Кружка на столике притянула внимание, и я даже смогла дотащить ее до рта, не расплескав. Кто-то налил ее лишь наполовину, а рядом поставили еще кувшин. Глоток, другой… Малиновый взвар с медом!
Я просто застонала от блаженства. И вторую чашку налила уже сама. А потом смогла встать и по стеночке отправилась в отхожее место. Силы быстро возвращались.
Ох-х… Да чтоб тебя!
Харни Растум, видимо, караулил меня в коридоре. Увидел, расплылся в широкой улыбке.
– Госпожа Ветана! Встали? Как самочувствие?
– Я, благодарю, плохо, – по пунктам ответила я, зная, что иначе мужчина не успокоится. Склонность к словоизвержению у него невероятная – не заткнешь.
От моего ответа он замер на месте, потом подумал и расплылся в улыбке:
– О вас спрашивали…
– Кто? – стоном вырвалось у меня.
– Все, кого вы вчера лечили. Вы теперь у нас просто героиня. Так все организовать, так сделать…
Я замотала головой, едва не рухнув на пол. Самочувствие самочувствием, а соображала я быстро. И сейчас надо было выворачиваться.
– Господи Растум, вы чего-то не понимаете. Под вашим чутким руководством это могла бы сделать даже устрица с отмели! Это же вы нас учили, воспитывали лекарей, буквально с улицы брали…
Харни понял еще быстрее. И теперь его улыбка стала совершенно искренней.
– Но меня же вчера не…
– Разве? Я ничего не помню. Мне кажется, за вами сразу послали. Разве нет? И это вы все так организовали, – что было сил, открещивалась я.
– Мы с вами, госпожа Ветана, мы с вами…
Я выдохнула.
– Да-да, благодаря вашим указаниям и инструкциям…
Вот теперь начальник сиял, аки солнышко ясное. Оно и понятно. После вчерашнего происшествия на лечебницу могут пролиться определенные блага. А могут – и лично на меня. Тут многое зависит от людей, которых мы принимали, но и от меня тоже.
А я говорю – Растум! Точка! Мне-то светиться не стоит, а вот Харни, с его попугайскими замашками и цветистыми разглагольствованиями, отлично перетянет на себя все внимание. Что и требуется.
– Госпожа Ветана, как я рад, что у меня работает такая умная женщина! Просто сокровище!
Я ответила вымученной улыбкой.
– Господин Растум, вы уж простите, я себя не слишком хорошо чувствую…
– Да-да, конечно! Эй, там…
Служительница помогла мне добраться до отхожего места – ноги тряслись. А до дома меня даже довезли со всем почетом, в карете Растума. И даже разрешили завтра не приходить – пошлют за мной, ежели что.
Я сопротивляться не стала. Отдохну, отосплюсь…
Наивная.
Рамона разбудил слуга. Постучал в дверь, потом, видя, что хозяин не просыпается, вошел в комнату и потряс за плечо. Раз, другой…
– Ваша светлость, проснитесь.
– Что случилось?
Рамон перешел из состояния сна в состояние бодрствования за секунду, как большой хищный кот. Расслабленный, спокойный, но когти!
– Госпожа герцогиня прислала за вами. Говорит, вашему дяде плохо!
Вот тут его сиятельство вскочил как подброшенный.
– Воды! И одеваться!
Все было уже готово. И горячая вода, и мыло, и бритва, и свежая рубашка… Даже оружие вычистили. Слуги в доме герцога своего господина не боялись. Да, Палач. Но не сволочь ведь? Никак не сволочь. Никого пороть не приказывает, без дела не накажет, а за дело – так и не обидно, ясно же, за что попало! Чего не выносит, так это сплетен, но тут дело житейское. Кому ж охота о себе со всех языков собирать? А платит щедро, даже более чем, поможет, если попросишь. Против закона, конечно, не пойдет, но разберется честь по чести. И защитит. А это по нашим временам очень немало.
– Кого прислала Линетт?
Камердинер и тут оказался на высоте.
Быстро сбривая щетину, он махнул рукой в сторону двери, приглашая войти гонца.
– Ваша светлость, госпожа герцогиня просила вас приехать, да с магом бы. Его светлость, как вчера его принесли, так и не просыпался, утром у него жар был, потом в горячку перешло, рана напухла…
– За лекарем послали?
– Был. Сказал, что не справится. Горячка внутрь пошла, рана загноилась…
– Так быстро?
– Вроде как на клинке что-то было…
Рамон прошипел злое ругательство. Вот ведь… Не отвел дядю к лекарю, а тот и не подумал о себе нормально позаботиться. И ведь не мальчик уже, где Рамон и не заметит, дяде хуже будет…
Ничего, сейчас к магу воды, а потом и к дяде. Вылечим, никуда ты, дражайший родственничек, не денешься. Только попробуй слечь и бросить все на меня! Семью, дела… Или того хуже – умереть! Лично короля попрошу, чтобы тебя поднял и попинал ногами!
Полезная иногда штука – некромантия.
Дома я кое-как обтерлась холодной водой, а потом рухнула в постель. Хотела поспать, но ничего не получалось. Дар восстановился, и энергия гнала меня из кровати. Что ж, так тому и быть. Что же делать?
