Первым, согнувшись в три погибели, прошел Ведагор, следом Найдана. Она быстро огляделась. Дворик был маленький, внутри – ни растения, ни дерева, которое могло бы своей кроной закрыть доступ света. Но и здесь тоже было темно и мрачно, будто уже наступил вечер. Словно вечная тень легла на это место. Граница между мирами…
Посреди двора стояла небольшая избушка, приподнятая над землей на четырех высоких пнях. Ее крыша поросла мхом, видать, лишь туда иногда просачивался свет. Забраться в избушку можно было только по покосившейся ветхой лестнице, приставленной сбоку.
Зугарха – маленькая, скрюченная старушка, на голову ниже Найданы – торопливо ковыляла к своему жилищу. Одной рукой она при этом бойко размахивала в такт шагам, а вторая, скрытая не то под платком, не то под каким-то тряпьем, словно прилипла к телу. Наверное, она была калекой. Старуха довольно ловко забралась по лестнице, придерживаясь свободной рукой за верхние ступеньки. Видно было, что за свою жизнь она уже много раз это проделывала и могла запросто забраться туда даже с закрытыми глазами, не то что с одной рукой.
А вот Найдане это далось труднее. Лестница была хоть и не высокая, но шаткая, хлипкая, к тому же скрипела не меньше, чем калитка. Того и гляди – развалится. Боясь упасть, Найдана судорожно хваталась руками за ступеньки, порог и за все, что находилось рядом. И не замечала, что ее руки теперь перепачканы так же, как у Зугархи.
В избе было темно и тесно. А еще нестерпимо смердело. Этот запах чувствовался даже снаружи, у открытой двери. Найдана застыла на пороге, не решаясь шагнуть в темноту, но Ведагор, поднявшийся следом за ней, тихонько подтолкнул ее вперед и загородил собой проход. Стало еще темнее. Найдана боялась пошевелиться, чтоб в темноте случайно не наткнуться на Зугарху. Раздался тихий щелчок, и Найдана быстро повернулась на вдруг возникший тусклый свет: старуха зажгла лучину. Крошечное трепетное пламя потихоньку разгоралось, еле-еле освещая избу. Здесь была только печь, небольшой стол, короткая лавка возле него, чуть подлинее у другой стены, и полати. Да развешанные повсюду пучки сухой травы – совсем как у Ведагора в землянке. Вот только здесь было жутко грязно. То, что стены, прокопченные до черноты, неудивительно: черные стены в жилище, где есть печь, – обычное дело, саже ведь нужно где-то оседать. Но комья грязи на полу и даже на столе! Это особенно поразило Найдану. Какие-то крошки, засохшие куски недоеденной еды, кости, немытая посуда, местами, кажется, даже покрытая плесенью, – все валялось кое-как. Понятно, откуда такая вонь. «Стол – это ладонь бога, он не должен быть грязным», – любила повторять матушка Найданы. Только Найдана не знала, какого именно бога – Сварога ли, Даждьбога или Перуна, а, может и Велеса. Зара никогда об этом не говорила. А Найдана тогда еще не могла спросить.
Старуха загромыхала чем-то в углу, и Найдана обернулась на звук. Зугарха зачерпнула в горшке большой деревянной ложкой какое-то варево и направилась к ним.
– Отведайте, – коротко приказала она.
Найдана с сомнением посмотрела на протянутую ей ложку в трясущейся грязной руке старухи. В ложке что-то лежало. Что-то светлое, комковатое и в то же время жидкое. Длинная вязкая капля свесилась с ложки и нехотя отлепилась, шлепнувшись на пол. Неизвестно, что еще там за варево. И мылась ли посудина, в которой его готовили. Да и ложка тоже. Вон на ее краях следы прежней еды.
– Но это пища мертвых, – возразил Ведагор, на всякий случай придержав Найдану.
– А вы и есть в мире мертвых. Как я буду с вами говорить, если вы не отведаете это?
Ведагор с Найданой переглянулись. Старец первым взял ложку из рук Зугархи. Найдана невольно поморщилась, когда он отхлебнул варево и передал ложку ей. Она осторожно прикоснулась губами к краешку и, быстро втянув в рот немного содержимого, тут же отдала ложку Зугархе. Что-то холодное, скользкое и тягучее расползлось по языку. Еще и с крупинками… Кисель, кажется… Найдана сделала усилие, чтоб проглотить его. Ну да, овсяный кисель. Обычный. Во всяком случае, по вкусу ничем не отличался от того, что готовили там, где Найдана жила прежде.
– Вот и ладно, – проскрипела старуха, вытирая ложку о грязные лохмотья, которые когда-то были рубахой. Она даже не посмотрела, осталось ли что в ложке, прежде чем делать это, а затем бросила ее обратно в горшок.
– Ну, зачем пришли? – спросила она, вытирая запачканную киселем руку о свою одежду.
– Слышал я, у тебя есть одна вещица… Ее Ворон оставил, – сразу начал Ведагор.
– Ворон? Хм… – Старуха задумалась. – Было дело, заходил он ко мне. Так сколько лет уж прошло! Но ничего не оставлял. Я бы почуяла. Да и если бы оставлял, его вещица – ему и забирать.
– Ей она нужна, – Ведагор указал на Найдану, и та сжалась, словно ее уличили в воровстве или в чем другом, не менее ужасном.
Она не понимала, почему Ведагор вдруг свалил все на нее, ведь они же вместе шли за дощечкой. Более того, сначала он вовсе не хотел брать Найдану с собой. А пошел бы один, на кого сейчас указывал бы?
