– Ужин готов. Да и вообще людям в этому лесу ночью не место.
Валера пошел на голос Никиты первым, Лика двинулась за ним, а Женька остался стоять, пропуская Еву вперед. Но Ева не могла пошевелиться от охватившего ее странного чувства. Много лет мама пыталась убедить ее в том, что никакого незнакомца, встретившегося ей в лесу, в реальности не существовало, что ей все это просто приснилось. Со временем Ева даже почти в это поверила. А вот сейчас Никита повторил слово в слово то, что десять лет назад сказал четырехлетней Еве человек в черном плаще.
– Идем? – Женька осторожно коснулся ее плеча, и Ева поспешила за Ликой по едва различимой тропинке.
Она шагала, отводя ветки от лица, и понимала, что, кажется, все-таки вернулась в свой сон.
В домике было тепло и пахло едой. Никита снова наложил охранные чары на дверь и принялся колдовать над котелком у камина. Ева следила за ним во все глаза, пытаясь отыскать в нем черты того человека. Беда была в том, что Ева совсем не помнила его лица – только глаза.
– Никита, – позвала она, и он, обернувшись, вопросительно приподнял брови.
Ева подошла ближе, вглядываясь в его лицо. В отблесках огня от камина ей казалось, что именно эти глаза она видела тогда.
– Сколько тебе лет? – спросила она.
– Двадцать один, – без заминки ответил Никита, и Ева разочарованно выдохнула. Десять лет назад он был младше, чем она сейчас, а значит, просто не мог быть тем человеком.
– Почему ты сказал, что ночью людям в этом лесу не место? – ее голос немного дрожал от волнения.
– Потому что они не доживут до утра, – пожал плечами Никита.
– Медведь съест? – рассмеялась Лика.
– Нет, – серьезно ответил Никита. – Лихая сила заберет.
– А лихая сила – это кто? – спросил Женька, усевшись на лавку и закинув ногу на ногу.
– Да хоть леший, хоть Яга, хоть Блуд. Вы чужаки здесь. Миру не принадлежите.
– А ты принадлежишь? – спросил Валера, устроившись за столом и подперев щеку рукой.
– Сколько шума от этих человечков. Нужно тебе было их сюда тащить, – пробухтел ворон, который сидел, нахохлившись, на каминной полке.
Все стыдливо притихли, разом вспомнив, что и ворон, и Никита пострадали, спасая их.
– Готово, – объявил Никита, проигнорировав последний вопрос Валеры. – Валер, поможешь? Одной рукой неудобно.
Валера с готовностью соскочил с лавки и снял подвешенный над огнем котелок.
– Девочки, можно накрывать на стол. Посуда вон там.
Никита махнул здоровой рукой на шкафчик в углу, и Ева, сжав ладонь стоявшей рядом с ней Лики, шепнула:
– Я сама.
Лика с благодарностью кивнула.
Доставая из шкафчика деревянные миски, ложки и кружки, Ева думала о том, что она, конечно, хочет уберечь Лику от необходимости дотрагиваться до волшебных предметов лишний раз, но еще больше хочет, чтобы эта особенность Лики сохранилась в тайне от Никиты. Почему-то ей казалось, что это может им пригодиться.
Похлебка оказалась очень вкусной, особенно учитывая то, что в последний раз они ели много часов назад. Ворон тоже присоединился к их трапезе и клевал куски вяленого мяса на противоположном краю стола. Еву, признаться, это немного смущало, но она помнила о том, что находится в гостях.
После ужина они поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, где их ожидали две крохотные комнаты. В обеих комнатах оказался одинаковый набор мебели: сундук, лавка и небольшая кровать. Никита выдал им две зажженные лампы вроде тех, что наколдовала Ева в темном коридоре академии, и предусмотрительно показал, как их погасить перед сном. Одну лампу взяла Ева, вторую – Валера.
– А где будешь спать ты? – спросил Валера у Никиты, успевшего спуститься до середины лестницы.
– А я не буду спать. Ночами я превращаюсь в летучую мышь, облетаю окрестные замки и пью кровь юных девиц, – зловеще оскалился Никита, и в отсветах пляшущего света лампы это выглядело немного пугающе.
– Ты прикалываешься? – уточнил Жаров, ничуть не тронутый его оскалом.
– Ну, немного. Мы с Корвином переночуем внизу. Люди здесь редкость, поэтому могут быть сюрпризы. Но вам не о чем беспокоиться, – с этими словами Никита ушел, оставив их топтаться в крохотном коридорчике.
– Вы ему верите? – напрямую спросила Ева, и Валера с Женькой в один голос ответили:
– Нет.
– А вы? – уточнил Валера.
– Я, кажется, верю, – несмотря на заявление, тон у Лики был неуверенным.
– А я не знаю, – честно сказала Ева.
– Да, он шел сюда видимым, и я не видел шапку в его руках: она, блин, невидимка, – зло произнес Женька, – но я чувствую, что ему нельзя верить. И что это значит: его дом – замок Кощея? Кто он такой вообще?
– Лик, – обратилась Ева к подруге, – а ты не могла бы коснуться ручек дверей? Их ведь касаются чаще всего. Ты бы увидела, кто тут бывает.
– А ты так можешь? – восхитился Жаров.
– Я всяк могу! – огрызнулась Лика, потерла ладони друг о друга, потом глубоко вдохнула, выдохнула и коснулась ручки двери той комнаты, куда Никита определил их с Евой на ночлег.
