд ли это случится в ближайшие два месяца.
И про себя понадеялся, что пример, описанный прежним Тонгилом, где у «распечатанного» мага врожденная сила начала искать выход только через полгода, подойдет и Риену. У Арона без того хватало забот.
Сразу заняться проблемой любопытного Ресана не удалось — встреченный стражник оказался посланцем Арона. Мэа-таэля желали видеть.
— Допрос проведешь ты, но в моем присутствии. — Арон выглядел таким усталым, словно случилось что-то более серьезное, чем эти глупые покушения. Но как полуэльф ни напрягал память, никакой крупной неприятности припомнить не мог.
Когда они вошли в первую камеру, Вольный, уже в человеческом обличье, сидел на полу, обхватив голову руками. На их приход оборотень не отреагировал, даже не пошевелился, словно не услышал.
Арон остановился в некотором отдалении от пленника, кивнул Мэа-таэлю.
— Поговорим по-хорошему? — поинтересовался у оборотня полуэльф, встав на таком расстоянии, чтобы при рывке тот не смог его достать.
— Поговорим. — Оборотень поднял голову и встретился с Мэа-таэлем взглядом. — Теперь без разницы.
Рассказ оборотня оказался прост и краток. Слуги Гиты вырезали его родной клан не полностью, многих захватили живыми. Под угрозой казни его семьи Волк принял имя раба Гиты и принес богине клятву верности. Он был не первым, кому это предложили, и видел, как поступили с семьями отказавшихся.
Вместе с еще двумя Волками, кто тоже поставил спасение родных выше чести, оборотень присоединился к отряду. Жрецы Гиты наложили на них заклятия, обязавшие оборотней напасть на Тонгила сразу, как увидят. Жрецы опасались — если промедлить, маг почует угрозу.
Приди Тонгил к Вольным после восхода луны, как предполагалось, у оборотней на пике их силы, увеличенной жрецами, был бы шанс. Тогда остались бы живы их семьи. Но теперь, узнав о провале плана, слуги Гиты уничтожат всех.
— И ты поверил, что они не сделали бы этого в любом случае? — поинтересовался Мэа-таэль.
— Они поклялись именем богини, — устало ответил оборотень.
— Гита — самая вероломная из богинь, — впервые за все время заговорил маг. — Дословно выполняя клятву, она обязательно находит способ ее нарушить. Как именно звучало обещание жрецов?
Оборотень посмотрел на человека, которого несколько часов назад пытался уничтожить.
— Они поклялись не убивать мою семью и отпустить всех на свободу, как только ты умрешь.
— Вот как? — Арон криво усмехнулся. — Они действительно могли бы отпустить твою семью на свободу — в глубину пропасти или посреди соленого океана. Ты ведь никак не оговорил безопасность родных? Нет? А еще жрецы Гиты любят накладывать заклинания, не убивающие прямо, но способные привести к медленной смерти от вполне естественных причин. Например, в сотни раз ускорив старение.
— Откуда тебе знать? — недоверчиво спросил оборотень.
— Так умер мой отец, — после паузы ответил маг.
— Ты никогда прежде не рассказывал о своих родителях, — неуверенно начал Мэа-таэль, когда, закончив обход новых заключенных, они поднялись на башню. Маг пожал плечами, не глядя на него.
— Не самая приятная тема.
— Ты говорил, что осиротел рано и детство у тебя было не из легких. И никогда не упоминал ни об отце, ни о матери, рассказывал только об учителе, который подобрал тебя в Киретском княжестве во время Синей чумы…
— Что еще я говорил о своем детстве? — пустым голосом спросил маг.
— Да почти ничего. — Полуэльф вздохнул и, решившись, добавил: — Арон, ты последние дни на себя не похож. Что случилось?
Маг молчал очень долго, и Мэа-таэлю уже стало казаться, вовсе не ответит. Но тот отозвался, словно бы через силу, все так же глядя куда-то в сторону, будто разговаривая с проемом окна:
— Случился неудачный эксперимент. Очень неудачный.
— И?.. — Полукровка даже боялся представить, что именно Арон мог счесть неудачным экспериментом, слишком уж разнились понятия «неудачности» у мага и нормальных людей. Стоило только вспомнить событие полугодовой давности, когда вышедшая из-под контроля эмеаль Земли до основания разрушила южную башню, а Арон лишь пожал плечами и назвал это досадным побочным эффектом. Башню, кстати, закончили отстраивать совсем недавно.
— Ты ведь не умираешь? — не выдержал Мэль.
— Нет, — хмыкнул маг. — С чего ты взял? У меня всего лишь провалы в памяти.
Глава 14
— Провалы в памяти, — повторил Мэа-таэль, чувствуя, как становятся на место разрозненные части мозаики. — Почему ты не сказал раньше?
Маг тихо и совсем на себя не похоже вздохнул.
— Откуда я знал, можно ли тебе доверять? Я и сейчас…
— Ты меня три раза спасал, — сказал Мэль, понимая, что на человека, забывшего о прошлом, обижаться нельзя, но жгучую обиду все равно ощутив. — А еще я тебе должен жизнь брата. Арон, духами предков клянусь, я тебя не предам!