Мне об этом размышлять было некогда. Я читала книгу, которую раздобыл для меня маркиз, делала упражнения, с радостью понимая, что многое уже умею, и прикидывала, как бы попрактиковаться. Хотя это себя ждать не заставит. С моей-то работой…
Глава 7
Женщина лежала на боку и стонала. Симпатичная, высокая, с темными волосами, светлыми глазами и правильными чертами хорошо вылепленного лица. Сейчас лицо искажалось болью, расплывалось, смазывалось… Она обхватывала живот руками, выгибалась, жалобно вскрикивала.
Роды. Тяжелые, болезненные, и… Темного крабом! Вообще, лекари говорят так: отошли воды – начались роды. А тут воды, похоже, давно отошли. А она еще не родила. И даже…
Я привычно принялась прощупывать женщину. М-да. Потуги есть, а вот собственно родовой деятельности и не наблюдается.
– Принеси обезболивающее, – попросила я служительницу, а стоило той выйти, пустила в ход свои умения.
Паршиво.
Если кто не знает, роды – это мероприятие, которое требует от женщины всех ее сил и еще немножечко сверху. А у нее силенок и не осталось, считай. Не знаю, что эта дурочка делала, но вымоталась она до изнеможения. Критического, в ее случае.
Роды начались, а силы на них и нет. Вообще.
– Вот.
Линда Морли протянула мне стакан с разведенным маковым молочком.
Женщина оказалась настоящей находкой для лечебницы. Неглупая, не брезгливая, не боящаяся крови, расторопная чистюля стала хорошей помощницей. Я знала, что она выбирала дни, когда я дежурю, и старалась работать именно со мной. Видимо, потому что я отнеслась к ней по-человечески, сюда привела, посоветовала… Линда работала не за страх, а за совесть, и даже про морячка своего вроде как призабыла.
Я поднесла к губам женщины стакан, постепенно напоила ее, и с удовлетворением увидела, как из больших голубых глаз уходит боль.
– Тебя как зовут?
– Лиана. Лиана Торон.
Лиана, Лиана…
– Скажи, а госпожа Риона тебе не знакома?
– Это моя тетя. А…
Я кивнула Линде:
– Надо девчушку перевести в другую палату. Те две, в конце коридора, одна вроде как свободна? Принеси туда белье и приготовь все для родов. И найди, кого послать к ее тете.
– Я не… мой муж…
Я прикрыла Лиане рот ладонью.
– Пока ты здесь – слушаешь меня. Хочешь, чтобы с тобой и с ребенком все было в порядке?
Женщина закивала.
– Тогда слушайся. И рассказывай, почему ты так поздно у нас оказалась?
Линда ушла готовить палату, а Лиана заговорила, вцепившись в мою руку.
Я слушала, смотрела в большие голубые глаза и скрипела зубами. Девочки, милые, что ж вы дуры-то такие бываете? Хотя мне ли ругаться? Лиана была тяжелым случаем. Воспитанная забитой матерью и властным отцом, она и свое предназначение видела в том, чтобы выйти замуж, отрожаться, вырастить детей и умереть. Шаг влево, шаг вправо… А зачем его делать? Грех ведь! Светлый не одобрит! Ничего особо страшного в этом не было, так живут многие женщины, но…
– Ты почему сразу не пришла, как только воды отошли?
– Муж… Мы хотели…
Ага, «мы»! Просто супруг заставил девчушку отстоять службу в храме. Воды у нее отошли как раз, когда они в храм собирались, ну и… если супруга пойдет рожать к повитухе, значит, ему самому придется вести детей в храм, потом домой, потом кормить их завтраком, договариваться с соседкой… Не мужское это дело!
Вот мужчина и распорядился. Мол, вы, бабы, все равно, как кошки, рожаете, сначала все дела переделай, а уж потом рожать иди. Да не к повитухе – дорого! В лечебницу для неимущих!
Я скрипнула зубами.
– Сколько у тебя детей?
– Трое…
– Я бы не сказала, что ты рожала.
– А это мужа, от первого брака. У него первая жена тоже родами умерла.
И вот это «тоже» мне чрезвычайно не понравилось.
– Если ты умереть надеешься – так зря! Я тетке твоей обещала, что тебя вытащу.
– Она была здесь?
– Госпожа Риона мне про тебя рассказала. Так что готовься.
За этим разговором я положила руку несчастной дурочке на спину, и незаметно подпитывала ее силой. Оказывается, так тоже можно. Лиана чувствовала только тепло от моей ладони, а я точно знала, что крохотные золотистые искорки сейчас скатываются с кончиков моих пальцев, проникают внутрь роженицы, и она вместе с ребенком напитывается силой. Еще немного – и она отлично справится.
Но какая ж дрянь ее муженек! А еще в храм ходит!
Впрочем, это вполне совместимо, сколько раз убеждалась. Искренне считаю, что на половину верующих в храмах вторая половина приходится тех, кто считает: «пришел, помолился, и делай гадости дальше, Светлый простит». Муж Лианы явно относился ко второй половине.
Ну погоди ж ты у меня.
– Все готово.
Это вернулась Линда.
– Помоги мне. Надо ее перевести в другую палату. И… нам будет весело.
