— А вместе с калиткой? — полюбопытствовал Скрипач.
— Уже пройденный этап, — ухмыльнулся врач. — Калитку теперь только с помощью БЛЗ можно оторвать, да и то придется постараться. Её даже срезать не получится.
— Ну, тогда вместе с забором, — предположил Ит.
— На это они не пойдут. С забором — потеря мобильности, — врач зевнул. — А вы к нам? Работать?
— Ну да, — Скрипач улыбнулся.
— Хорошее дело, — кивнул врач. — Мы тут все… на реабилитации на самом деле. И пилоты, и мы. Скучно, правда. Вот, отдыхающим по мере сил помогаем, — он кивнул в сторону корпуса. — С шести вечера до двенадцати прием организовали. Идут.
— И кто идет? — спросил Ит.
— Да кто обычно. Обгорели, что-то не то сожрали, перепили, перекупались, ободрались и подрались, — хмыкнул врач. — То, что серьезно, мы в Ялту отправляем. А мелочи тут, на месте.
— Понятно, — кивнул Ит. — Вы каждый день так?
— Нет, мы сменами, — помотал головой врач. — Начальство узнает, по голове не погладит. Мы ж должны лечиться сами, и лечить тех, кому положено, а мы тут развели… благотворительность.
— Что же в этом плохого? — удивился Ит.
— Во-первых, деньги на лекарства, во-вторых, у нас же режим. Да, меня Володя зовут.
— Ит, — представился Ит.
— Скрипач, — представился Скрипач. — Можно рыжий. Лучше рыжий, так привычнее.
— Скрипач? — удивился Володя. — Это кличка, что ли?
— Это имя, — обиделся рыжий. — Ну, в документах я Файри, но меня так никто не называет.
— Ладно, — кивнул врач. — Ребят, вы подождите пять минут, — попросил он. — Сейчас я Волка вытащу.
Волк подошел не через пять минут, конечно, а через все пятнадцать, только тогда, когда большая часть пациентов уже покинула холл. Выглядел он бодрым и почему-то веселым. Как выяснилось, из-за бабки на сканере.
— Здорово, бродяги! — крикнул он, увидев сидящих на лавочке возле корпуса Ита и Скрипача. — Ну, вообще… сто лет не виделись!
— Не сто, Волчара, но почти пятьдесят, — Скрипач поднялся ему навстречу. — А ты хорошо выглядишь, — похвалил он. — Только что-то раздобрел.
— Есть немного, — признался Волк. — Не то, что вы. Ит, они тебя чего-то совсем заморили.
— Сам виноват, — пожал плечами Ит. — Ничего, это дело поправимое.
— Точно… так, пойдемте, провожу вас, — приказал Волк. — Чего у вас так шмоток мало? Народ с такими баулами приезжает, а вы…
— Это еще много, — Скрипач поднял оба рюкзака, закинул за спину. — Ит, отвали! Сам донесу. Тебе на сегодня достаточно.
…Пока шли, Волк рассказывал. Рассказать было что.
— Интересное местечко получилось, в общем. Подсуетился я. Тут у нас кто? В первую голову медики, которые на реабилитацию попали — по выгоранию, по травмам, во вторую голову пилоты, опять же после травм. Пилоты у нас подолгу не лежат. Месяц, ну полтора. А врачи…
— Что — врачи? — не понял Скрипач. Сейчас они шли по полутемному коридору самого маленького корпуса на территории, впереди была лестница, ведущая на второй этаж.
— Врачи и по полгода могут тут жить. Вон, Вовку взять, с которым вы ящик вешали. Чуть без ног мужик не остался, влез в бой, и привет, дорогая редакция. Свои же вытащили, уже на единицу уходил. Сейчас долечивается.
— А что с ним было? — спросил Ит.
— Ну уж не такая жопа, как с тобой, — заметил Волк. — Ты вообще у нас уникальный экземпляр получаешься. Ранение, ну и тонул он. Со «стрелой» вместе. На Балтике. В ноябре.
— Холодно звучит, — поежился Скрипач.
— Не то слово. Особенно когда комбез в клочки. Хуже другое. Пациента с капсулой он того… в общем, утонула капсула.
— Как — утонула? — удивленно спросил Ит. — Они ж не тонут.
— Со «стрелой» утонула. Почему-то не сошла с ложемента. И начала таять. Сама. Вовка после этого мозгой слегка поехал. Ну, теперь-то всё нормально с ним, через две недели обратно отправлю. Всё, ребят, пришли.
Он остановился рядом с дверью, приложил руку к сенсору, дверь открылась.
— Негусто, но чем богаты, тем и рады, — сообщил Волк, переступая порог. — Уж что есть.
— Нормально, — заверил его Скрипач. — Более чем.
— Да не нормально, а отлично, — поддержал Ит, тоже входя в комнату.
Комната оказалась небольшая, метров восемь. В углу — кровать, одна, в другом углу — светлый, почти белый шкаф; у окна расположился стол, на котором стоял рабочий терминал. Еще в комнате имелись стулья, числом два, и старенькое кресло.
— Душ и туалет вон за той дверкой, — пояснил Волк. — Комбезы в шкафу. Так, значит. Работаем мы с девяти утра до часу дня, полностью освобождаемся в два. Потом свободное время, или до шести вечера, если ваша смена, или до следующего дня, если не ваша. Есть можно в столовой, она для всех общая, или можно брать еду сюда. Кому как больше нравится. Любой алкоголь, ясное дело, под запретом, но если очень захочется, то можно в городе…
— Нет уж, спасибо, — решительно ответил Ит. — Мы как-нибудь обойдемся.
