— Да, хорвандцы и правда не рискуют перебегать нам дорогу, — неожиданно вмешался в их разговор Пьер. — А вот посланец дочери Гильема недавно побывал здесь. Всё про тебя расспрашивал. — Пьер усмехнулся. — Никакого вреда от него не было, но вниманием докучал.
Рикард отпил горячего чая. Невдалеке зевнула сытая Третья, как всегда отхватившая больше всех мяса.
— Вот как? Хотя бы живой ушёл? — поинтересовался маг почти с сочувствием.
— Да, хотя и едва не стал жертвой твоего колдовства.
Рикард задумчиво прищурился.
— Я так и думал, что она пришлёт кого-нибудь.
Мать бросила на него внимательный взгляд. Глаза у неё были серые, как у Рикарда.
— Мы-то ладно, — голос её прозвучал мягко и немного встревоженно. — Что у тебя?
Рикард пожал плечами.
— Всё идёт прекрасно. Осталось либо переманить на свою сторону Знак, либо заставить гордячку сдаться. Уверен, мне не потребуется много времени.
Жаклин помолчала, взволнованно хмурясь. Пьер задумчиво смотрел на сына.
— Ты уверен, что всё так просто? — спросил наконец отец. — Всё-таки она Его дочь, её поддерживает тот же чародей, у неё есть союзники. Не стоит недооценивать Леону.
Рикард молча кивнул. Он хорошо знал отца и понимал, что такое предостережение означает крайнюю степень беспокойства. Борьба действительно оказалось сложной, и в этой борьбе Рикард был ограничен в средствах. Пока Знак не выберет его, никакая армия не поможет взойти на трон. Это значит, что он уязвим как никогда. Если только Леона решит использовать сильное оружие или её дружок разберётся в записях предков… Рикард сильно рисковал. Но всё же что-то подсказывало ему, что от Леоны удара в спину ждать не приходилось. Рикард откинулся на спинку стула и твердо посмотрел на отца.
— Я знал, на что иду. Риск есть всегда. Но совсем недавно Знак Власти задумался, того ли правителя выбрал, и я уверен, что скоро всё изменится.
Пьер подумал секунду, а потом молча кивнул. Он понял, что его сомнения услышаны, и хоть слова сына не до конца успокоили мужчину, счёл нужным обойтись без дальнейших предостережений. Зато Жаклин не собиралась молчать. Она взяла Рикарда за руку, и тот почувствовал, как слабо дрожит ладонь матери.
— Я боюсь за тебя, Рикки. Так ты ещё не рисковал. Неужели это стоит того?
Брови юноши удивлённо взлетели вверх. Почему мать вдруг так заговорила?
— Конечно. Разве ты не мечтала отомстить человеку, из-за которого нам пришлось столько перенести?
Жаклин покачала головой. В её глазах читалась неподдельная тревога.
— Мечтала. Но ведь Гильем уже мёртв. Зачем тебе трон? Зачем нужна власть? — Мать пытливо и печально заглянула в его лицо. — Разве тебе не хватило Хорванды?
Рикард покачал головой, и вид у него был решительный.
— Хорвандой я завладел только ради вас. Она мне не нужна. Мне нужна моя родная страна, и я как никто заслуживаю править ею после всего случившегося. Предав уговор, Гильем остался должен мне, и одной его жизни мало, чтобы расплатиться. Я слишком долго шёл к цели, мама. Теперь я не отступлюсь. Скажи, — он наклонился ближе, — чего ты боишься?
Мать поёжилась. В глубине её потерянного взгляда ему почудилась тоска.
— Я боюсь, что ты погибнешь, — едва слышно прошептала Жаклин.
Отец нервно вздрогнул, ночные лошади подняли морды. Рикард протянул руку и успокаивающе дотронулся до её ладони. Он понимал беспокойство матери. В конце концов, не каждой женщине достаётся такой сын.
— Всё будет хорошо, — мягко произнёс он. — Я пока погибать не планирую. Да и потом не забывай, я ведь уже умер. Ты знаешь хоть кого-то, кто бы дважды расстался с жизнью? — Рикард старался говорить весело, легко, словно о сущей мелочи. — Сколько раз я ускользал от опасности? Некоторые даже называют меня бессмертным. — Колдун тихо рассмеялся. — А если я вдруг и погибну, — его голос стал серьёзным, а отец, внимательно их слушавший, вздрогнул, — что ж, поплачусь за собственную самонадеянность. Я дал вам защиту на всю жизнь, и даже покинув этот мир, буду течь в ваших венах чарами. — Рикард бережно погладил ладонь матери. — Чем бы не закончилась эта война, о вас я позаботился.
Жаклин резко перехватила его руку. Казалось, она была готова закричать.
— Мне не нужна защита, Рикки! Мне нужен ты, живой и невредимый.
Рикард помолчал мгновение, глядя на её искаженное тревогой лицо, а потом поднялся и обнял мать, успокаивая. Жаклин прижалась к нему всем телом. Так и не пролившиеся слёзы страха застыли в уголках глаз.
— Со мной всё будет хорошо, мама. Не бойся за меня.
Жаклин прикрыла глаза, доверяясь его уверенному голосу. А ведь были времена, когда это она успокаивала и утешала сына. Впрочем, они давно остались в прошлом. В памяти всплыл день из ещё более далёкого прошлого, день, когда она впервые не смогла ему ничем помочь. Жаклин зажмурилась сильнее, пытаясь отгородиться от страшного воспоминания, но оно только обрело большую чёткость. Тогда ей уже пришлось пережить его смерть, и сейчас её мучил страх, что прошлое повторится. Жаклин утешала себя только тем, что Рикард стал сильнее. Тогда он был ребёнком и только учился владеть своей силой. Разве найдется хоть что-то, что победит его нынешнего?
