Я бы дала себе не больше трех-пяти дней. Убедиться, что с младенцем и матерью все хорошо и попрощаться с много знающей лекаркой. Хорошо в высшем свете, да уж больно грязно. А ведь раньше мне эти мысли и в голову бы не пришли.
Страшно…
С этим настроением я встретила госпожу Лимиру. Отдала ей деньги за два месяца, угостила травяным взваром.
– Как Кариса? Вилт? Дети как?
Госпожа Лимира закусила вкусную плюшку и принялась упоенно болтать. Правильно она сделала, что переехала сюда, ой как правильно! Вилт работает, рук не покладая! То одно у него, то второе… Вздохнуть некогда.
Кариса тоже сейчас работать больше стала, хотят новый дом купить. Старый продать. Нет-нет, этот домик они за собой оставляют, а вот дом Вилта давно бы заменить надо, маловат он для большой семьи. А госпожа Лимира занимается детьми. Скучать некогда.
Вилт оправился от раны, которую ему нанесла Таниль, но эта стервь не успокаивается. И пишет, и пишет… Спрашивает про детей, про мужа, а ведь госпожа Лимира и детьми Таниль занимается, не выбросишь ведь… И дети-то выправляются, а вот мать их… Прибили б ее, что ли, там, на каторге?
Ведь коли выйдет, так явится Карисе нервы трепать да у Вилта клянчить. И примет он таки блудную сестренку, не погонит. Сочтет, что было и быльем поросло…
Я кивала в нужных местах и только при последних словах встрепенулась.
– Тогда, госпожа Лимира, вам никак уезжать нельзя. Кто еще дочь-то обережет?
Женщина грустно вздохнула.
– И то верно. А ты как, Веточка?
Я подумала – и принялась очень отстраненно рассказывать госпоже Лимире историю графини Эрнан. Мне было интересно, насколько клятва рассосалась на моей ауре, да и совет постороннего человека услышать хотелось.
Госпожа Лимира слушала, так же внимательно поддакивала, кивала в такт моим словам, а потом сделала совершенно неожиданный вывод:
– Ну и сволочь же тот Айвас!
Я аж рот открыла.
– А он-то почему?
– А потому, девочка, что благородных с детства приучают – не будет у них любви. И купцы то же своим дочерям и сыновьям говорят. Жениться надобно для дела, чтобы род не угас, чтобы было кому добро передать, чтобы детей воспитать как до́лжно. Понимаешь? Это голытьба вроде нас может по любви жениться, и то родители смотрят, чтобы не дурак, не пьяница…
– Ну уж – голытьба…
– А разве нет, Веточка? Домики эти, в Желтом городе, – слезки горькие. Я хочу, чтобы мои дети жили здесь, а вот внуки – уже в Зеленом городе. И мы попробуем этого добиться, но работать надо будет – втрое. Потому и не уеду никуда. И с внуков уже спрос другой будет. А Айвас – сволочь. Задурил девчонке голову. Знал ведь, что абы за кого отец ее не отдаст… И продолжил дурить. Нет бы сказать – прости, родная, мы не будем вместе! А он?
Я пожала плечами. С этой стороны я ситуацию еще не рассматривала.
– Думаете, если муж отпустит эту женщину, она…
– Да не примет ее тот Айвас. Нервы помотает, репутацию погубит, в любовницы возьмет, но не в жены. Нет, не в жены!
– Тогда она точно с собой покончит.
– Веточка, ну ты ж умная девочка?
Я посмотрела на госпожу Лимиру. Та – на меня. Вздохнула, покачала головой…
– Неуж ты не понимаешь, что неспроста это? Рассуди – девочка-от из купеческой семьи. Это тебе не аристократки блажные, не нищенки дурные. Это сословие крепкое. Спорить готова, отец ее в детстве и не за такое ремнем драл. А тут… Да она бы век себя так не вела, ты пойми!
– А как?
Я и не задумывалась…
– А так вот. Поревела б чуток, да и успокоилась. Что, думаешь, ее отец монахом живет? Или мать на служанок смазливых внимание обращает? Говорят же: где сладко, там осе падко. Для девчонки то не внове, сама понимаешь.
Я понимала. Вспоминала и отцовские измены, и материнские, и… У меня что, столько знакомых гуляет? Жуть!
Но – да.
Графа она не любила, так чего расстраиваться из-за его измен? Незачем. Да хоть с кем гуляй, только меня не трогай. Ребенка-другого родим, и будет у графа своя жизнь, у графини – своя. И встречайся с тем Айвасом хоть каждый день…
– А она то себя режет, то травит… И из-за любви?
– Бывает и такое. Только вот… Нечисто тут что-то. Уж ты поверь мне, такие девочки себя не травят, они всем нервы измотают, всех измучают, а с их головы и волоска не упадет. К тому ж титул, деньги, свой дом… Это много значит. Ты в ней одержимость заметила?
Я покачала головой.
Нет. Не было такого. Безумной любви к Айвасу в графине я не увидела. Искренней, безудержной, безрассудной, когда по углям пойдешь босыми ногами, – вот ее не было. Было желание обладания, было раздражение, злость, гнев…
– Но от этого тоже с собой не кончают?
– Вот и думай. Дурит кто-то девке голову, да и вам тоже, не иначе… Ой дурит!
– Ей – или она?
Я серьезно задумалась.
