В лесу начало темнеть, появились комары, и то там, то здесь все чаще ухали совы, заставляя вздрагивать и озираться по сторонам. Шедшая вслед за Никитой Лика остановилась и, едва дыша, пролепетала:
– Надеюсь, мы сюда шли?
Ева протиснулась мимо Валеры и увидела двухэтажный деревянный домик. К счастью, без признаков курьих ножек.
– Ага, – отозвался Никита, беспокойно оглядываясь, будто ожидая нападения.
– Здесь опасно? – уточнил Валера.
– Нет. Сюда никто не сунется, – ответил Никита, все еще оглядываясь.
– Тебе нужно что-то сделать с плечом, – дрожащим голосом произнесла Лика.
– Сейчас сделаем, – отмахнулся Никита. – Внутрь проходите, чувствуйте себя как дома. Ночуем сегодня здесь.
– А потом? – спросил Валера.
– А потом суп с котом, – пробубнил Никита и, подойдя к дому, толкнул незапертую дверь.
– Он за ворона волнуется, – пояснила Ева, не понимая, как другие могут этого не замечать.
– А ты, вижу, за него, – издевательски улыбнулся Жаров.
– Да, я переживаю, что он ранен. Если бы он не полез нас спасать, то ничего бы не было, – уперев руки в бока, ответила Ева.
Она не хотела ссориться, но Жаров вечно ее бесил.
– Ничего бы не было, если бы он не украл шапку из лаборатории, – прищурился Жаров, вмиг перестав улыбаться.
– Он сказал, что не крал.
Жаров открыл было рот, но Лика влезла между ними:
– Перестаньте уже. Не хватало еще здесь разругаться для полного счастья.
– Пойдемте в дом, – Валера примирительно коснулся сперва Евиного плеча, потом Женькиного.
Ева фыркнула и пошла к дому. Она была рада, что спор не перерос в полноценную ссору, но ей очень хотелось, чтобы до тупоголового Жарова наконец дошло, что это он все заварил. Начиная с того момента, когда открыл короб. Никита ведь не держал нож у его горла. Жаров сделал это по своей воле.
В доме оказалось неожиданно уютно. Только холодно.
Слева от входа стоял массивный деревянный стол, по бокам от него – широкие лавки, у дальней стены виднелся камин, перед которым валялась медвежья шкура. По стенам были развешаны оленьи рога. Справа от двери наверх вела крутая деревянная лесенка.
Никита возился у камина, пытаясь его разжечь. Действовал он одной рукой, поэтому Валера прямо с порога бросился ему помогать.
– Дверь не закрывай, – сказал Никита вошедшему последним Жарову, когда тот попытался прикрыть дверь.
Оставлять открытой дверь и одновременно пытаться прогреть выстуженный дом было странным решением. Зато Ева убедилась в своей правоте: Никита ждал ворона.
Вскоре дрова в камине разгорелись, и комната наполнилась уютным запахом костра. Ева с Ликой подошли ближе к огню. При этом Ева наступила на медвежью шкуру вслед за Никитой и Валерой, а Лика ее обогнула.
Никита отошел к лавке, повернулся к ним спиной и осторожно стащил с себя куртку. Под курткой на нем оказалась светлая рубаха. Никита вытащил левую руку из рукава, оставив рубаху висеть на здоровом плече наподобие тоги, и осмотрел рану.
– Валер, поможешь? – спросил он, окончив осмотр, но Валера неожиданно попятился, запнулся о шкуру и грохнулся на пол.
Никита обернулся на звук, и Ева увидела на его левом бицепсе кровоточащий порез.
– Я… это… кровь не очень, – пробормотал Валера, отползая подальше.
– Давай я, – вызвалась Ева.
Не то чтобы она любила кровь, но во всяком случае не боялась. Однако стоило ей сделать шаг к Никите, как Женька оттеснил ее в сторону и сообщил:
– Я помогу. Иди грейся.
Никита понимающе улыбнулся, и Ева вспомнила дурацкое сердечко на полу. Усевшись на шкуру рядом с Валерой, она подумала о том, что умение испепелять взглядом ей бы очень пригодилось в определенных ситуациях. Умей она это делать, конкретно сейчас Никите с его насмешливой улыбочкой не пришлось бы терпеть боль в ране, а Жарову с его идиотскими выходками – изображать из себя медбрата.
Никита уселся на лавку и поставил на стол металлическую баночку.
– Вот этим намазать и замотать. Все для перевязки вон там, – указал он на шкафчик.
– А на ранку не подуть и в лобик не поцеловать? – уточнил Женька, отправляясь к шкафчику, в котором нашлись смотанные в рулоны полоски ткани.
Ответить Никита не успел. В приоткрытую дверь, громко хлопая крыльями, влетел ворон и, пролетев через всю комнату, рухнул на стол.
Никита тут же вскочил и, забыв о своей ране, принялся осторожно ощупывать птицу.
– Еще раз так сделаешь – я тебя обращу в жабу, – сказал ворон, и Никита, облегченно выдохнув, стек обратно на лавку.
– Мне не нравится идея с жабой, – поморщившись, он коснулся плеча рядом с раной. – Давай во что-то красивое.
– В жабу. Бесполезную, тупую и… тупую. Большего ты не заслуживаешь.
– Ладно. Обсудим это по пути, – пообещал Никита и нетерпеливо махнул Женьке, мол, что застыл, давай перевязывай.
– А куда мы отправимся потом? – Лика подошла к столу и, старательно не глядя на Никиту, присела на лавку.