— Еще лучше. Так, дальше. Завтра отдыхаете, с послезавтра — на стажировку. Элементарщина такая, что говорить стыдно. Тут полтора десятка блоков синтеза, обменку поправляем, и шесть стационарных процедурных боксов. Правится всякая мелочь. Психологов своих у нас тут нет, но приезжают пару раз в неделю. Это вообще не наша забота. У них свой план, мы не вмешиваемся. Наше дело — минимальная корректировка.
— Действительно, халява, — покачал головой Скрипач, ставя рюкзак на пол. — Волк, ну что? Вводную ты нам дал? Можно теперь без официоза?
— Можно, — Волк рассмеялся. — Ну, блин, вообще… да, мужики… и Фэб вернулся?
— Вернулся, — кивнул Ит. — Думаю, он будет рад тебя увидеть, как только представится возможность.
— Я тоже буду очень рад, — Волк сел на один из стульев, который под его весом тоненько скрипнул. — Слышал краем уха, но не верил до сих пор. Да и про вас не верил, пока сам не увидел.
— Почему? — с интересом спросил Ит. Время было уже за полночь, но сна почему-то ни в одном глазу.
— Да потому, что официалка в живых своих врагов не оставляет. А вы им очень сильно дорогу перешли. Я как узнал, что вы смылись…
— А где ты был, когда мы смылись? — поинтересовался Скрипач.
— На Орине работал, где я был, — вздохнул Волк. — Добивался разрешения обратно. Вот только пятнадцать лет как добился. Так я как узнал, что вы смылись, так и подумал — всё. Кранты. А оно вон как, оказывается.
— Я не очень понял на счет заявки, — признался Ит. — Это-то как получилось?
— Ит, про твои экзерсисы уже анекдоты ходят по госпиталям, — вздохнул Волк. — Так и узнал. Мужики рассказали, мы ж на связи. Есть, де, какой-то свихнутый гермо, младший врач, который работу ищет. Брать его запрещено. Он после травмы. С головой всё плохо. А этот придурок в обход старшего врача, при невыполненном контракте, заявки подает. Потому что хочет сбежать от жены и начать жизнь заново — это была одна из версий, на самом деле версий было много. Одна другой круче. Анекдоты так начинались: «Однажды Ит подал заявку в…» дальше название госпиталя, и версия, почему именно к ним. Я сначала не понял. Потом… потом догадался посмотреть. Посмотрел. Охренел. Вышел на Илью этого вашего, через Андрея, ну, старшего в «Полях». Они всё и рассказали. Ну, мы посоветовались, и я на вас подал эту самую несчастную заявку. Там хитро всё, — принялся объяснять он. — Вы же работаете от Санкт-Рены, но через официальную, поэтому контрактов получается два. Внутренний, по конклаву, и внешний, по службе. Они, по идее, конфликтуют. Но поскольку ты, — он кивнул Иту, — после травмы, в приоритет выходит контракт Санкт-Рены. Понимаете?
Оба синхронно кивнули.
— Ну и вот, — подытожил Волк. — Следовательно, ваш начальник в подчинении Андрея, и решения принимают они двое, а не официалка. Назначение получилось двойное. С одной стороны вы вроде бы работаете, что не нравится официалке, с другой — ты вроде бы лечишься, на что официалке начихать. Уяснили?
— Ага, — согласился Скрипач. — То есть против того, чтобы он лечился, они ничего не имеют?
— Не имеют права иметь, — развел руками Волк. — Внутренний контракт и временное гражданство. Да еще и канонизация. А конклав серьезный.
— Лихо, — одобрил Ит.
— Радуйся, — посоветовал Волк. — Хоть отдохнете. И… ребят, с деньгами совсем плохо?
— Совсем, — помрачнел Скрипач. — Мы типа работаем в институте, опять же под эгидой службы. Зарплата… у меня сорок шесть рублей. У Ита вообще ничего, он у нас недужный. У Фэба и Берты по тридцатке в месяц. У Кира сорок три рубля плюс по пятнадцать он зарабатывает на почте.
— А еще Берта беременна, на втором месяце, — сообщил Ит.
Глаза у Волка полезли на лоб.
— Чего? — спросил он.
— Ну вот того, — Ит улыбнулся.
— …
— Волчара, ты не матерись, — попросил Скрипач. — Это было по обоюдному желанию и согласию.
— О-хре-неть, — по слогам произнес Волк. — Ну и дела… Вы там что-то подкорректировали, что ли? Раньше-то…
— Да, именно что подкорректировали, — кивнул Ит. — В общем, такие дела и новости. Нет, сейчас нормально, ребята жратвы привезли, недели на две хватит, но с деньгами реально засада, потому что их мало, и взять, считай, что и неоткуда. Нам же ничего не положено.
— Мы уезжали, так Кир сказал, что два рта с шеи на три месяца, — минорно сообщил Скрипач, плюхаясь на кровать. — И он прав. Да, два. Да, на три.
— Ну, этот-то может, — хмыкнул Волк. — Гревис такой Гревис. Как бы повидаться-то со всеми, а? Соскучился.
— Повидаешься, надеюсь, — Ит зевнул. — Зимой тут, небось, работы поменьше?
— Конечно.
— Ну вот зимой и приезжай. Как раз к тому времени квартиру хоть немножко сделаем.
— А что с квартирой?
— Разнесли напрочь, даже стен нет, — пояснил Скрипач.
— Чего?..
— Волк, еще одно «чего», и мне надоест, — предупредил Ит. — Кстати, тут пожрать ничего нельзя? И пить очень хочется. Мы с дороги ничего не ели, а время час ночи без малого.
— Да чего вы молчали-то? — Волк решительно встал. — Пошли ко мне, хоть поужинаем, действительно. А потом спать. Завтра потреплемся.