Вот только насчет похода на Жемчужный Архипелаг Ашарат испытывал некие сомнения. У него хватало и своих богатств, к чему же еще зариться на чужое? К тому же, торговля жемчугом шла по большей части через шандаратский порт, и здесь оседала немалая доля морских сокровищ - и в деньгах, и в безупречной формы перлах, серебристых, розовых и голубых. Для князя Архипелага Ашарат был таким же формальным сюзереном, как и туранский император - для него самого; веками этот порядок устраивал всех, и к чему его ломать?
Но Неджес утверждал, что времена меняются, и самым надежным гарантом верности вассала будет воинский гарнизон, поставленный в его владениях. Это означало войну; а поскольку всю территорию противника окружало море, еще и немалые расходы.
Смяв сильной рукой свою шелковую шапочку, Ашарат уставился на военную гавань. Боевые галеры его флота, застывшие у пирсов, сверху походили на детские игрушечные кораблики, однако каждая из них могла перевезти полторы сотни солдат. Но их, этих крепких и вместительных судов, насчитывалось всего двадцать, да пять еще строились на верфях; четырех же тысяч клинков и копий было совершенно недостаточно для экспедиции в Архипелаг. Если уж ввязываться в такое дело, то надо послать вдвое большую армию... А для ее перевозки нужны корабли!
Три дня назад Ашарат повелел реквизировать самые крупные купеческие барки, а вчера к нему заявилась делегация недовольных судовладельцев, весьма почтительно, но настойчиво вопрошавших, почему шандаратский властелин решил нарушить им же изданные законы и правила. Владыка, разумеется, мог выгнать их, скормить голодным псам-мастафам, отличавшимся редкостной свирепостью, или сгноить в яме, но он не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Если по берегам Вилайета разнесется весть, как поступают с торговым людом в Шандарате, купцы станут за два дня пути обходить его гавань! И выгодно это лишь городу-сопернику, Султанапуру, лежавшему южнее, там, где морское побережье заворачивало к Кезанкийским горам. Случись в Шандарате какие беспорядки, султанапурский владетель вмиг перехватит всю торговлю!
Эти мысли и не давали покоя Ашарату, когда солнечным сияющим утром он любовался с высокой башни на свой город, подобный полумесяцу из серого, розового и белого камня, возлегшему у лазоревых вод обширной бухты. Умом он понимал, что лучше множить богатства в своем собственном доме, молить богов о мире и не пытаться искать сокровищ за морем; но чувства его уже находились во власти Неджеса. Он слышал его глуховатый уверенный голос, видел темные глаза с оттенком крови и, стискивая кулаки, думал: война! Война, и да будут прокляты эти купцы и торговцы, трусливые отродья Нергала!
Снизу долетел двойной гулкий удар гонга, и владыка, запахнув плащ, поспешил к лестнице. Он миновал пять этажей башни, пять прекрасных залов, изукрашенных цветным камнем и бронзой, с потолками, расписанными сценами битв и охот, с полами, что устилали изумрудные, палевые и сиреневые ковры; пять роскошных покоев, завешанных редкостным оружием и доспехами, среди которых бездонной серебристой глубиной сияли зеркала и светились драгоценные камни на ларцах и сундуках из розового дерева. Тут раскинулись ложа, покрытые кхитайским шелком с изображениями драконов, извергающих огонь, тут стояли кресла, отделанные слоновой костью, тут высились шандалы с сотнями свечей, формой похожие на кактусы пустыни, но сверкавшие позолотой и серебром. И тут, в больших округлых чашах, точенных из горного хрусталя, таинственным светом переливались жемчужины с Архипелага. Ашарат взглянул на них, и сердце его преисполнилось жаждой - жаждой обладания.
Из последнего покоя башни он сошел еще ниже - по широкой мраморной лестнице, по бокам которой стояли телохранители в шлемах и кольчугах, с обнаженными мечами в руках; затем он пересек зал приемов и воссел на трон. Неджес, первый советник, уже ждал его, и поклон смуглолицего мудреца был, как всегда, глубоким и почтительным.
Дождавшись, когда он выпрямится, владыка всмотрелся в темные глаза с красноватыми отблесками и произнес:
- Купцы и судовладельцы недовольны. Вчера они представили прошение, мудрейший. Я не хотел бы их раздражать.
Неджес снова склонил голову.
- Мой повелитель, купец доволен, когда пахнет деньгами. Обещай им двадцатую часть добычи, что будет захвачена на Жемчужных островах, и они успокоятся.
- Хмм... Толковое предложение! Получается, что они как бы финансируют поход, предоставляя свои корабли, и становятся моими компаньонами, а?
- Великая честь для них, владыка, и немалая выгода!
- Но двадцатая часть... - Ашарат нахмурил густые брови, в которых не было еще ни одного седого волоска. - Не слишком ли много, мудрейший?
- Ты же знаешь, блистательный владыка, что я сам поплыву с флотом. Я подсчитаю и оценю добычу с самыми надежными писцами и ювелирами, но никто из них не будет знать окончательной суммы. Так что двадцатая часть может легко превратиться в пятидесятую... или в сотую, если ты пожелаешь. Но и эта доля наверняка окажется немалой: князь Архипелага богат!
