С самим Петькой я такое обсуждать не могла, чтобы не трогать учительский авторитет (как будто он у этой заразы был), но Петькиной маме кое на что намекнула.
Собственно, меня и наняли для того, чтобы повысить оценки по математике, а через год они переведут сына в другую школу. Там и учителя получше, и дети поприличнее.
Сегодня мы с Петькой начали с простых чисел, и он весь изъерзался, пытаясь понять, почему 109 — простое число, а 8 — составное.
— Но восемь же гораздо проще! — повторял он, очень расстроенный.
Я снова и снова объясняла ему разницу, пыталась пояснить на примерах… наконец он, кажется, понял.
Я задала ему очередную классическую задачу про два поезда, идущие навстречу друг другу от станций А и Б, и отошла к окну, чтобы немного передохнуть и успокоиться.
Раздвинула занавеску, увидела медленно кружащиеся снежинки и вдруг попятилась.
На другой стороне улицы, совсем недалеко, стоял пикап с надписью «Доставка пиццы».
Ничего себе, успокоилась! Мои кошмары стали явью.
Мне стало зябко, хотя в квартире Самохиных было очень тепло.
Я торопливо задернула занавеску и попыталась взять себя в руки.
Может быть, в соседний дом действительно привезли пиццу, а я себя накручиваю на пустом месте… десятки, а то и сотни таких пикапов разъезжают по городу…
Тут Петька позвал меня — он вроде бы решил задачку.
Я подошла к нему, объяснила, в чем он ошибся, и не выдержала — снова подошла к окну, выглянула на улицу.
Пикап стоял на прежнем месте.
Вариант с доставкой пиццы в соседний дом не подтвердился.
Опять же, может быть, доставщик пиццы просто живет в соседнем доме. Может быть, он отработал свою смену и поставил машину на прикол, а сам сейчас отдыхает дома, пьет чай с баранками, а я тут накручиваю себя, выдумываю всякие ужасы…
Или заехал в гости к подруге, маму больную навещает, да мало ли что может быть!
Но в глубине души я понимала, что просто пытаюсь успокоить себя, а на самом деле пикап — тот самый, и в нем сидит тип с кукольным лицом, поджидает меня.
Уж как он меня выследил — непонятно, но выследил. Хотя как раз понятно — у Ромки выяснил. И что-то мне подсказывает, что даже и не стал пытать Ромку раскаленным утюгом или лить ему в рот воду через полотенце, этот трус все ему сам выложил.
И что мне теперь делать?
Урок подходил к концу.
Я тянула как могла, задавала Петьке новые задачки, но он уже сам поглядывал на часы.
— У меня тренировка, — наконец не выдержал бедный ребенок, замученный математикой.
Дольше тянуть было просто неприлично.
И тогда я решилась и спросила Петьку, нет ли из их дома какого-нибудь другого выхода.
Он посмотрел на меня с интересом:
— А что такое? Вам вообще зачем?
— Ну, мне не хотелось бы об этом говорить… тебе лучше об этом не знать.
— Но вы ведь хотите, чтобы я вам помог, — значит, должны мне довериться! — сказал Петька проникновенным голосом актера из телевизионного сериала.
— Где это ты нахватался таких красивых выражений?
— Ну так все же — в чем дело?
А сам посмотрел такими хитрыми глазищами… Нет, этот парень отлично соображает, даром что с математикой не в ладах. Значит, не все еще потеряно!
— Ну… вообще-то меня там караулит один человек, с которым я не хочу встречаться.
— Где?! — Теперь у Петьки глаза загорелись от возбуждения.
И я показала ему на злополучный пикап.
— Ну так что — покажешь мне, как отсюда выйти незамеченной?
— Покажу, и не только…
— А что еще ты задумал?
— Ну, вам лучше об этом не знать! — отмахнулся шустрый ребенок.
Пока я одевалась, он кому-то позвонил. В квартире обычно находилась домработница, но сегодня она безвылазно сидела на кухне и даже не вышла запереть за нами дверь.
Так что Петька тихонько вышел из квартиры вместе со мной.
Мы спустились до второго этажа, здесь Петька опять-таки тихонько постучал в дверь — звонить не стал, должно быть, из конспирации.
Нам открыл мальчишка примерно его возраста, уже одетый в теплую куртку с капюшоном, и провел нас на кухню. Там оказалась вторая дверь.
Через эту дверь мы вышли на другую лестницу, темную и узкую, и скоро оказались на улице, точнее — в большом проходном дворе. Мальчишки следовали за мной.
Я поблагодарила их и хотела попрощаться, но Петька сделал таинственное лицо и сказал, что еще немного меня проводит, что без него я отсюда не выберусь.
Я вспомнила кукольное лицо убийцы, его пустые глаза и испугалась, что подвергаю детей опасности. Но они и слышать не хотели, чтобы меня отпустить одну.
— Не парься, Алена, все будет путем! — утешил меня Петька.
Надо же, звать меня просто по имени я разрешила, но чтобы на «ты»… Никакого уважения к преподавателю!
Когда мы подошли к выходу из двора, оказалось, что там вырыта огромная яма.
— И как же отсюда выйти?
Петька переглянулся со своим приятелем, они юркнули в угол двора и притащили длинную доску с привязанной к ней веревкой, положили ее поперек ямы:
— Вот так мы здесь ходим!