Зугарха повела носом, будто принюхиваясь.
– Хм… – опять задумалась старуха и вдруг повернулась к Найдане так резко, что та вздрогнула от неожиданности. – Вот что, девка, расчеши-ка мне волосы.
Это было совсем неожиданно. Расчесать волосы?! Найдана таращилась то на Зугарху, то на Ведагора, который стоял совершенно спокойный, будто все происходит именно так, как он и планировал. А Зугарха уже тянула ей неизвестно откуда вдруг взявшийся гребень. Найдана совсем растерялась и робко взяла гребень в руки. Он был теплый, словно живой, и в пальцах от него покалывало легонько, но ощутимо. Найдана сразу поняла, что это не простой гребень.
Зугарха уселась на лавку и замерла. Найдана нерешительно подошла к ней, не зная, с какой стороны подступиться. Спутанные грязные волосы старухи клочьями свисали на лицо, закрывая даже рот. Осторожно приподняв сбоку прядь, Найдана робко провела по ней гребнем. Его зубья не могли продраться сквозь плотные колтуны, которые спутывались, возможно, не один год.
«Как же ЭТО расчесать??? И вовек не распутать», – подумала Найдана и принялась короткими быстрыми движениями чесать кончики волос.
– Ой! Что ты делаешь?! – завопила старуха. – Решила все волосы мне выдрать?!
– Я не хотела… Но там… – замялась Найдана, не решаясь прямо сказать, что нельзя так запускать свои волосы, тем более ведьме.
– Там, там… Что там?! – недовольно ворчала старуха, не давая Найдане договорить. – Чеши как следует! Да осторожнее! Смотри чтоб ни один волос не упал!
Найдана вздохнула и снова взялась за грязные колтуны.
Это продолжалось очень долго. Ведагор выходил из избы, затем возвращался, а Найдана все распутывала волосы Зугархи. Где-то орудовала гребнем, а где-то пыталась растянуть колтун руками. В космах плотно застрял какой-то мусор, перья и даже репьи. Репьи! Уж не с прошлого ли года они сидят в волосах Зугархи? Ведь сейчас еще рано для этих колючих шариков, которые липнут ко всему подряд, еще только-только листья из земли вышли. «Совсем как овечья шерсть, которую мы с матушкой чесали, – подумала Найдана. – Там тоже был и мусор, и репьи… И запах такой же… немытой овечьей шерсти». Она сморщила нос, внезапно зачесавшийся от неприятного запаха, но почесать его рукой не решилась: на пальцах чувствовался липкий налет сальной грязи.
Не спеша, прядь за прядью, Найдана терпеливо вычесывала волосы Зугархи. Старуха притихла и будто бы даже уснула. Во всяком случае, Найдане показалось, что она тихонько похрапывала. Стараясь сильно ее не тревожить, Найдана продолжала свою работу. Вот уже сзади все волосы были вычесаны. Они сразу будто ожили, наполнились силой и оказались гораздо длиннее, чем были в спутанном виде. А еще Найдана заметила, что чем дольше она расчесывает волосы Зугархи, тем лучше себя чувствует. Не осталось и следа от слабости и боли, мучивших после встречи с черным облаком. Она будто подпитывалась силой этой могущественной ведьмы. Правильно говорят, что в волосах великая сила.
Ведагор покрутился в поисках предмета, на который можно было бы присесть, но, не найдя таковой, сел прямо на порог, чуть выступавший над полом. Он прислонился к дверному проему и ждал, когда Найдана выполнит задание колдуньи. Она уже привела в порядок почти все ее волосы, остались только длинные лохмы, закрывающие лицо. Найдана приподняла прядь и уже было принялась ее расчесывать, как вдруг случайно перевела взгляд на лицо Зугархи. Она даже не сразу поняла, что увидела, думала, ей померещилось в таком-то полумраке, слегка пригнулась, чтобы рассмотреть получше. И вдруг резко отшатнулась, едва успев выпустить из рук волосы ведьмы. Не то пришлось бы опять выслушивать ее вопли.
– У нее нет глаз! – в ужасе зашептала Найдана, осторожно показывая пальцем на Зугарху.
– Зато я хорошо слышу, – спокойно проскрипела старуха.
Найдана торопливо убрала палец и замялась. Она думала, что Зугарха спит и уж никак не услышит ее слова.
– Ну? Чего остановилась? – сердито спросила старуха. – Али справилась уже?
Найдана робко протянула руку, взяла прядь со лба Зугархи и осторожно приподняла ее, открывая лицо старухи. У нее действительно не было глаз. То есть в том месте, где у всех нормальных людей находятся глаза, у Зугархи не было ничего. Даже безобразных черных дыр, как у черепов, украшавших частокол. Ничего, пустое место. Похоже, что их тут и не было никогда. Искоса поглядывая на старуху, Найдана принялась потихоньку распутывать ее челку. Где-то пальцами, где-то гребнем, наконец она распутала все. Аккуратно расчесала ей волосы, которые спускались теперь ровными прядями ниже колен. Найдана устала так, как не уставала ни в лесу, ни в поле.
– Все, – оповестила Найдана об окончании своей работы. Она отступила на шаг назад и, теребя в руках гребень, стала ждать, что скажет Зугарха.
Та не спеша встала с лавки, потянулась. Ведь она так долго просидела без движения, наверняка ее старые кости ломило. Она провела рукой по волосам с таким видом, будто невеста на выданье.