Как назло, ни одного больного не появлялось на пороге. Я махнула рукой и принялась сортировать травы. Надо решить, чего у меня не хватает, подумать, какие мази поставить вариться, а еще завтра с утра забежать к травнице и купить или дозаказать все необходимое. Лечебница – это общее, а мне нужно еще и свое, так будет правильно. А заодно можно вымыть все окна, как следует оттереть полы, прополоть сад от сорняков…
Я сейчас найду себе занятие!
Лим встретил Рамона на пороге дома.
– Дядя!
Официально они с Рамоном были братьями, но кому это важно? Дядя – так проще, а когда малыш вырастет, сам решит, как кого называть.
Рамон подхватил мальчика, осторожно прижал к себе.
– Как ты, малыш?
– Отлично!
Рамон пригляделся.
А ведь и верно: глаза блестят, щеки розовые, волосы растрепаны…
– Ты чем занимался?
– Съезжал по перилам! – честно признался Лим. – А что?
У Рамона сердце зашлось.
О дядиной беде он отлично знал. Что бы он не сделал, чтобы малыш был здоров! Только вот ничего нельзя… Огонь тут не поможет, некромантия не поддержит. Вода? Да, это лучше, но… Временно, только временно. Лим может вести жизнь почти обычного ребенка, но ему надо быть гораздо осторожнее других. И мальчик об этом отлично знает.
– Лим, тебе же нельзя…
– Можно!
– Лим!
Мальчик сник, опустил взгляд. А потом вдруг просиял, улыбнулся, вскинул голову, как и все Моринары. Зеленые глаза сверкнули упрямством.
– Мы потом поговорим!
Рамон кивнул. Вот это было правильно. Сейчас же…
– Рамон!
Навстречу ему спешила Линетт. И герцог не стал тратить время на формальные приветствия. «Тетушку» он любил почти как сестренку, ценил, что она принесла свет в жизнь дяди, и уважал насколько мог.
– Как дела?
– Алонсо бредит…
– Бредит? Ренар?
Маг воды уже поднимался по лестнице. Он раскланялся, но завести учтивые речи Рамон ему не дал.
– Простите, герцогиня…
– Нет-нет, пойдемте!
Какое там прощение, когда речь идет о жизни близкого человека? Какая учтивость? Потом раскланяемся, а сейчас – спасите его, пожалуйста! Помогите нам!
Алонсо действительно был плох.
Герцог замер на пороге комнаты, сжал кулаки. Канцлер Раденора метался в лихорадке, ничего не соображая. Покрасневшее лицо, набрякшие веки, крупные капли пота…
– Что с ним?
Ренар Дирот медленно провел ладонями над герцогом. Между его руками и телом канцлера возникло голубоватое свечение. Впрочем, ненадолго. Все чаще в нем вспыхивали красные искры, все интенсивнее становился лиловый тревожный оттенок заката.
– Не знаю.
Рамона шатнуло.
– Что?
Никогда он не слышал от Ренара ничего подобного.
– Не знаю. Похоже на яд или нечто подобное, но точно ничего не могу сказать. Его убивает собственная же кровь. Не знаю.
– Как такое может быть?! – взорвался Рамон.
Но маг только покачал головой.
– Я могу очистить кровь, но…
– Можешь – делай. – Рамон стремительно взял себя в руки. – Линетт?
– Да?
Герцогиня стояла за его плечом. Громадные глаза, наполненные слезами, стиснутые перед грудью руки, закушенная нижняя губа…
– Рамон?
– Линетт, я тебе обещаю. Все будет хорошо. Я небо с землей ради вас перемешаю, – шепнул ей Рамон. – Не пугай сына и помоги магу.
Линетт закивала.
– Да. Я все сделаю.
– Вот и умничка. – Рамон на минутку обнял тетушку, погладил ее по голове и решительно отстранил. – Все будет хорошо.
И быстро сбежал вниз по лестнице. Поймал за ухо Лима, который примерялся к алебардам на стене.
– Увижу, что огорчаешь мать, – голову оторву. Понял?
– Папе плохо?
Рамон вздохнул.
Вот что тут скажешь, глядя в громадные детские глазенки? Правду? А ведь язык не повернется…
– Папа обязательно поправится. А ты пока веди себя хорошо. Понял?
– Да.
Рамон вышел на крыльцо. Итак, вчера ночью дядя был в порядке. Сегодня днем ему плохо. Что было между этими двумя событиями? Рана и лечебница. Вот в лечебницу он сейчас и отправится. Выяснит, как там и что.
В лечебнице Рамон оказался одновременно с королевским гонцом. Гонец как раз выходил, а Рамон прибыл к зданию.
– Ваша светлость…
– Алет? – Всех гонцов Моринар отлично знал и в лицо, и по именам. – Что случилось?
Чтобы гонец не знал, какое известие доставляет? В такое Рамон отродясь не поверил бы.
– Его величество пригласил завтра на утренний прием лекарей.
– То есть?
– За организацию работы с людьми, за помощь пострадавшим… Ну, там еще много чего сказано. Награждать будут.
Рамон кивнул. Это правильно. Есть за что. Гвардейцы, которые вернулись в казармы, все были перевязаны, все в боеспособном состоянии, никому не требовалась повторная помощь. А поди ж ты… Среди ночи, неожиданно, на голову лекарям сваливается больше сотни людей с самыми разными проблемами. И никто не остался без помощи.
Молодцы.
Ладно, сейчас он побеседует с местным начальством, а там посмотрим. Странно, что только дядя пострадал, очень странно, но?..