И нам таки действительно было «весело». Роды и сами по себе мероприятие болезненное и кровавое, а уж тут-то… Пришлось выложиться до донышка. Когда Линда не видела, я подпитывала девчонку силой, потом, когда ребенок пошел, оказалось, что движется он вперед ножками, и это бы полбеды. Но пуповина захлестнулась в петлю.
Пришлось распутывать, а каково это на ощупь…
Не будь я магом жизни – сегодня бы мы потеряли и мать, и ребенка. Кстати – симпатичную маленькую (хоть тут повезло, была бы крупная, порвали бы бедолажную мамашу в лоскуты) девчушку с темным пушком на головке.
С меня семь потов сошло, Линду несколько раз начинало тошнить, и она вынуждена была выходить, чтобы не рухнуть в обморок, да и другие больные не давали покоя. Кому перевязку, кому помощь…
Хорошо, что их тоже взяла на себя Линда.
А я вытягивала с того света Лиану. Зашивала разрывы, останавливала кровь, подпитывала силой… М-да, не попадись она мне, даже кормить малышку не смогла бы. Организм девчонки был вымотан до такой степени, что даже на молоко энергии не оставалось.
Когда я наконец оставила спящую мать рядом с малышкой в колыбели и выползла в коридор, выглядела так, что госпожа Риона побледнела, пошатнулась. Прислонилась к стене.
– Лиана…
– Да жива она, жива. И дочка ее жива, – проворчала я. – И все с ними будет нормально, если отлежится.
Госпожа Риона всхлипнула. А потом, не обращая внимания ни на кровь, ни на пот, который стекал по мне ручьями, ни на свое дорогущее шелковое платье, шагнула вперед и крепко обняла меня.
– Веточка… спасибо тебе, родная. Спасибо…
И столько чувства было в этих словах! Любит она племянницу. И малышку любить будет, и все ради них сделает, я-то вижу.
– Да ладно… вы же нам тоже сколько добра сделали.
– Я…
Линда подхватила меня под руку.
– Отпустите ее. Ишь, повисли. Видите же, госпожа Ветана едва на ногах стоит! Ей бы сейчас взвара послаще и медку летнего. У меня уж все готово, стоит.
Вот тут она попала в точку. Сладкое очень хорошо восстанавливает силы, поэтому…
Госпожа Риона подхватила меня под руку и потащила в комнату отдыха для лекарей. Только там, прихлебывая из чашки обжигающе горячий малиновый взвар и отправляя в рот ложечку с медом, я и начала приходить в себя в достаточной мере, чтобы поведать сидящей напротив женщине о родах ее племянницы. Охать и ахать госпожа Риона не стала, не тот характер, но глаза у нее сузились.
– Ах ты, сукин сын! Мало того что на пятнадцать лет старше, что Лианка его детей нянчит, так еще и это?
Неизвестному мужчине я искренне посочувствовала. Кажется, когда до него доберется любящая тетя, ему еще долго будет икаться и чесаться.
День потек своим чередом: несколько переломов, два ножевых ранения, тяжелый ожог – в порту мужчина не уследил и плеснули ему на ногу кипящей смолой – и пьяная драка со множеством синяков.
Когда за мной прибежала Линда, я даже сразу не поняла, что происходит. А когда вникла, решительно отстранила женщину и направилась по коридору, кипя праведным негодованием.
Палата. На койке лежит бледная и растрепанная Лиана. В люльке рядом качается малышка, которую женщина решила назвать Тисой, в честь матери. А над койкой возвышается здоровущий мужик лет сорока. Этакая гора плоти с красным складчатым затылком. Квадрат на ножках, что положить, что поставить. Редкие светлые волосы острижены под горшок, здоровущие ручищи уперлись в бока, ноги в грязных сапогах широко расставлены. От Лианы я знала, что муж у нее работает мясником, ну так вид у него был, словно он одним мясом питается. На завтрак, обед и ужин.
– …домой! Нечего тут прохлаждаться! – расслышала я.
И форменным образом рассвирепела.
Кошки в таком состоянии раздуваются втрое, шипят и норовят доходчиво разъяснить общеизвестные истины нахалам. Сначала когтями вдоль, а потом и поперек. У меня руки тоже скрючились на манер птичьих когтей, но потом я справилась с собой и шагнула внутрь. Так, чтобы остановиться в дверях.
– Служителей позови. Не ровен час, что…
Линда унеслась прочь, а я постучала по дверному косяку кончиками пальцев. Тук-тук-тук. Тук-тук.
– Не помешаю, господа?
Мужчина обернулся. М-да. Искренне надеюсь, что девочка не в него пойдет. Лиану можно было назвать красавицей, этого же… боровом на откорме. Учитывая реалии – хряком.
– Вы еще кто?
И голос такой же неприятный, словно хрюканье. Или это я пристрастна?
– Воспитанные люди представляются первыми, – мой голос стал опасно низким, – но так и быть. Госпожа Ветана, лекарка. А вот кто вы, любезнейший? И по какому праву вы нарушаете покой больного человека и порядок в лечебнице?
Сразу хряк и не испугался. Прищурился.
– Варгос Торон. А это жена моя, Лиана Торон.
– Будем знакомы. Итак?
– Что?
– По какому праву вы нарушаете покой больного человека и порядок в лечебнице?
Я сбросила маску. Выпрямленная спина, надменное лицо, ледяные глаза, и главное – тон. Сейчас высокородная дама требовала ответа от плебея, который посмел явиться в грязных сапогах в ее дом.