Ашарат покивал головой, не спуская взгляда с невысокой фигуры советника. Как всегда, мысли Неджеса были мудры, предложения разумны, доводы - убедительны.
- А если купеческое сословие Шандарата и торговые гости из других мест пожелают послать с флотом своих представителей? Если они тоже захотят участвовать в подсчете захваченного?
Неджес тонко усмехнулся.
- Не захотят, мой повелитель! Это было бы оскорбительным деянием, актом недоверия к тебе... Они же разумные люди! Они понимают, что владыка может просто взять... и уж если он предлагает хоть что-то, то надо кланяться и благодарить, благодарить и кланяться!
На резко очерченных губах Ашарата тоже появилась улыбка.
- Это ты хорошо сказал: кланяться и благодарить! - Он повелительно взмахнул рукой. - Да будет так! Передай же посланцам достойного нашего купечества мою волю: они получат двадцатую часть добычи в жемчуге или звонкой монете, и мой казначей поделит ее между всеми - в зависимости от числа и размеров кораблей. Если же судно затонет во время похода или получит повреждение, то за это я согласен уплатить особо.
- Повинуюсь, мой господин! - На этот раз Неджес не опустил головы, и его странные глаза впились в зрачки владыки. Ашарат почувствовал одновременно и какое-то смущение, и безмерное спокойствие, которое дарует только счастливый сон; с трудом вспомнив, что сейчас не вечер и все происходит наяву, он склонился к Неджесу и пробормотал:
- Хочу расспросить тебя кое о чем, мудрейший...
- Мои знания к твоим услугам, повелитель.
- Разумеется, мы захватим на Архипелаге немалые богатства... Мы поставим там свои гарнизоны, и наш флот будет контролировать торговлю жемчугом... Но стоят ли эти маленькие сверкающие шарики наших усилий и той крови, которую прольют солдаты? Когда я посылаю их биться с гирканцами, каждый знает, за что сражается... за стены Шандарата, за его поля, за свой дом, который могут разграбить и сжечь варвары... Но жемчуг... - владыка глубоко вздохнул, пытаясь преодолеть охватившую его апатию. - Жемчуг всего лишь жемчуг! Он не защитит нас от гирканцев, когда они снова подойдут к шандаратским рубежам!
Неджес воздел руки к потолку.
- О, мой повелитель! Ты истинный владыка, который печется о жизни своих воинов более, чем о сокровищах земных! Но, блистательный, вспомни о том, что половина солдат в нашем войске - наемники, и сражаются они не за стены и поля Шандарата, а за динарии! Будут жемчуг и золото - будут и солдаты... толпами сбегутся сюда из ледяной Гипербореи, из нищей Бритунии, и из самого Турана! А кроме того, - тут советник понизил голос и оглянулся на застывших у лестницы телохранителей, - кроме того, есть в жемчуге Архипелага нечто такое, чего не купишь за золото...
- Хмм... - Ашарат погладил орлиный нос, расправил усы. - О чем ты, мудрейший? Жемчуг есть жемчуг! Согласен, его можно превратить в золото, а золото в солдат... или, на худой конец, откупиться им от гирканцев... Но что еще?
Неджес сделал два крошечных шажка, приблизившись к трону на расстояние вытянутой руки; владыка видел, как на лбу мудрейшего выступили крохотные капельки пота.
- О, господин мой! Неужели ты думаешь, что я посоветовал бы тебе начать войну, если б речь шла только о сокровищах, о золоте и жемчуге? Нет, это не так! - он покачал головой, не спуская напряженного взгляда с лица повелителя. - Знай же, владыка, что среди жемчужин Архипелага, среди этих маленьких сверкающих шариков, попадаются такие, что наделены невероятной исцеляющей силой... волшебной мощью, дарованной богами... Но лишь истинный мудрец может распознать их, и лишь истинный мудрец, растворив это морское чудо в уксусе, знает, как использовать полученное зелье... - голос Неджеса упал до едва слышного шепота.
Ашарат, пораженный, откинулся на спинку кресла.
- Так вот почему ты настаиваешь на этой войне! - Он ощутил, как начинает кружиться голова в предчувствии открывающихся перспектив. Целительное зелье? Пока он еще силен и может сам вскочить на коня, удержать в руках меч и осчастливить за ночь не одну деву... Но старость надвигается, неотвратимая, как суровая зима, что следует за изобильной осенью; мрачная старость, со всеми ее недугами и немощами... Да и Неджес тоже немолод... значит, и он подумывает о волшебных жемчужинах?
- Это зелье... от чего оно лечит? - вполголоса спросил владыка. Теперь он не мог оторвать взгляда от красноватых зрачков Неджеса, словно кролик, загипнотизированный удавом.
Губы советника едва заметно дрогнули, словно он пытался сдержать торжествующую усмешку.
- От старости, мой господин, от старости... может быть, даже продляет жизнь... Но никто на Архипелаге не знает о том... ни сам князь, ни его люди...
- А ты... ты знаешь? - выдохнул Ашарат.
- Да. Я обучался в Стигии, мой повелитель. Только там сохранилась истинная мудрость... мудрость, древняя, как этот мир.