ивная ловушка, не то подчеркнутая любезность. А может, и вовсе тонкая насмешка, как раз в духе Серой Госпожи.
Арон сел на край стола, потер виски. Еще пару месяцев в этом мире, в этом теле — и он вообще разучится удивляться. Так сам Солнечный явится в гости, а он воспримет это лишь как очередную крупную неприятность.
Дожил.
Интересно, в храме Солнечного провозглашали местному Тонгилу персональное проклятие, как тому некроманту, которого он убил в своем мире? Или он удостоился лишь проклятия коллективного, регулярно посылаемого всем Темным магам?
У Мэля спросить, что ли?
Впрочем, сведения, принесенные полукровкой, оказались слишком интересны, чтобы отвлекаться на такую мелочь.
— Вот, смотри… — Мэа-таэль разложил перед ним принесенные свитки. — Это по самому Мэлгону, это по его жене.
— Быстро, — пробормотал Арон. С тех пор как он разбудил Мэля, прошло неполных три часа.
— Тар Мэлгон оказался членом Императорского Совета, а у ребят собраны сведения обо всех советниках. Повезло. Вот здесь портреты Мэлгонов в грифеле.
Арон потянулся к первому свитку, разворачивая вложенный лист с зарисовкой, вглядываясь в знакомое лицо. Тот самый человек, которого Арон видел в императорской свите. А во втором свитке…
— Иди, Мэль, — проговорил он глухо. — Если потребуется, я позову.
Глава 4
Следующий день прошел в подготовке. И вот — одна из тех улиц столицы, где не нашлось места не только домишкам простолюдинов, но и домам нуворишей. Здесь обитала старая кровь, сохранившая не только родовую гордость, но и более материальные блага.
Богатство особняка тара ар-Мэлгона бросалось в глаза, кричало о себе — коваными завитушками на высоких воротах, облицовкой из дорогого кримского камня, эльфийскими узорами живых деревьев — только остроухие умели так изящно сплетать ветви, превращая их в произведение искусства, и брали за это немалые деньги.
Только вот в мире Арона тар ар-Мэлгон богатством не отличался и похвастаться мог только перечнем благородных предков, восходящим к одному из младших сыновей Первого Императора. Ничего особенного — половина знатных родов отличалась такой же родословной.
Дейкас ар-Мэлгон — старый друг, один из лучших. Почти как Венд. И в том прежнем мире так же, как и Венд, погибший…
Сейчас Дейкас отсутствовал — первое, в чем убедились слуги Арона. А вот его супруга находилась дома, в этом он тоже приказал удостовериться.
— Хозяйка трижды спрашивала, когда доставят заказ, — прогудел привратник, открывая массивные ворота. — Сегодня вы долго.
— Да, — согласился Арон, отступая в сторону, чтобы дать проехать груженой повозке. — Я сам извинюсь за задержку.
— Да брось! — Слуга махнул рукой. — Я припас в караулке вина, посидим. Пусть носильщик объясняет.
— Ташид велел, — назвал Арон имя купца, хозяина товара, и привратник, вздохнув, кивнул вертевшемуся рядом мальчонке:
— Проводи тарэса Хафима к хозяйке.
Они прошли по широким коридорам, по крытой галерее, стену которой украшали широкие зеркальные пластины. Арон на секунду замедлил шаг, ловя свое сегодняшнее отражение. С лица, обожженного солнцем почти до черноты, на него смотрели темно-карие глаза Хафима — глаза достойного приказчика не менее достойного купца Ташида. Или же равно недостойных — историей их жизни Арон не интересовался. Ему было достаточно узнать, что супруга ар-Мэлгона часто покупала у Ташида ткани и благовония и что последний заказ сделала вчера.
Открыв дверь в господские покои, в первую очередь Арон заметил саму тэру Мэлгон. Сидя в кресле, женщина баюкала сладко посапывающего младенца, но при виде посетителей передала ребенка няне и отослала ее из комнаты.
— Хафим, уже вечер! Я жду вас с полудня. — Она недовольно нахмурила тонкие брови. Изящная, несмотря на рождение детей, даже более красивая, чем в юности… Арон сглотнул появившийся в горле ком, на мгновение опустил взгляд. Смотреть на Тери, такую прекрасную и такую чужую, оказалось еще больнее, чем он ожидал.
— Хафим, — женщина привстала, удивленно глядя на приказчика, — в чем дело?
Арон подошел к двери, запер ее и накинул Тень сна на носильщика и на служанку, вышивавшую у окна. Девушка выронила пяльцы и сладко заснула на подоконнике, носильщик свернулся на полу и засопел.
— Что… — Тери ар-Мэлгон смотрела непонимающе, испуганно, руки стиснули охранный амулет, не более действенный против его Темной магии, чем деревянный нож против стального меча.
— Хафим?
— Нет, Тери, извини. — Арон сделал отработанное движение рукой, вызывая Тень. Он до сих пор не знал, как нейтрализовать действие зеркала, накладывающего чужой облик, но научился на время набрасывать поверх личины еще одну — собственный образ. — Нам нужно поговорить.
Женщина придушенно вскрикнула и зажала рот рукой.
— Ты? — выдохнула спустя несколько мгновений. — Зачем? Тебе нечего здесь делать.
— Нет? — Арон смотрел на нее неотрывно, пытаясь понять, что она знала о нем, насколько близки они были.
— Нет!
— Мне сообщили о случившемся с сыном, Тери, — глухо сказал Арон.
Она поднесла ладонь к глазам, словно собиралась заплакать и хотела скрыть слезы. Но не заплакала.
