— Возьми. — Михаил протянул Ане ключи и права. — Все оформлено. Ты хозяйка. Инструктор по вождению явится завтра, в девять. Обещал справиться за две недели. Ведь ты же хотела?
— Милый… Ты поэтому задержался… — Аня едва не расплакалась, прижавшись к его надежной груди. — У меня тоже для тебя припасено кое-что… Я… Я хотела сказать именно сегодня. У нас будет ребенок.
Обнявшуюся на ступенях заснеженной лестницы пару благославляли яркие, мигающие в вышине звезды.
За завтраком Михаил объявил:
— Предстоит выезд. Недавно открылся новый супер-стильный клуб. Хочу тебе показать. Готовят классно.
— Это тоже — дитя твоего концерна?
— Слава Богу, нет. Надеюсь, мы сможем побыть вдвоем, отметить твой сюрприз, девочка. Но глазеть все равно будут. Сделай мне приятное — надень колье и голубого соболя.
— Меховой палантин? Там так роскошно?
— Навестим казино. За игрой красавицам просто необходимо кутать обнаженные плечи в меха. Это нейтрализует соперников и привлекает удачу.
— Удача, как уже совершенно ясно, слетается на седые бороды и широкие сократовские лбы. — Поцеловав мужа, Аня собрала тарелки. Она всегда старалась использовать самую красивую посуду и в максимальном количестве посудомоечная машина требовала загрузки, а в шкафах хранилось устрашающее количество очаровательных сервизов. Поэтому накрытый на двоих завтрак занимал весь стол — сегодня, в честь субботы, на нем переливался всеми оттенками оранжево-золотисто-алых тонов сервиз Версаче «Медуза». Это особенно приятно, когда за окном возвышаются заснеженные елки, а на твоих плечах утреннее неглиже цвета мака, с широким кружевом, полным сладострастных намеков и тайн.
32
В клубе, действительно, все было устроено по высшему разряду. Даже, вероятно, чересчур: с заявкой на элитарное превосходство в мировом масштабе. Бдительные манипуляции любезной охраны, встречающей каждого прибывшего сюда члена клуба, создавали ощущение причастности к избранному кругу рисковых сверх-человеков. Для них — защищенный кордоном секьюрити ресторан — нечто вроде окопа, в котором можно передохнуть, залечь под свистящими пулями; потратить тысячу долларов на вино и окрошку в январе, пренебречь фонтанчиком с шампанским, рискнуть по-крупному в казино, лениво повернуть голову к сцене, где одна за другой сменяются исполнительницы «эротических танцев».
Посетителей в ресторане оказалось немало. Ане даже показалось, что она заметила знакомые лица. Но никто не бросился к Михаилу с приветствиями, лишь сдержанный метрдотель проводил гостей к угловому столику.
— Похоже, здесь тебя не знают. Чудесное место! Можно не опасаться, что через полчаса интимный ужин превратится в дружескую пирушку. — Аня рассеяно пробежала глазами меню. Она и так знала, что будет есть — нечто легкое и кисленькое, вроде окрошки или фруктового салата, ведь её уже донимала подкатывавшая приступами тошнота.
— В том-то и смысл. — Михаил небрежно огляделся. — Здесь правило: даже если за соседним столиком окажется твоя собственная жена, ты сделаешь вид, что не знаком с ней, а предложить знакомство даме можешь только через метрдотеля.
— Мне это нравится. Но шоу, кажется, носит вполне определенный оттенок — самоутверждение секс-меньшинств.
— Ах, пустяки! — отмахнулся Михаил. — Сюда приглашен в качестве постановщика известный режиссер. Ты знаешь его пристрастия. Вот все и выглядит слегка сдвинутым, но в этом есть своеобразная пикантность. Тебе, наверно, не стоит пить?
— Совсем немного сухого шампанского не повредит. И… спроси, они не могли бы приготовить окрошку? — Аня виновато поморщила носик.
— Фантастическое сочетание. Вероятно, это нечто особенное чувствовать себя беременной.
— Да, масса капризов. Например, совершенно не смешно смотреть на переодетых в примадонн кабаре представителей сильного пола. Уж очень заезженный трюк. — Аня кивнула в сторону сцены, где обтянутый сетчатым трико юноша, в парике и гриме шансоньетки, ловко вытанцовывал на шпильках нечто эротическое. — Противный… Но Бориса Моисеева ему все равно не переплюнуть.
— Да черт с ним, не смотри! Я же не обсуждаю с тобой предыдущий дуэт лесбиянок. Мишура, претенциозная отделка, модное архитектурное излишество.
— Боже, а это что?! — Аня развернулась к сцене.
Там в ярком круге единственного прожектора-пистолета появилась знойная испанка. Шлягер из репертуара Хулио Иглезиаса она почти шептала пухлыми кроваво-алыми губами. Тонкая золотая ткань обтягивала узкие бедра и довольно внушительный бюст. В руке, украшенной крупными перстнями поверх тонкой черной перчатки, призывно трепетал веер. Среди взбитых смоляных кудрей колыхались перья и горели стразы.
— Не может быть! — Не поверила своим глазам Аня. Она приподнялась, мех соскользнул с её плеч. — Да это же Карлос!
— Сядь, дорогая! Тебе везде мерещится этот тип. Действительно, голос похож. Смотри — индивидуальный заказ выполнен с точностью до укропа — тебе принесли окрошку.
— Не мерещится, клянусь! Он посылает нам воздушный поцелуй… Он поет для нас!
— Не надо оглядываться! Ну что за неистребимая тяга к сомнительным шоу. Никого этот паяц не взволновал, как видишь. — Михаил демонстративно положил на свою тарелку кусок ростбифа и занялся закуской. — Я не понял, ты хочешь шампанское под окрошку? — Он взялся за бутылку.
