Он сидел в тот вечер у камина, потягивал малиновый отвар из большой чашки и подтрунивал над самим собой, пытаясь вникнуть в очередной государственный документ. Старость – это когда ты пьешь травяные соки вместо виноградных. А то и голова, и… эх-х… возраст. Когда Алонсо доложили, что его желает видеть какая-то госпожа, он и не подумал отрываться от своего занятия.
– Проводите.
И уж подавно не думал он увидеть перед собой Линетт.
– Госпожа?..
Девушке было еще сложнее, чем ему. Он это понял. Линетт не надеялась на свое красноречие.
– Я… Я пришла, потому что… Вот…
И плотный плащ упал с плеч, на которых осталась только одна тонкая сорочка. Весьма радующая мужской глаз своей простотой и прозрачностью.
Алонсо и сам не помнил, как закутывал девушку в плащ. Руки оказались быстрее головы. Кажется, он говорил какие-то глупости, что ему не нужна благодарность, что это долг, что… И замолчал, только когда на его губы легли тонкие пальцы, а ярко-зеленые глаза встретились с его темными глазами.
– Я не благодарю. Я вас люблю.
Стоит ли говорить, что в храм невеста шла уже женщиной? Алонсо за собой вины не чувствовал, на его месте и святой не устоял бы. А если бы устоял, то и поделом дураку! С точки зрения канцлера, любого, кто на его месте не поддался бы, стоило прибить. Ибо нечего кровь портить такими… снулыми рыбами! И плевать на всех, кто будет шипеть в спину. Может он получить хоть немного счастья?
Может.
Они и были счастливы. А уж когда Линетт забеременела, больше всех был счастлив Рамон. Он тогда уже получил свое прозвище, но видел бы кто Палача, который обнимает что есть сил родного дядю и вопит от радости что-то нечленораздельное. Кажется, «Ура!!!». Или «Поздравляю!!!»?
Это не важно.
Но что оказалось страшным, так это болезнь малыша. И опять была бессильна магия, и опять Алонсо ударился в поиски магов жизни… Безрезультатно. Если такие и существовали где-то, прятали их пуще всякого золота.
Везти малыша в столицу нельзя. У Моринаров хватало врагов, а причинить вред маленькому Лиму легче легкого. Оставалось Алонсо все чаще сбрасывать дела на Рамона и наезжать к семье, в поместье. И это тоже было счастьем.
Но кто ж знал, что умрет старый маг? Что запаникует Линетт? Что так получится с Алемико…
Хвала Светлому и Темному, еще Алетар Раденор основал рядом с портом лечебницу для бедных. И в ней нашлась лекарка, которая умудрилась остановить кровь малышу. Теперь можно отправиться к магу воды. Сегодня же! Сейчас же!
А уж потом думать, что делать дальше.
Королевский маг воды спал, но отказать канцлеру? Таких дураков в королевстве не водилось. Мужчина вышел, как был, прямо в халате, разве что плащ на него накинул. А когда узнал, в чем дело, молча кивнул.
– Идемте. Сейчас наложу на мальчика заклинание, а потом подумаем. У меня есть пара учеников. Безмозглые, конечно…
Алонсо кивнул. Ничего, бестолковый маг воды не хуже другого, лишь бы нужные заклинания знал.
Мальчик беззаботно спал на руках у отца, посапывая во сне. Алонсо прижимал к себе хрупкое тельце, а в голове билась лишь одна мысль. Не отдам! Людям не отдам, смерти не отдам, костьми лягу… Не допущу! Мой сын!
Он ощущал руку Линетт на своем локте и готов был свернуть горы. Не потребовалось. Ренар Дирот поводил руками над маленьким телом, нахмурился, повторил процедуру, скорчил совершенно непередаваемую рожу и посмотрел на канцлера. У Алонсо сердце ухнуло в пятки.
– Что случилось?
– Ничего страшного, ваша светлость. Мальчик просто… здоров.
– КАК?!
Линетт осела на пол в обмороке. Для нее все случившееся оказалось слишком тяжкой ношей. Алонсо дернулся, но как тут поймать жену, когда у тебя на руках спит сын. По счастью, не растерялся маг. Поднял с пола герцогиню, похлопал по щекам, без всякой магии приводя в чувство.
– Ну-ка очнись! Не пугай мужа!
Герцогиня медленно открыла глаза.
– Я… не ослышалась?
– Мальчик здоров.
– Но как?!
Линетт отлично помнила, как металась по пристани, помнила кровь сына у себя на руках, свой ужас и беспомощность, свой самый страшный кошмар – почти смерть ребенка.
Почти…
Потому что потом перед ней распахнулась дверь лечебницы, ребенка выхватили из рук и унесли, а она осталась одна, совсем одна, и со всех сторон сгущались жутковатые ледяные тени, готовые отобрать у нее жизнь сына, и только теплый голос одной из служительниц не давал пропасть в жестоком и холодном мире.
Когда Лим посмотрел на нее веселыми глазенками, она и не поверила… сначала.
А потом?
– Как это может быть?
Линетт размышляла бы долго, но герцог Моринар не имел склонности к абстрактным философствованиям. Ребенок не мог выздороветь сам? Нет, не мог. Значит, его вылечили. На пристани он еще был болен, потом стал здоров. Что у нас прошло между этими двумя событиями? Карета? Э нет. Лечебница.