Но воспоминания о том дне всплывали в голове несмотря на доводы разума. Вырвавшись из пропасти, они скакали всю оставшуюся ночь. Страшные кони мчались в разы быстрее обычных лошадей, так что людей едва не сносило с мускулистых спин, но и путь предстоял далекий — до самой столицы Хорванды, где беглецам было бы легче затеряться. Всю дорогу Жаклин бросала тревожные взгляды на скачущего рядом Рикки. Больше всего женщину напугали не смерть, которой они едва избежали, не потеря родного дома и вынужденное изгнание. Её пугала та перемена, что случилась с сыном. Рикки не произносил ни слова, а лицо его будто обратилось в камень. Её мальчик, которому совсем недавно исполнилось шесть лет, побледнел так сильно, что походил на призрака. Свежая перевязь на шее приковывала взгляд. Жаклин до боли хотелось бросить мужа одного на этой жуткой лошади и перебраться к сыну, обнять того, утешить, но женщина натыкалась на заледеневшую тьму в глазах Рикки и понимала — он не примет её ласки. Понимала и молчала, позволяя монстрам уносить их всё дальше от дома.
Они решили остановиться в лесу отдохнуть и переночевать. Ах, лучше бы они этого не делали! Жаклин до сих пор не знала, откуда взялись те разбойники. Шайка человек из десяти магов и простых головорезов окружила изгнанников плотным кольцом. На одного учителя, врача и юного колдуна это было слишком. Жаклин понимала, что сейчас их убьют, потом заберут её сумку с лекарствами — единственное, что взяла с собой женщина в новый дом. Для того они с таким трудом выбирались из Пропасти, едва не оставив там жизни? Ей казалось, что не может быть ничего страшнее чем только обрести спасение и снова его лишиться. Она ошиблась. Жаклин поняла это, когда её маленький сын, бледный, с бесчувственным лицом закрыл глаза и сосредоточился. Разбойники не успели опомниться, как во мраке за спиной мальчишки появилась третья лошадь с голодными глазами и оголённой челюстью. Не дожидаясь приказа мага звери бросились на разбойников. Короткие вопли через мгновение сменились мёртвой тишиной. Рикки оседлал одного коня и пустым голосом произнёс:
— Мы не будем здесь ночевать.
И семья помчалась дальше через ночь и холод.
Жаклин открыла глаза, усилием воли отгоняя видение. Он стал сильнее. Теперь всё будет по-другому.
— Всё хорошо? — спросил Рикард, отстраняясь и заглядывая ей в лицо.
Жаклин кивнула и заставила себя улыбнуться.
— В твою победу я верю, — неожиданно заговорил Пьер. Юный маг обернулся и натолкнулся на его пристальный взгляд. — Но, надеюсь, ты не собираешься убивать эту девочку? Она, конечно, дочь Гильема, но в отличие от него ни в чём не виновата. Не думаю, что она должна расплачиваться за чужие ошибки.
Жаклин тоже обернулась к сыну в ожидании ответа. Юноша весело засмеялся. За его спиной Третья приподняла морду и сонно прищурилась.
— Вы защищаете Леону? Вот уж и правда всеобщая любимица. Конечно не собираюсь, — ответил Рикард и вдруг почувствовал колющий жар в груди. Он опустил взгляд. Амулет с изумрудом нагрелся, словно отзываясь на слова хозяина, а глаза змеи озарились зловещим светом. Нахмурившись, Рикард прикоснулся к кулону, остужая. — Зачем мне убивать такую интересную девушку?
— Она тебе нравится? — проницательно спросила мать, возвращаясь к столу с тарелкой печенья.
Рикард усмехнулся. Ночные лошади замерли, с интересом ожидая ответа.
— Очень, — ответил Рикард легко, словно говорил о пустяке.
Но никого из присутствующих этот тон не обманул. Это было серьёзное признание, и каждый это понял.
— Так прекратите войну, — с надеждой предложила мать. — Что мешает вам разделить трон на двоих?
— Гордость Леоны, — пожал плечами Рикард, наливая себе травяной отвар. — Она никогда не пойдет на союз с врагом, даже если будет желать этого всем сердцем. — В голосе мага проскользнуло едва заметное сожаление. — Даже я не знаю, как побороть её упрямство. Одно могу сказать точно — просто так я её не оставлю. Посмотрим, к чему приведёт наше противостояние.
Мать пожала плечами.
— Надеюсь, к чему-то хорошему. — И, закрывая явно исчерпанную тему, спросила: — Еще печенья?
Рикард улыбнулся. Всё-таки они прекрасно понимали друг друга, с полуслова, с полумысли. Они слышали даже то, что не было произнесено вслух, понимали все невысказанные опасения и радости.
— Конечно, — улыбнулся Рикард, забирая блюдо. Третья следила за расслабленным колдуном пристальным взглядом.
— Почему ты не уничтожишь свой старый дом? — спросила Леона, глядя на вечереющее, окрашенное в сиреневый небо.
Они сидели в её саду внутри окруженной деревьями беседки. Рикард неумело, но старательно заплетал растрепавшиеся волосы королевы в косу. Где-то вдалеке перекликались стражники, но пара не обращала на них внимания.