- Обязательно, - улыбнулся эльф, натягивая сапоги и, раскинув руки, падая обратно на кровать, - повернув голову, он прищурился и улыбнулся, - Повторим?
- Да, когда захочешь, - просто и коротко сказала Заря. - Хоть сейчас. Лис похоже надолго занят. А мне очень понравилось. Ты мне снился.
- Иди сюда, - Эльнармо протянул Заре руку, - Только закрой дверь.
На кухне они появились примерно через час, почти одновременно с мокрым, но довольным Лисом, который завернулся в полотенце и, оставляя мокрые следы на полу, прошел по лестнице и уселся на свободный стул. Эльнармо неторопливо заплетал косу, облокотившись на стол и молчал, едва заметно улыбаясь каким-то своим мыслям.
- Мам, так что там с зимовкой? - спросил Лис, уставясь на немного смущенную, но безумно довольную мать.
- А что с зимовкой? Что ты там есть будешь? - спросила знахарка собирая на стол и улыбаясь кажется всему миру.
- Он сказал, что сам выращу, то и съем. Я буду учиться убыстрять рост растений. А так... не пропаду, - пожал плечами Лис.
Заря жалостливо его обняла и погладила по голым плечам. Но мальчика нельзя было назвать худым. Окрепшим и сильным, все еще не до конца отмытым и не расчёсанным да, но не худым.
- Я тебе припасов с собой дам, медвежонок, - вздохнула женщина отворачиваясь.
- Да,- самодовольно кивнул тот, - я скоро смогу в медведя перекинуться. Хозяин сказал за зиму научусь. Так что скоро я тебя смогу побороть, - хвастливо сказал он волку. - Так что маму не обижай! И меня воспитывать не надо. А то потом как заломаю! - грозно сказал он явно следуя логике и интонациям своего учителя.
- Ты спроси у Хозяина как-нибудь, почему он не прогнал меня, когда я пришел, а потом уже хвастайся силой, - фыркнул Эльнармо, подходя к Заре и целуя ее в щеку, - А про твои манеры я сам поговорю с медведем.
Осень закончилась, и с моста теперь открывался вид на бесконечное белое поле, не нарушаемое ни одним следом. Большинство зверей спали, а те, что не спали, старались лишний раз не показываться на морозе. Короткие дни и долгие ночи в башне проходили по почти установившемуся распорядку. Эльнармо и Заря, помимо совершенствования в языке, занялись фехтованием. Знахарку, у которой по началу не получалось ничего, к середине зимы так увлекло со скуки это занятие, что к весне она вполне сносно сопротивлялась попыткам эльфа достать ее в спаррингах.
В первые дни весны, когда снег еще не сошел, но днем с деревьев уже сыпалась первая капель, Эльнармо вновь заговорил с Зарей о том, что им скоро придется оставить это гостеприимное место. Дни проходили за днями, эльф частенько пропадал в нижней части леса, где в укромной пещере под водопадом хранилась старинная лодка, которая требовала капитальной починки. Заря занималась сбором припасов, которые понадобятся им в долгом путешествии. Ночи они давно проводили вместе, становясь ближе и ближе друг к другу, хотя ни он, ни она пока не понимали, что их свела действительно судьба.
Весна уже почти полностью вытеснила остатки снега, который оставался разве что в затененных пещерах, да на северных склонах оврагов. В один из дней, возле деревьев на краю водопада появился большой медведь с красноватой шкурой, за длинную шерсть которого доверчиво держался вытянувшийся и как-то повзрослевший меньше чем за год Лис. Усевшись под кроной дерева-великана, он движением лапы отправил мальчишку внутрь, а сам стал ждать. Ожидание продлилось недолго, Эльнармо вышел к нему почти сразу.
- Спасибо, - эльф чуть наклонил голову в легком поклоне.
- Я научил его многому, Волк. Многому, но не всему, но не буду держать его. Я знаю, что ты собираешься уходить отсюда, - медведь потерся загривком о толстый ствол и уселся поудобнее.
- Да. Завтра мы уйдем вниз по реке, - Эльнармо сел на молодую траву, скрестив ноги и посмотрел на реку.
- Не жалеешь?
- Нет. Я никогда не жалею ни о чем. Это мой выбор и моя судьба. Если она подарила мне их, значит так и надо, - он пожал плечами и улыбнулся, - Сожалеть мне не о чем. А ты? Не хочешь уйти?
- Уйти? - медведь, казалось, не был удивлен этим вопросом, будто он слышал его регулярно, - Пока нет. У меня еще есть здесь дела.
- Если..
- Я знаю что нужно делать, - медведь отмахнулся от несказанных слов и тоже посмотрел на воду. Помолчав, он шевельнулся и протянул к эльфу лапу, на которой что-то блеснуло, - Возьми это, - тонкий серебристый браслет, явно эльфийской работы, будто сплетенный из травинок, покрытых камнями, будто росой, - Не думаю, что ты захочешь показываться людям.
- Спасибо, Медведь, - Эльнармо принял подарок и, повертев в пальцах, надел его, прикрыв рукавом куртки.
Заря перебирала перешитые на сына вещи, болтая об их путешествии и о том как же боязно несмотря на все вылезать из их Леса в новый мир.
Лис согласно кивал, грызя орехи из кладовой и наконец спросил:
- Мам, а ты не жалеешь что надо уезжать?