Линетт пока еще ничего не понимала, но в свою жену канцлер верил. Поймет. Просто нервы, силы… Какое уж тут логическое мышление, если полчаса назад у тебя на руках умирал родной сын? Умей королевский маг читать мысли, он бы нашел, что добавить к размышлениям канцлера. Но Ренар Дирот был магом воды.
– Эм-м… господин канцлер…
– Ребенок точно здоров?
– Магией клянусь.
– А жизнью?
– Ваша светлость!
Шипел маг негромко, но очень выразительно. Канцлер качнул головой, покрепче ухватил сына и проследовал обратно в карету. Кучер свистнул, лошади зацокали копытами по булыжникам мостовой, и только тогда канцлер посмотрел на жену.
– Вы были только в лечебнице?
– Да. А что?
– Ничего страшного, солнышко. Теперь уже ничего страшного.
Линетт вытерла слезы.
– Я так испугалась, родной мой. Я так испугалась… Как ты думаешь, маг не ошибся? Болезнь коварна, надо бы еще проверить…
Алонсо откинулся на спинку сиденья. В общем, Линетт права, слишком рано делать выводы. Надо собрать побольше информации, а уж потом принимать решение.
– Ладно. Думаю, до утра ничего страшного не произойдет. А с утра надо бы поговорить с племянником…
Племяннику было сейчас не до бесед. Хотя он и не спал. Рамон Моринар любил подметные письма. А уж как он любил их авторов… Во всех видах и во всех позах, используя все подручные средства. И не надо говорить про извращения! Значит, кляузничать, наушничать, лгать и подличать мы любим, а достойную награду получать не торопимся? А н-на тебе в копилку впечатлений!
Это письмо оказалось интересным.
Некто, пожелавший остаться неизвестным, настаивал на личной встрече, непрозрачно намекал, что ему известно нечто такое о казначее, что требует внимания герцога, только вот сам доносчик очень боится. А потому просит господина герцога заночевать в казармах, а уж он расстарается и придет.
Рамон подумал и остался на ночь, где просили. Хотя казармами жилище капитана гвардии мог назвать только очень скромный человек. Только и того, что комнат мало, всего шесть штук, но уж обставлены они со всей возможной роскошью. Рамон меньше всего обращал внимание на обстановку, а потому и не выкинул ничего из того, что осталось от предшественника.
Моринар не прогадал, ночью в его окно поскреблись.
– Ваша светлость, позволите?
Моринар отодвинул шпингалет, и в окно скользнул мужчина, при виде которого Палач напрягся. Ох, не похож был этот человек на типичного доносчика, который не может разобраться с обидчиком самостоятельно или с помощью закона и прибегает к анонимным кляузам. Рамон скорее поверил бы, что у этого мужчины обидчиков нет. Уже – нет. Крабы – они голодные и всеядные, а побережье Алетара богато милыми зверушками.
Лорт, а это был именно он, поднял руки, демонстрируя пустые ладони.
– Ваша светлость, я безоружен и не враг вам.
Рамон медленно кивнул, не отрывая взгляда от противника.
– Слушаю? Что вы хотели поведать о казначее?
– Ничего.
Лорту удалось удивить, брови герцога взлетели вверх.
– Вот как?
– Я ничего не знаю о казначее, ваша светлость. Я пришел, чтобы поговорить о другом, очень серьезном деле. О работорговле.
И вот тут Моринар напрягся струной.
– Работорговле?
Дядюшка, который сейчас разбирался с делами в порту, упоминал нечто… подобное. Люди пропадают, но что, как, куда – неизвестно. Свою сеть осведомителей он пока еще не наладил, а пользоваться той, которая осталась от предшественника, не стал бы и полный идиот.
– Вы уже в курсе дела, ваша светлость, – довольно согласился Лорт. – Позволите не говорить, откуда я узнал?
– Не позволю.
– У меня был друг. Вор. Король воров. Один из. – Лорт говорил короткими рублеными фразами. – И у него пропал сын.
– Сын у короля воров?
– От неожиданностей никто не убережется, – пожал плечами Лорт. – Юношеская неосторожность… Но парня Рыжий признал, насколько мог. Взял под покровительство, приказал натаскивать на свое ремесло.
Рамон кивнул. Кажется, он даже понимал, о ком идет речь.
– И?
– Сын пропал. Отец принялся искать. Я чудом оказался рядом, когда мой друг умирал.
– Умирал – не напрасно?
Лорт хмыкнул. Не то чтобы Моринар верил в его историю, но она явно совпадала с известными герцогу фактами.
– Успел кое-что рассказать. Два корабля, они сейчас стоят в порту. «Черный заяц» и «Зубастая девушка». На каждом из кораблей есть потайной трюм, он обит железом и деревом. Есть склад на территории порта, там держат рабов. Тиртанский склад. Если что – его можно затопить, и люди погибнут. Я не знаю, на кого наткнулся Рыжий, но его пытали, потом убили.
– Не добили?
– Решили, что мертв, сбросили в воду. Кое-как он выполз на причал.
– Трогательная история. Почему нельзя было написать это сразу?
– И убить людей, которые сейчас у работорговцев? Ваша светлость, Рыжий был неглуп и осторожен, и все же… Где-то не то слово, не тот жест – он поплатился жизнью. Я не горю желанием отдавать свою. И хочу, чтобы мальчишку, если его еще не увезли из Алетара, спасли.