— Но я не смогу…
— Сможете, сможете! — заверил меня Петька, внимая моему строгому взгляду насчет приличного обращения к взрослым. — Мы здесь уже сто раз перебирались!
— Знали бы твои родители… — вздохнула я.
— А кто им скажет, интересно? — прищурился нахальный ребенок. — Уж не вы ли?
Я вспомнила злополучный пикап, который поджидал меня на улице, вздохнула и шагнула на доску. Хорошо, что сегодня на мне удобные ботинки и джинсы.
Доска была шаткая, тринадцатилетних мальчишек она еще выдерживала, но выдержит ли меня?
Я сделала шаг, еще шаг, еще… доска пружинила, но пока вполне выдерживала мой вес.
Теперь мне было проще дойти до конца, чем вернуться.
Еще шаг…
Я обернулась, чтобы попрощаться с Петькой и его приятелем, но их уже не было видно.
Зато во дворе, совсем недалеко от меня, я увидела приближающийся силуэт мужчины.
В сгущающихся сумерках я разглядела светлые растрепанные волосы, круглое кукольное лицо…
— Стой! — крикнул он, нагоняя меня.
В его движениях, в его повадках, во всем его облике было что-то от опасного, безжалостного хищника, что странно контрастировало с безобидной кукольной внешностью.
Страх придал мне новые силы.
Я сделала еще несколько шагов — и оказалась на другом конце ямы, возле арки, выходящей на улицу.
— Стой, не уйдешь! — крикнул мой преследователь, подбегая к краю ямы.
Мне следовало бежать не оглядываясь, бежать как можно быстрее, не теряя ни секунды, — но голос злодея как будто загипнотизировал меня, мои ноги словно налились свинцом, и какая-то неведомая сила заставила меня обернуться.
Я увидела, как злодей с кукольным лицом шагнул на перекинутую через яму доску и пошел по ней ловко и уверенно, как опытный канатоходец…
На его лице появилась злобная, самоуверенная улыбка. Он уже предвкушал победу. Еще несколько шагов — и он будет на моей стороне и моя песенка спета…
Но тут я увидела в темном углу двора, неподалеку от ямы, Петьку Самохина. В руках у него был конец веревки, привязанной к доске. Он подмигнул мне, дернул за веревку…
Мой страшный преследователь нелепо покачнулся, взмахнул руками и свалился в яму. Из глубины донеслись громкие проклятия, но я их не слушала. Сбросив гипнотическое влияние кукольного убийцы, я пустилась наутек, выбежала на улицу и остановила первую же проезжавшую мимо машину…
И совершенно машинально назвала водителю адрес той Роминой квартиры. И опомнилась, только когда увидела знакомый до боли дом. Зачем я сюда приехала?
— Постойте! — сказала я водителю. — Мне нужно…
— Ну что еще? Что ты мямлишь? Сама не знает, куда ей нужно! — вдруг вызверился он.
Я отдала ему деньги и вышла из машины. Потому что осознала, что в данный момент у Ромы меня искать не будут.
Этот тип пока вылезет из ямы, пока почистится и доберется до машины… Конечно, хорошо будет, если он, к примеру, сломает ногу… Или прилично головой ударится… Но надеяться на такое значило бы сильно переоценивать способности своего ангела-хранителя. Ангел и так хорошо работает — позволил мне уйти от Ильиничны, позволил не упасть с карниза вниз, не переломать себе все кости, послал Петьку с приятелем, чтобы перевели через яму…
Так, выходит, что я везучая? С трудом верится…
Ладно, пока суд да дело, я заберу из Роминой квартиры оставшиеся вещички, не хочется оставлять все этому паршивцу, а мне в хозяйстве пригодятся.
Я открыла дверь своими ключами и прислушалась. В квартире было тихо. Спит он, что ли? Или снова ушел на работу?
Я тихонько прокралась в комнату и окаменела на пороге, увидев на полу лужу крови. И что это значит? Кровь, судя по всему, Ромина. Значит, этот тип его убил? Но где же тогда тело? Уж такое большое, как Ромино, я бы не пропустила.
Я обежала всю квартиру, но тела не нашла. Уже увезли в морг? Да нет, если бы была здесь полиция, то опечатали бы двери и вообще натоптали бы тут, погром устроили.
В квартире, конечно, был беспорядок, но самый обычный, привычный, и я решила, что убийства не было. А куда Рома делся — мне теперь все равно.
И я быстро прихватила еще пару сумок и тюк с одеялом и подушкой и собралась уже уходить отсюда навсегда, как в дверях заскрежетал ключ. Не повезло.
Я принесла из кухни топорик для отбивания мяса, который остался у Ромы от родителей, и встала с ним на изготовку.
Дверь открылась медленно, и кто-то за дверью громко стонал и кряхтел. И наконец я увидела странную личность.
Судя по габаритам, это был Рома, но узнать его было невозможно. Он был весь скособоченный, лицо представляло собой один большой синяк, левый глаз заплыл, нос свернут на сторону, а нижнюю часть лица поддерживала какая-то странная конструкция, я не сразу догадалась, что это челюсть загипсовали.
И если вы думаете, что, увидев такое, я ощутила ростки жалости, то глубоко ошибаетесь. Если бы не Петька с приятелем, то я сейчас имела бы более страшный вид.