- Нет, - покачала головой женщина, качнув двумя косами заплетенными на эльфийский манер, как научил ее Эльнармо. - Слишком много всего произошло тут. Плохого и... самое главное, что тут не произошло. Счастья не было, Лисенок. Вырастешь, поймешь. Хочу чтобы у тебя был выбор помимо Леса и берлоги Хозяина.
- Ладно. Тебе помочь? Я хочу пройтись попрощаться с Лесом.
- Завтра. Уже темно и надо выспаться перед путешествием. Возьми этот тюк, поставь под дверь. Утром встанешь, и пока мы с Эльнармо будем собираться, успеешь отнести к лодке и пройтись напоследок. И не переживай. Ты вернешься, если захочешь.
- Это будет уже не тот Лес, что я оставлю, - не по годам мудро ответил Лис и спрыгнул на пол. - Ладно, мам. Медведь уже со мной попрощался, так что я завтра быстро.
...........
- Отче, еще глотнешь?
- Давай, - не глядя протянул руку Марий, принимая бутыль у Сазана. Зима выстудила ему не только стены Храма, куда стекалось все меньше и меньше народа, но и саму душу. Как он очнулся, узнав о похоронах и о пропавшем Лисе, так все меньше с каждым днем его задевала обыденная жизнь сельской общины. Презираемый и ненавидимый раньше Сазан был теперь единственным, кто продолжал горевать вместе с ним, постепенно спаивая жреца до своего состояния.
- А еще охотники говорят, видели в лесу нового лешего. Старый видать ребенка себе сманил, да откормил мхом, да поганками, - рассказывал последние сплетни Сазан. - Мелкий сказали еще, на человека похож. Издали правда смотрели и мельком.
Жрец только кивал, не желая даже спорить, по поводу дремучих верований в лесную нечисть. Раньше он бы не только прочитал проповедь, но и пошел бы изгонять нечистый дух из тех, кто был в лесу и рассказывал о лесном духе. Сказки сказками, а береженого жреца и боги берегут.
Весной с первым пробуждением природы, проснулось и что-то в Марии. Захотелось вдохнуть полной грудью не затхлый воздух, пройтись по отходящей от зимней спячки земле. Ноги сами принесли его к могильному холмику около опушки леса. Только точно зная место, можно было теперь понять что тут могила. Холм и холм, каких много. Вздохнув Марий стал сгребать остатки снега со стылой земли.
- Я посажу тебе здесь маки, - ласково говорил он с Зарей. В мыслях его, рыжая женщина стоя у дерева, поправляла платок и нежно на него смотрела.
- Хорошо что холмик не размыло в оттепель, - пропитый голос Сазана заставил его подскочить. Охотник подошел не слышно и опустился на отполированный долгим сидением на нем обломок бревна. - Я тут мимо шел, дай думаю, проверю, не расползлась ли земля. Косточки и вымыть может, неглубоко закапывали то.
Обычно Марий даже не слушал, когда охотник начинал говорить про похороны, но тут чего то цепляющее его каждый раз в этих словах наконец вылезло наружу в приступе злости, заставляющей признать смерть его рыжей ведьмы. Ему ли не знать как выглядят сгоревшие в огне.
- Да какие кости, пьянь, она ж сгорела!
- Дык. Отож. Сгорела. Только кости обгоревшие и вытащили из под кострища то, - недоуменно потряс бородой Сазан. - Сам ее в саван заворачивал, смотрел чтобы ни одна не выпала. Осторожно переносил, чтоб значит, не по отдельности, а всеж таки целой в землю положить. Вот от сих до сих копал, как для родной... - опять пустился в слезливые воспоминания охотник.
- От каких до каких? - перебил его жрец, чувствуя как в голове начинает что-то проворачиваться и как грудь затопляет страх. Страх понять, что он дурак.
- Да вот от сих до того камешка. Я холмик то камешками обложил, но видать снег сошел да разбросал их... - многословно ответил Сазан, довольный, что жрец наконец стал обращать внимание на его слова. Марий же не слушая дальше, лег рядом с указанной отметкой несмотря на недоуменный вскрик собеседника и лежа в весенней грязи, застонал и закрыл лицо руками.
- Не она, не она...
- Отче, что с тобой? - испуганно склонился над ним охотник. - Отче?
Марий отвел руки от лица и уставился совершенно безумным взглядом на человека.
- Этот леший, про которого говорили охотники, твой сын, Сазан.
- Видение тебе было? - затаив дыхание спросил тот.
- Боги глаза открыли, - расплывчато ответил Марий и поднялся с его помощью с земли.
- Тулуп нужон, - невпопад ответил Сазан смотря в сторону Леса.
- А?
- Тулуп, - увереннее продолжил охотник. - Вывернуть мехом наружу, лешаненка схватить и заклятие приговаривая в дом вести. Там его три дня молоком поить, да молитвы читать, да в бане парить, чтобы лесной дух весь вышел... Прости ты меня, отче! И благослови!- бухнулся прямо в ту же грязь откуда вылез жрец Сазан. - Упреждал ты меня, говорил сына искать летом еще, а я на лесную науку позарился! Благослови и прости!
- Да пошел ты! - в сердцах сказал Марий, с трудом удерживаясь чтобы не "благословить" человека кулаком промеж глаз.
- Куда, отче?
- За тулупом!
- Побегу спрошу! Говорят у заповедной рощи его видали последний раз то! - глядя в спину убегающему охотнику Марий презрительно сплюнул.