На том я и выкинула Торона из головы. Убили и убили, хватит об этом. А вот женщина… Значит, появляется в Алетаре барон Артау, появляется он в карете с этой женщиной – и тут же начинается? Почему я не удивлена? Если у барона такие специфические вкусы, понятно, что он будет их удовлетворять. Служанок ему и раньше не хватало, а тут вдова, Клодетта Лорист…
Хотя… минутку?
Я отлично помнила, как барон называл спутницу Илоной. Это ее второе имя? Или просто другая женщина? Да что угодно, я все равно ничего не могу ни узнать, ни сделать. Допустим, скажу стражникам про барона. Что будет дальше?
А ничего.
Придут они к барону, тот от всего отопрется, да еще и я подставлюсь. Наверняка ведь захочет поквитаться. На набережной он меня не узнал, но там он и не смотрел. А в другой обстановке, при встрече нос к носу – мало ли?
Внимание к себе привлекать нельзя. А оставлять убийцу безнаказанным – можно? Что же делать, что делать? Подметное письмо написать? И что? Поможет? Лично я в этом сильно сомневалась. Такими анонимками стражники печку разжигают, знаю, слышала.
Сказать кому-то? Кому? Маркизу Террену? И нарваться на вопрос: «А откуда, госпожа Ветана, вам про баронские наклонности известно?» Я бы точно спросила. Да и что сможет сделать маркиз? Он сейчас не в силе, возраст у него не тот. А оставлять вот так? Это сколько женщин еще погибнет?
Дверь хлопнула, вошел Карнеш.
– Ну, что я скажу. Мужик этот, мясник, помнишь, жену еще искал? На кого уж он нарвался – не представляю, а удар хороший. Правильный такой удар, чтобы и не хрюкнул лишний раз.
– Помню, – кивнула я.
– А вот женщина странная какая-то.
– Странная?
– На продажную девку похожа. Но платье дорогое, да и ароматическая вода, которой она пользовалась, – не дешевая. Наверное, какой-нибудь клиент развлекся.
– А она не может быть дамой из высшего света? – осторожно уточнила я.
– Нет, что ты. Навидался я их. Там руки не руки, ноги не ноги, а этой явно и ходить пришлось, и пальцы у нее неухоженные…
Я мельком глянула на свои руки. М-да, мать бы с ума сошла от ужаса.
Мамины пальчики, мягкие, надушенные, с тонкой белой кожей, через которую сосуды на просвет видно, с ухоженными ноготками, с пятью-шестью кольцами, – и мои ладони. С мозолями, с коротко остриженными ногтями, чтобы грязь не забивалась, с шелушащейся кожей – забываю кремом смазывать, а уж чтобы спать в специальных перчатках – тем более забываю. С ожогом – уголек стрельнул, с одним-единственным кольцом от старой рофтерки – так оно хорошо к пальцу пришлось, что я про него и думать забыла. Даром что медяшка дешевая. Но и снимать его не хотелось. А вдруг и правда – талисман? Я бы сейчас и сушеную куриную лапу на шею подвесила, лишь бы помогло.
– Следить за собой она следила, но не знатная дама, нет. Хоть руками и не работала. Пусть стража по борделям посмотрит, есть повод.
– А от чего она умерла?
– Придушили. Как я понимаю – в припадке страсти.
Я кивнула. Кажется, все дороги опять ведут к госпоже Рионе.
Госпожа себя ждать не заставила. Прикатила на карете и опрометью кинулась в мертвецкую.
Вышла оттуда довольная, словно кошка, и отправилась ко мне.
– Вета, спасибо!
У меня аж глаза округлились.
– За что?!
– За хорошие новости. Лианка теперь в безопасности, а нового мужа я ей хорошего подберу, не страшно будет доверить.
Я покосилась на дверь палаты, в которой мы разговаривали. Пока тут никто не лежал, но это ненадолго.
– Госпожа Риона, я все понимаю, но…
– Не я, – даже не дослушала меня женщина. – Хочешь, малышкой Тисой поклянусь, что не я? Думала, собиралась, хотела, но не сделала. Не успела бы.
Насчет последнего я сомневалась, но клятва Тисой меня убедила.
– Верю. А ведь у него и дети есть…
– От первого брака, – выразительно скривилась госпожа Риона. – Наверняка копии папеньки. Но я тебя поняла. Съезжу пригляжу, что там и как. В крайнем случае найму им няньку. Да управляющего делом, чтобы не пропало. Там же и Лианкина доля…
Я кивнула.
– И малышки тоже. Вырастет Тиса, приданое понадобится.
– Меня больше волнует, чтобы племяшка обратно не бросилась. Пусть выздоравливает и не беспокоится за всю эту семейку. Вета, а с кем поговорить, чтобы мне тело отдали?
– Вам?
Госпожа Риона оскалилась, став похожей на большую крысу.
– Я бы его в овраге закопала, сукина сына, но придется хоронить как положено. Ради Тисы, ради Лианки… Ладно! Дохлого я его потерплю. Может, даже любить больше буду.
Морализаторствовать я не стала. Как правильно говорит поговорка: «О мертвых или хорошее, или правду». А что здесь правда? Что одну жену мужик в могилу свел, что вторая чудом этой участи избежала, что жил он для себя, и хоть в храм ходил, да только в Светлого не верил. Просто религиозным был, а это ведь вещи разные. Вера – она в душе. Снеси завтра храмы, Светлый все равно будет. И верить в него не перестанут. А религия – это напоказ, в храме, это когда души не хватает.