— Мы знали, что так будет. Когда Альмар родился, ты сам определил наличие у него Дара. Ты сам наложил на него заклятия, усыпляющие магию. Мальчик жив! — Тери протянула вперед руку с кольцом, украшенным рубином. — Видишь, камень цел. Арон, пожалуйста, уходи! Мне нечего тебе сказать, и я не хочу рисковать семьей. Ты обещал не вмешиваться в мою жизнь.
— Обещал… — проговорил Арон хрипло. — Да, я уйду. Но скажи, ты… ты любишь Дейкаса?
В глазах женщины мелькнуло удивление. Похоже, вопрос не вязался с Тонгилом, которого она знала.
— Люблю, — сказала она просто. — Он хороший муж и хороший отец. А Дейкас любит меня. Что бы ни послужило этому причиной, сейчас он любит меня по-настоящему.
Вот так. И младенец, которого она совсем недавно баюкала на руках. И еще трое мальчишек где-то в глубинах этого дома. Вот так. Тери, любившая его и любимая им, никогда не жила в этом мире. Лишь ее двойник, прекрасный, желанный образ, но не более того. Арон обманул сам себя, поверив демону.
— Ты любила меня хоть когда-нибудь? — спросил он, ни на что уже не надеясь.
— Арон, — Тери смотрела удивленно, но уже с тенью страха, — о какой любви ты говоришь? Помнишь наш договор: я рожу тебе сына, ты наведешь чары на Дейкаса, заставив влюбиться в меня и взять в жены, принять Альмара и поверить, будто это его ребенок? Я хотела богатого мужа и защитника, ты — ребенка с Даром, растущего в безопасности. Вот и все.
— Значит, я подкинул благородному тару своего кукушонка? — горько усмехнулся Арон.
— Можно сказать и так. — Тери отвернулась, отошла к окну. — Когда уйдешь, позаботься, пожалуйста, чтобы настоящий Хафим ничего не заподозрил. Мне не нужны проблемы.
— Муж не винит тебя в Даре Альмара? — Все же это была Тери, хоть и чужая жена, но дорогая ему. Пусть хотя бы в этом мире живет в безопасности от Темных магов и их темных дел.
— К счастью, нет. Оказывается, младший брат Дейкаса имел Темный Дар. Муж даже просил у меня прощения за свою порченую кровь.
— Имел? — переспросил Арон.
— Да. — Тери прижалась к мозаичному стеклу лбом, голос стал тише, глуше. — Отец Дейкаса убил его в храме Солнечного на глазах у старшего сына, когда Дар открылся.
— Понятно, — после паузы сказал северянин. — Еще одно. Последнее. Твое кольцо, которое показывает, что мальчик жив, — отдай его мне.
— У тебя есть такое же! — Женщина развернулась к нему, прижимая руку с перстнем к груди.
— Я… потерял, — выдавил Арон. — Пожалуйста. Оно необходимо, чтобы найти ребенка.
Глава 5
В воздухе кружились тени, наливаясь плотностью, обретая черты то монстров, то соблазнительных гурий. Их движения казались почти осмысленными, словно сотворенное магией готовилось вот-вот обрести разум.
Мэа-таэль отвел взгляд, не желая разделить судьбу тех оборотней, что, зачарованные, уже несколько часов не сводили глаз с этих теней.
Арон, как он и ожидал, обнаружился на берегу озера. Маг сидел на камне у самой кромки воды; низкие волны, подбегая, касались его сапог и с тихим шипением откатывались назад.
Мэа-таэль остановился за спиной Арона, скрестил руки на груди.
— Чего тебе? — после долгой паузы спросил маг, но обернуться не соизволил.
— Твои тени пугают людей, — бесстрастно сообщил полукровка.
— Что с того? — Арон нагнулся, набрал в горсть гальки и стал по одной бросать в воду.
Некоторые окатыши скакали по волнам, другие зависали в воздухе, словно размышляя, стоит ли падать, третьи рассыпались в пыль, не долетев до поверхности.
— Несколько подростков потеряли сознание.
— И что?
Арон наконец повернулся к полуэльфу, и тот невольно сделал шаг назад. Бледный до синевы, с глазами, обведенными коричневыми кругами, маг выглядел классическим некромантом, каким тот представляется народному воображению.
— Что с тобой случилось?!
— Со мной? — повторил маг бесцветным голосом. — Со мной все замечательно. Уходи.
— Арон…
— Ты плохо слышишь? — Маг шевельнул рукой, и в воздухе начала формироваться тень, наподобие десятков других, уже целый день круживших по периметру поместья.
Мэа-таэль сделал шаг назад, нервно поклонился — таким Арона он не видел уже очень давно и видеть не желал — и заторопился прочь.
Это началось после возвращения Арона из имения ар-Мэлгона. Что он там видел, с кем и о чем говорил, маг не распространялся. Сразу по возвращении закрылся в покоях и не выходил оттуда весь следующий день. А потом среди ночи приказал готовиться к переезду в отдаленное загородное поместье. И вот теперь, сам похожий на смерть, сидел у озера, выпустив тени то ли охранять дом, то ли сторожить его жителей от побега.
Полуэльфу это очень не нравилось.
Маги, особенно Темные, славились припадками безумия. Хотя за все годы службы Мэа-таэля ничего подобного с Ароном не случалось, потеря памяти и кровь солнечной гидры могли спровоцировать что угодно. Полуэльф надеялся, что частью этого «чего угодно» не окажется его собственная смерть.