Все затаили дыхание. Лика, нахмурившись, закрыла глаза.
– Странно, – наконец произнесла она. – Этой ручки никто не касался. Она волшебная, я вижу, как ее ковали. Но в этом доме до нее никто не дотрагивался. И до посуды, кстати, будто бы никто, кроме Евы, не дотрагивался.
– Вы не помните, Никита брал тарелки в руки, когда раскладывал еду? – спросил Валера, и Ева пожала плечами.
– А попробуй вот эту, – прошептал Женька, указывая на вторую дверь.
Лика со скорбным видом подошла ко входу в комнату мальчишек и взялась за ручку. На этот раз она удивленно распахнула глаза:
– То же самое.
– А если внизу попробовать? – азартно уточнил Валера. – Дверь Никита точно открывал и закрывал.
– Как я попробую?
– Ну, скажи, что тебе в туалет нужно, – предложил он.
– Очень смешно, – выпалила Лика и немного покраснела.
– Ну, хочешь, я скажу? – предложила Ева, хотя ей тоже было неловко.
– Воды попрошу, – хмуро сообщила Лика и пошла вниз.
С их места было слышно, как она что-то спрашивает у Никиты, а тот отвечает ей приглушенным голосом. Пока дожидались Лику, Ева намертво закрутила завязки от толстовки, Валера раз десять снял и надел очки, а Жаров сгрыз до крови заусенец.
Лика вернулась с кружкой воды и совершенно ошарашенным лицом.
Указав глазами на комнату, она первой туда вошла и, поставив кружку на сундук, принялась дотрагиваться поочередно до кровати, до стен, до ставней на окнах.
– Что ты делаешь? – прошептал Валера.
Лика схватила его за руку и, подтащив к стене, приложила его ладонь к бревну. Потом отбросила Валерину руку прочь и провела пальцами по этому месту.
– Ничего не понимаю. Никитины прикосновения не оставляют следов.
– А мои? – сглотнув, уточнил Валера.
– Твои оставляют.
– А человек ли он вообще? – тихо спросил Жаров.
Глава 21. Первая ночь в сказочном мире
Спать в абсолютно темной незнакомой комнате в деревянном доме оказалось невозможно. Лампа перестала гореть в середине ночи. Часов ни у Евы, ни у Лики не было, поэтому о времени они могли только догадываться.
Дом, казалось, жил своей жизнью. То там, то здесь в нем что-то непрерывно скрипело.
– Это половицы, – успокаивающе сказала Лика. – У бабушки в деревне тоже пол деревянный, и он все время скрипит. Просто днем кто-то обязательно шумит, и этого не слышно.
Лика говорила так быстро и уверенно, что Ева не сомневалась: ей страшно не меньше.
– А если тут правда кто-то ходит?
В доме снова что-то заскрипело, а за закрытыми наглухо деревянными ставнями ухнула сова.
– Если кто-то и ходит, то либо мальчишки, либо Никита, – тем же тоном ответила Лика.
– Лик, а что, если он действительно не человек? – спросила Ева. – Он не оставляет следов на предметах, он сказал, что людям в лесу опасно, а сам там ходит хоть бы что. А еще он может перемещаться между мирами, и у него есть говорящий ворон.
– Слушай, хватит, а? – одернула ее Лика. – Если не человек, то кто он, по-твоему? Вампир?
– Ну нет, – помотала головой Ева. – Это же наши сказки. А у нас вампиров не было.
– Ну вот. У нас сплошь Иваны-царевичи да Ильи Муромцы.
– Только он не Иван и не Илья. Ты помнишь хоть одного Никиту из сказок?
– Помню только Никиту Кожемяку. Он богатырем вроде был, – пробормотала Лика.
– Ну, этот не очень на богатыря похож, – прыснула Ева.
За окном снова ухнуло, и они обе вздрогнули.
– Знаешь, я думаю, что, может, дело не в Никите. Может, это с моим даром что-то не так? – наконец призналась Лика. – Я после избушки Бабы-яги себя как-то иначе чувствую. У меня и плечо прошло, как по волшебству. Я все про тот ее пирог думаю. Вдруг она что-то со мной сделала?
Еве тоже не давал покоя тот пирог.
– Давай мы завтра Никите про пирог расскажем? Вдруг он что-то посоветует? – предложила Ева. – Только давай не будем пока про твой дар говорить. Я все-таки не могу доверять ему до конца.
– Хорошо, – грустно сказала Лика, а потом добавила: – Ты не смейся только, ладно, но он мне… нравится.
У Евы никогда не было подруги, и никто не делился с ней секретами. Вдруг оказалось, что от этого очень тепло.
– Я заметила, – прошептала она.
– Так заметно, да? – забеспокоилась Лика. Даже на кровати села.
– Нет, ты что! – поспешила ее утешить Ева. – Мальчишки точно не заметили. Они в этом смысле тормознутые. Ну а Никита, он… ну… правда классный. Поэтому я тебя понимаю. Просто давай все-таки не будем слишком сильно ему доверять. Ладно?
– Ага, – Лика улеглась обратно на кровать. – Давай спать, чтобы завтра побыстрее наступило.
За окном зашумели деревья, по крыше начал барабанить дождь. Ева смотрела в темноту и, с одной стороны, очень хотела домой, а с другой – она оказалась как никогда близка к разгадке тайны человека в плаще. Ведь он был. Теперь она это точно знала.