Может, я и не права, но мне так кажется. Есть Светлый, есть я. Зачем в наши отношения кого-то третьего вмешивать? Это как в супружескую постель постороннего тащить.
Но Светлый с ними, с храмами. Не мое это дело. Тут каждый решит для себя и только для себя. А у меня дело другое…
– Госпожа Риона, а женщину вы не узнали?
– Я на нее и не смотрела. А что?
– Карнеш Тирлен сказал, что она может быть… эм-м…
– Да скажи уж как есть! Из наших девочек?
– Были у него такие предположения.
– Пойду посмотрю.
– А я поговорю с господином Растумом, чтобы вам тело Варгоса отдали.
– Это он решает?
– Да.
– Тогда даже не трудись, я сама к нему загляну. Думаю, он согласится.
Я тоже так думала.
Второй раз госпожа Риона оставалась в мертвецкой намного дольше, и вышла оттуда серьезная и расстроенная. Намного сильнее, чем из-за Торона. Я без лишних раздумий налила ей чашку взвара, накапала в него успокоительного. Женщина приняла с благодарностью и отпила несколько больших глотков.
– Хороший отвар. Рецепт скажешь?
– Даже трав наберу.
– Спасибо.
Несколько минут мы молчали, потом госпожа Риона заговорила. Медленно, подбирая слова.
– Прав Карнеш. Только не до конца. Это явно чья-то содержанка или любовница.
А ведь и верно – похоже! И руки, и уход за собой, и…
– Подыскивала себе нового покровителя?
– Вполне возможно. Я одежду посмотрела, она не из богатых, но и не из самых худших.
– Госпожа Риона, – медленно начала я, словно шла босиком по колючкам, – а она одна такая за последнее время? Или есть слухи? Или, может, кто-нибудь пострадал?
Женщина задумалась.
– Надо поспрашивать. У меня дом, сама понимаешь, приличный. Если такое с моими девочками сделают, я найду, как расквитаться. Но есть и другие дома. Алетар же. Портовый город. Есть и такие, где девочек предоставляют для любителей остренького.
– Может, она оттуда?
– Нет. Знаю я девушек, которые там работали. У них вся шкурка уже к концу года работы в шрамах. А эта – чистенькая, аккуратная. Нет, не то.
– Понятно.
– Вета, а почему тебя это интересует?
Я опустила глаза.
– Госпожа Риона, я ведь и на дому людей принимаю. Не первый случай таких изуверств, ой не первый. А все молчат, никто ничего не делает.
– Поэтому ты решила говорить?
– Не знаю. Может, расспросить, а если что-то, так и страже сказать?
– Не лезь в это дело. Слишком опасно.
– Но люди…
– Вета, садисту наплевать, над кем издеваться. Лекарка тоже сойдет.
Я вздохнула.
– Понимаю, что опасно.
– А раз понимаешь, то сиди тихо. Есть стража, они не зря деньги получают. Они и разберутся, а ты целее будешь. Ясно?
– Да, наверное, вы правы, – кивнула я.
– Без всяких «наверное».
Я молчала. А что можно сказать? Видела такое на жертвах барона? Видела барона? Полагаю, это именно его работа? Замечательно. Пойдем к барону? Нет? А почему – нет?
Безвыходное положение. И я ничего не могу сделать. Вообще ничего.
Темного крабом!
Глава 8
День рождения. Когда-то мы отмечали его совсем иначе. Рядом всегда была бабушка. И дарила она мне то, чего больше всего хотелось. Не платья или украшения, а толстенные книги, лекарские инструменты, иногда – симпатичные игрушки. И всегда угадывала. И как ей это удавалось?
Родители на наши дни рождения внимание обращали редко: столица, развлечения, гости… Только у младшей сестренки удавался праздник, и то потому, что приходился на солнцеворот. А родители всегда на солнцеворот закатывали бал, ну и Лаурин день рождения заодно отмечали.
А сейчас я одна. И отмечать тоже буду сама. Что там надо? Угощение для всех, кто заглянет, можно простенькие подарки – и церемониальный пирог. Печется пирог с гречневой кашей и куриными яйцами, а на закате его относят к реке и бросают в воду. И гадают по нему. Потонет – плохой год будет, поплывет – жди перемен, рыбы начнут кормиться – год обильный жди… Там много примет. Мы с бабушкой ходили, гадали, а сейчас не с кем. Но отнести пирог к морю и бросить в воду мне никто не помешает.
Тесто я еще с вечера поставила, меня бабушка научила. Она вообще настаивала, что пироги печь надо уметь. Умения и знания лишними никогда не бывают.
Ну вот и… В одной миске ждала своего часа ягодная начинка, во второй – рубленое мясо, в третьей рыба, в четвертой – гречка с яйцами. А что мне – ради одного пирога затеваться? Нет уж! Пироги я планировала взять с собой на работу. Выходной-то у меня еще не скоро!
В лечебнице я угостила коллег и служителей, выслушала поздравления и опять принялась за работу. Долго мы не праздновали, некогда. Я отнесла пироги Харни Растуму, удостоилась масленого взгляда (ах, какая женщина, какие пироги), услышала, что если день рождения, то так и быть, завтра могу денек отдохнуть, и пошла работать дальше. Болезни-то никто не отменяет. Если ты лекарь – тебя и со свадьбы сдернут, и с похорон, и откуда угодно.