правила как карты, затем к пониманию того, что можно достичь высшего осознания, поскольку оно существует, и, наконец, привел нас к фактическому переходу в иной, скрытый мир осознания.
Для того чтобы провести нас через первую стадию, стадию принятия правила как карты, дон Хуан сообщил нам классификацию Нагваля и его роли и показал, что все в ней соответствует неоспоримым фактам.
Он добился этого, позволив нам, пока мы находились в состоянии повышенного осознания, иметь неограниченные контакты с членами его собственной группы, представлявшими собой живые воплощения восьми типов людей, описанных правилом. В ходе общения с ними нам были открыты еще более сложные и содержательные аспекты правила, пока наконец мы не поняли, что включены в сферу чего-то такого, что мы сначала рассматривали как миф, но что в действительности было картой.
Дон Хуан рассказал нам, что в этом аспекте его случай был идентичен нашему. Его бенефактор помог ему пройти через эту стадию, разрешив ему точно такое же общение. С этой целью он постоянно переводил его то в левое, то в правое осознание, так же как поступал с нами дон Хуан.
На левой стороне он познакомил его с членами его собственной группы, с восемью женскими и тремя мужскими воинами и четырьмя курьерами, которые были, как и полагается, точнейшими образцами типов, описанных правилом. Эффект знакомства и общения с ними был для дона Хуана потрясающим. Это не только заставило его рассматривать правило как фактическое руководство, но и дало ему возможность понять масштаб неизведанных возможностей.
Он сказал, что к тому времени, когда все члены его собственной группы уже были набраны, он настолько основательно стоял на пути воина, что воспринял как само собой разумеющееся тот факт, что без каких-либо особых усилий с чьей-нибудь стороны они оказались точной копией партии воинов его бенефактора. Сходство их личных вкусов, предпочтений и прочего не было результатом подражания. Дон Хуан считал, что они принадлежали, как отмечено правилом, к особым группам людей, похожих как внешне, так и внутренне. Единственным различием среди членов одной и той же группы были высота и тембр их голоса, звук их смеха.
Стараясь объяснить мне последствия общения с воинами его бенефактора, дон Хуан обратил особое внимание на существенную разницу между его бенефактором и им самим в том, как они истолковывали правило, а также в том, как они вели и учили других воинов принимать его в качестве карты. Он сказал, что существует два типа интерпретаций – универсальная и индивидуальная. Универсальное толкование принимает установки основного отдела правила такими, каковы они есть. Для примера можно было бы сказать, что Орлу нет никакого дела до человеческих действий, и все же он предоставил человеку проход к свободе.
Индивидуальная же интерпретация является тем заключением, к которому приходят видящие, используя универсальные интерпретации как исходные посылки. Например, поскольку Орлу нет до меня никакого дела, я должен убедиться, что мои шансы достичь свободы возрастают благодаря, быть может, моей решительности.
Согласно дону Хуану, он и его бенефактор были совершенно различны в отношении тех методов, которыми они пользовались, чтобы вести своих подопечных. Его бенефактор вел железной рукой и, следуя своему убеждению, что с Орлом ни о каких послаблениях не может быть и речи, ничего никому не давал прямо. Вместо этого он активно помогал каждому действовать самостоятельно. Он считал, что дар свободы, пожалованный Орлом, не ниспосланная благодать, а только шанс получить шанс.
Дон Хуан, хотя и признавал достоинства метода своего бенефактора, не был с ним согласен. Позднее, когда он уже стал самостоятельным, он сам увидел, что при этом методе тратится драгоценное время. Для него более уместным было поставить каждого перед определенной ситуацией, заставить принять ее, а не дожидаться, пока каждый станет готов принять ее самостоятельно. В этом и состоял его метод взаимодействия со мной и другими учениками.
Ярким примером такого различия в руководстве была первая встреча дона Хуана с воинами его бенефактора. Заповедь правила состояла в том, что его бенефактор должен был найти для дона Хуана сначала женщину-Нагваль, а затем четырех мужчин и четырех женщин, которые составили бы его партию воинов. Его бенефактор видел, что дон Хуан не имеет еще достаточной личной силы, чтобы принять на себя ответственность за женщину-Нагваль, поэтому он изменил последовательность и попросил женщин своей собственной партии найти для дона Хуана сначала четырех женщин, а затем четырех мужчин.
Дон Хуан признался, что был захвачен идеей такой перестановки. В его понимании эти женщины предназначались ему, что, по его представлению, означало сексуальные отношения. Он, однако, необдуманно поделился своими предвкушениями с бенефактором, и тот немедленно познакомил дона Хуана с мужчинами и женщинами своей партии, предоставив ему самому общаться с ними.