– К выходу? – язвительно подсказал Никите Жаров, который, кажется, немного отошел и включил свой привычный режим общения с миром.
– Чтобы открыть проход, нам нужно сперва наведаться ко мне домой и кое-что там взять.
– А к тебе домой – это куда? – спросила Ева, внимательно наблюдая за тем, как Женька накладывает мазь и перевязывает довольно глубокую рану.
– В замок Кощея, – ответил Никита и подмигнул ей.
Глава 20. Охотничий домик
Никита объявил, что на ужин у них будет похлебка из грибов, трав и вяленого мяса. От их помощи он отказался, и Ева не могла понять, то ли он им не доверяет, то ли проявляет чудеса гостеприимства. Даже за водой он сходил сам под бурчание оставшегося дома ворона.
– Нужно больно с ними возиться. Оставил бы у Яги, как положено. Нет, вечно себе приключений ищет.
Валера, видимо, решив воспользоваться настигшим птицу приступом болтливости, поинтересовался:
– А чем обычно занимается Никита?
– Не твоего ума дело, – проскрипел ворон, и стало понятно, что подружиться с ним не получится.
Вернувшийся с котелком Никита прикрыл дверь и что-то прошептал.
– Что ты делаешь? – спросила Лика, которая, как показалось Еве, вновь прониклась к нему доверием.
– Творю охранное колдовство, – пояснил он.
– Это чтобы мы отсюда никуда не делись? – приторно вежливо уточнил Жаров.
– Жень, завязывай меня во всем подозревать. Хотите куда-то пойти – идите, – Никита указал здоровой рукой на окно, за которым царила непроглядная темнота. – Кстати, здесь недалеко ручей есть. Можно напиться, умыться. Только долго там не будьте. Так-то звери сюда не подходят, но вот леший может напакостить.
Лика с Евой неуверенно переглянулись.
– Давайте я с вами выйду, – предложил Валера, а Женька молча отлепился от стены и двинулся к двери.
Несмотря на охранные чары, дверь открылась без проблем. На улице было темно, сыро и неуютно. Деревья, точно молчаливые великаны, окружали дом со всех сторон. Где-то ухали совы и тоскливо выл волк.
– Ну, и где этот ручей искать? – боязливо уточнила Лика.
– Тихо! – Жаров поднял руку, призывая помолчать, и через пару секунд указал направление: – Шумит оттуда.
В лесу действительно оказался ручей, путь до которого занял меньше минуты. Наверное, поэтому домик был построен именно здесь.
– Надеюсь, козленочком не стану? – сказал Валера ручью, зачерпывая воду.
– Вот и проверим.
Жаров принял упор, как будто собрался отжиматься, склонился к воде и погрузил в нее лицо. Спустя пару секунд он вынырнул и, отфыркиваясь, сообщил:
– Ледяная.
– Ну раз ты козленочком не стал, то пить можно, – резюмировал Валера и, снова зачерпнув из ручья, сделал несколько жадных глотков.
Лика присела на корточки и осторожно коснулась ладонью воды.
– Волшебная? – спросила Ева.
– Нет, – с облегчением выдохнула Лика. – Обычная совсем.
Ева с наслаждением умылась и напилась.
– Что было после того, как он высыпал на нас сонный порошок? – спросил тем временем Валера у Жарова.
Женька поднялся с земли, вымыл испачканные руки и оглядел лес.
– Как вы думаете, мы сможем отсюда сбежать? – спросил он.
Словно в ответ ему прямо над их головами ухнула сова.
– Сможем, – спокойным тоном сказал Валера. – Вопрос куда?
Жаров вытер руки о джинсы и потер лицо ладонями.
– Мой дядя работал над этой шапкой несколько лет как помешанный. Это первый в истории случай изготовления артефакта, полностью идентичного первозданному. Понимаете? Никто не имеет права просто взять его и забрать.
Ева по-новому посмотрела на Жарова. Она раньше и предположить не могла, что он может совершить безумный поступок не потому, что ему скучно или просто так захотелось, а потому, что это важно для кого-то другого.
– Но ты ведь не видел, что он взял шапку, так? – уточнил Валера.
– Он сорвал ее с моей головы и сделал что-то такое, отчего я как будто окаменел. Я не мог двигаться, но глаза-то никто не отменял. Я видел, как он вошел в подсобку. Я снова смог двигаться довольно скоро, поэтому побежал за ним.
– Но Никита утверждает, что положил шапку на место. Может, ты не заметил? – спросила Лика.
– Он не подходил к коробу, Лик. Это во-первых. А во-вторых, зачем тогда он просил открыть короб, почему у него оказался при себе усыпляющий порошок? Слишком много совпадений.
– Ну, не зна-а-аю, – протянула явно не убежденная его доводами Лика.
– Это, конечно, может быть совпадением, – задумчиво проговорил Валера и, звонко хлопнув себя по щеке, прибил комара, – но мне порошок тоже покоя не дает. Помимо того, что он оказался у Никиты с собой, доза явно была рассчитана на одного. Иначе бы вы так быстро не проснулись. А один человек проспал бы достаточно долго для того, чтобы проход успел закрыться.
Где-то раздался хруст ломающейся ветки, и они дружно вздрогнули.
– Эй, вы еще там? – послышался голос Никиты.
Он шел не таясь, давая знать о своем присутствии. Впрочем, нужно ли ему было подкрадываться, чтобы услышать их разговор? Если у Бабы-яги были глаза и уши в виде сов, то почему бы подобному не быть у Никиты?