— Конечно, — рассеяно проговорила Аня.
— Ну возьми хотя бы волован с икрой. Это полезно.
— Возьму. — Аня подняла бокал, глядя в светлые глаза мужа. — Прости, я не узнаю себя — нервы, воображение, мнительность — весь набор отрицательных симптомов. Говорят, через месяц это пройдет, и я снова стану абсолютно счастлива. Без примеси сомнительной тяги к кислятине и низкопробным шоу… Люблю тебя!
— Девочка моя! — Михаил склонился и поцеловал жену. — Ты сказочно хороша. Все джентльмены свернули шеи. С каким бы удовольствием я… Михаил запнулся, демонстративно зажав рот ладонью…
— Что? Свернул бы им шею собственными руками? Здесь есть твои противники? — Догадалась Аня, хохоча. — Противник — от слова «противный»!
— Противно, противно… — Пробормотал Михаил. — Зависть и вражда носятся в воздухе. Но я хотел сказать, что с восторгом принял твою новость. Безмерно счастлив! — Поднявшись с бокалом в руке, Михаил заключил её в объятия. Аня напряглась и отпрянула. Поющая «испанка» стояла рядом, посылая комически-огненные взгляды смутившейся паре. Луч прожектора выхватывал из полумрака комическую сценку.
Финал песни вызвал аплодисменты. «Испанка» раскланялась, прожектор вернулся на сцену, что бы ухватить в светящееся кольцо явившегося из кулис полуобнаженного факира.
— Приветствую вас, друзья. Песню под названием «Любовь для нас двоих» я спел в вашу честь. — Карлос улыбался алым ртом.
— Сколько это стоит? Стольника тебе хватит? — Михаил достал зелененькую купюру.
— Подарок! — торжественно объявила «певица». — Меня зовут Лара. Шоу практически держится на мне. Приходится танцевать и даже изображать стриптиз. Такой кайф!
— Поздравляю. Потрясающая творческая карьера. Прощай. — Михаил демонстративно вернулся к ужину, не обращая внимания на «испанку».
— Я бы присела на пару минут. Кажется, меня пригласили? — Пальцы с перстнями щелкнули — официант тут же принес стул.
— Что-нибудь выпьешь… — неуверенно предложила Аня. — Говорят, у вас экстравагантный постановщик. Все эти штучки… Мне они, честно говоря, не очень нравятся.
— Шоу-бизнес, милая. Все на продажу. Даже фальшивки. — Лара налила себе немного шампанского. — Я ведь не перешился. Не изменил ориентацию. Даже сохранил кое-какие представления о порядочности. Как ни странно это покажется такому ценителю внутренней и внешней гармонии, как господин Лешковский…
— Не комплексуй… Все давно уже привыкли к подобным штучкам. Просто так неожиданно было увидеть тебя… — Аня смутилась.
— Карлос, не действуй на нервы моей жене. Ей сейчас не стоит волноваться. — Впервые посмотрев на «испанку» с неприязнью и открытой брезгливостью, Михаил сообщил: — Анна ждет ребенка.
— Ах так?! Поздравляю! — Лара изящно чмокнула Аню в щеку. — Вытри помаду, детка. Обожаю малышей! — просюсюкала «она».
— У тебя здорово получается. Такая кокетливая, но гордая южанка. Карменсита в фарсовом варианте. — Попыталась разрядить обстановку Аня.
— Мне всегда нравились Кертис и Лемон, — ну, те парни, что играют с Мэрилин в комедии «В джазе только девушки». Эта неотвязная страсть к перевоплощениям, куда она только меня ни заводила! В какое дерьмо ни толкала… Пардон, тема не к столу. — Карлос значительно улыбнулся Михаилу. — Но ведь ты понимаешь меня, Майкл?
— Довольно паясничать. Шутка затянулась. Мы собирались провести вечер вдвоем. Убирайся. — Михаил взглядом подозвал метрдотеля.
— Увы, больше задержаться не могу — опаздываю к следующему выходу. Буэнос ночес! — Лара грациозно поднялась и виляя бедрами направилась к выходу. Михаил заказал горячее и поднял тяжелый взгляд на жену.
— У тебя странные друзья, детка.
— Карлос считался ближайшим приятелем Южного, ты же знаешь… Мы были партнеры… — Покраснев, она окончательно смешалась.
— Для Дениса идиотические закидоны юности остались в прошлом. Для тебя они, увы, часть настоящего.
— Миша! Умоляю… Мне самой было так жутко… Не стоило обижать его… Карлос очень порядочный и целеустремленный человек. Немного странный, ищущий…
— Доискался! Хм! Замечательная идея — превратить себя в бабу, в шлюху… — Михаил вспыхнул, но тут же спохватился. — Прости… Забудем. Не хочу, чтобы этот вечер был испорчен.
— К тому же у меня разгулялся аппетит. Захотелось чего-нибудь мясного, сочного. Но без премудростей. — Живо перевела разговор Аня, хотя еда не вызывала у неё ни капельки энтузиазма.
— Правильное решение, девочка. Утопим маленькие неприятности в больших кулинарных удовольствиях.
Ане пришлось наигрывать аппетит — она преувеличенно смаковала принесенные блюда, но смогла проглотить лишь совсем немного. Впервые ей пришлось лукавить с мужем. А что, в сущности, произошло? Отчего Михаил так реагирует на Карлоса? Ну, это понятно — бывший любовник жены, да не какой-нибудь уважаемый деятель, а ресторанный гей. Денис не зря обмолвился, что Майкл не любит голубых… Но что-то было еще… что-то ещё — неуловимо проскользнувшее между слов, — настораживающее, опасное…