Для дона Хуана встреча с этими воинами была настоящим испытанием, и не только потому, что они намеренно жестко контактировали с ним, но и потому, что сама природа такой встречи должна была быть прорывом.
Дон Хуан сказал, что взаимодействия в левостороннем осознании не произойдет, если не все участники разделяют это состояние. Именно поэтому он переводил нас в левостороннее осознание только в тех случаях, когда мы должны были встречаться с его воинами. Этой процедуры придерживался и его бенефактор, взаимодействуя с ним.
Дон Хуан кратко рассказал мне о том, что произошло во время его первой встречи с членами группы его бенефактора. Он считал, что я, возможно, смогу использовать его опыт – хотя бы как пример того, чего можно избежать. Он сказал, что мир его бенефактора был удивительно завершенным. Членами его партии были индейские воины со всех концов Мексики. В то время, когда он их встретил, они жили в отдаленном горном районе Мексики.
Когда дон Хуан добрался до их домов, его встретили две очень похожие друг на друга особы, самые крупные индейские женщины, каких он когда-либо встречал. Они были угрюмы и мрачны, но черты их лиц были не лишены приятности. Когда он попытался пройти мимо них, они зажали его между своими огромными животами, схватили за руки и начали избивать. Они швырнули его на землю и уселись сверху, едва не раздавив ему грудную клетку. Они продержали его без движения почти двенадцать часов, препираясь с его бенефактором, который должен был без остановки говорить всю ночь напролет, пока утром они наконец не отпустили дона Хуана. Больше всего его испугала непреклонность в глазах этих женщин. Он думал, что с ним уже все кончено, они будут сидеть на нем, пока он не умрет, – что, по их словам, они и собирались сделать.
В нормальных условиях после этого должен был последовать перерыв на несколько недель, прежде чем знакомиться с другими воинами, но из-за того, что его бенефактор хотел оставить его в их среде одного, дон Хуан немедленно был отведен на следующую встречу. Его познакомили со всеми в один день, и они отнеслись к нему как к грязи. Они утверждали, что он – неподходящий для работы человек, что он слишком неотесан и глуп, молод годами, но уже одряхлел и износился. Его бенефактор блестяще выступал в его защиту. Он говорил им, что они могут изменить эти условия и что как для них, так и для дона Хуана должно быть высшим удовольствием принять такой вызов.
Дон Хуан сказал, что его первое впечатление оказалось правильным. С этих пор для него существовала только работа и бесконечные трудности. Женщины видели, что дон Хуан был ненадежным и что ему нельзя доверить выполнение такой сложной и деликатной задачи, как вести четырех женщин. Поскольку сами они были видящими, они имели собственную интерпретацию правила и поэтому решили, что дону Хуану сначала будут полезны четверо мужчин, а затем уже четыре женщины. Дон Хуан сказал, что их видение было верным, потому что для того, чтобы иметь дело с четырьмя женскими воинами, Нагвалю надо находиться в состоянии всепоглощающей силы, безмятежности и контроля, то есть в таком состоянии, которое для него тогда было невообразимым.
Его бенефактор поместил его под непосредственное наблюдение двух своих западных женщин, самых свирепых и бескомпромиссных воинов из всех. Дон Хуан сказал, что все западные женщины, в полном соответствии с правилом, безумствуют и что о них надо заботиться. Под воздействием искусства сновидения и сталкинга они теряют правую сторону, свой рассудок. Их ум легко воспламеняется из-за необыкновенной обостренности левостороннего восприятия. Потеряв рассудочную сторону, они становятся безупречными сновидящими и сталкерами, поскольку их больше не сдерживает никакой рациональный балласт.
Дон Хуан сказал, что эти женщины излечили его от похоти. В течение шести месяцев он большую часть времени проводил в корсете, подвешенный к потолку их сельской кухни, как коптящийся окорок, пока окончательно не очистился от мыслей о достижениях и личном удовлетворении.
Дон Хуан объяснил, что подвешивание в корсете – превосходный способ для исцеления от некоторых болезней, не являющихся телесными.
Идея состоит в том, что чем выше человек подвешен и чем дольше он не имеет возможности коснуться земли, болтаясь в воздухе, тем выше вероятность по-настоящему очищающих последствий.
Пока западные воины очищали его, остальные женщины были заняты поисками мужчин и женщин для его партии. На выполнение этой задачи ушло несколько лет.
Тем временем дон Хуан был вынужден самостоятельно взаимодействовать с воинами его бенефактора. Присутствие этих воинов и контакт с ними настолько его угнетали, что ему стало казаться, что он никогда не избавится от этого давления. Результатом явилось полное и безусловное принятие им правила