Графиня дурит нас или кто-то крутит голову самой графине? Но кто? Зачем? Какую выгоду можно получить от развода господина графа?
– Ты не те вопросы задаешь, – покачала головой госпожа Лимира. – Ты спрашиваешь – зачем, а надо – кто? Поймешь, кто крутит, – поймешь и зачем это надо.
– А не наоборот?
– И наоборот тоже верно. Ты мне как лекарка скажи: могут быть ведь разные травы, и те, что ум туманят?
Я покачала головой.
– Графиню не травили. Я бы заметила.
– А второй раз?
Да там и первый раз, и второй…
Ничего не понимаю.
– Я бы на ее месте испугалась, она ж чудом смерти избежала. А она просто ругается, словно бы и не понимает, что к чему.
– Не понимает?
– Или… Не дают понять? – прозрела я.
– Дают привыкнуть, что опасность ей не угрожает, а вот своего она добивается. Брак будет разорван, от ребенка ее избавят, к любимому вернуться дадут… И как?
Я схватилась за виски.
– Будет третья попытка?
– Вполне возможно.
– И она увенчается успехом? Но до или после рождения ребенка?
– Это зависит от того, нужен ли ребенок человеку, который придумал этот план.
– Но… как?
– И кто?
Ни на тот ни на другой вопрос ответа у меня не было. Я сидела, смотрела в стену и понимала, что госпожа Лимира кракеновски права. Эта история абсолютно нелогична. Как будто кукольник перепутал марионеток и прекрасная принцесса верхом на драконе отправилась убивать рыцаря, спасая менестреля. А конь в это время пил с королем.
Нелогично, неправильно, не так!!!
Ничего не понимаю…
– А ты приглядись к людям повнимательнее, как в том доме будешь, – посоветовала госпожа Лимира. – Авось поздно и не окажется?
Пригляжусь. Обязательно пригляжусь.
Что-то в этой истории нечисто.
Глава 12
Приглядываться пришлось быстрее, чем я думала. Ровно через два дня Майло Варн едва не сорвал мою дверь с петель.
– Господину графу плохо!!!
И что оставалось делать? Только подхватить на плечо сумку и прыгнуть в карету.
По дороге Майло вводил меня в курс дела.
Графиня была довольна, спокойна и ожидала рождения ребенка. Слуги перевели дыхание, потому как прислуживать взбалмошной и недовольной жизнью истеричке – удовольствие ниже среднего. Господин граф тоже жил спокойно.
И тут…
– Что случилось с господином графом?
– Рвет его. Сильно рвет. Говорит, желудок болит…
При таком расплывчатом описании это могло быть что угодно. Что – непонятно.
Впрочем, все мысли вылетели у меня из головы, когда я увидела графа. Он едва дышал – в прямом смысле слова. Его безжалостно выворачивало над серебряным тазиком.
Я дождалась конца приступа, шуганула слугу и взяла графа Эрнан за запястье. Тут много силы не надо, так, крохи…
И тут же разжала пальцы.
Граф был отравлен. Так же, как и его супруга ранее. Только графине повезло. Она молока напилась, и действие яда было ослаблено. А граф? Его тоже мышьяком травили? Вроде как нет…
Да что тут вообще творится?
Я посмотрела зрачки графа на свет. Расширены. Кожа на лице красная. От рвоты или все же я узнаю яд? Похоже, так и есть. Графу досталась слишком большая доза, в результате его начало рвать раньше, чем нужно. Ошибка неопытного отравителя? Да, очень похоже.
– Во рту сухо?
Граф посмотрел на меня, словно не соображая, где и с кем он говорит, но потом кивнул:
– Д-да. Сухо.
Угадала. Волчье лыко.
Графине подсунули небольшое количество яда, вот и не вышло ничего. Графу – слишком большое. Повезло, просто повезло. Досталось бы это графине – хоронили б и ее, и ребенка.
Перевести дух я смогла только через два часа.
Граф вытянулся на подушках бледный, словно смерть. Но живой. Может, даже отделается месячным расстройством желудка. Повезет – потом смогу подлечить его своей силой. Не повезет – пусть обращается к придворному магу или еще к кому, все же это яд. И проблемы с желудком у графа непременно будут.
– Что вы сегодня ели, ваше сиятельство?
Граф задумался.
– С утра…
– Нет-нет. Незадолго до тошноты. Часа за два, не больше?
– У меня был полдник. Травяной взвар и блинчики с ягодами.
Я прищурилась.
– Любите сладкое, ваше сиятельство?
Граф смотрел в сторону. Пришлось надавить.
– Господин граф?
– Обожаю. Только не часто себе позволяю.
– И на полдник вы заказали…
– Ничего не заказывал, так получилось.
Я смотрела на графа и понимала, что мужчина крутит хвостом. И как тут быть? Выдохнула. Собралась с духом.
– Ваше сиятельство, если бы яда было поменьше, вас бы сейчас уже холопы отчитывали. Если вы не любите сладкое, объясните, откуда взялись блинчики?
– Яд?
– Да.
– Думаете, это нарочно?
Думаю?
Да я точно знала, что нарочно! Кой дурак волчье лыко с калиной попутает? Даже мне, аристократке, няня показала эти ягоды чуть ли не на третьем году жизни. Ребенок же! Бегает везде, все в рот тянет… Вот раскусила одну ягодку – и на всю жизнь зареклась. Такая гадость!
И что? Слуги у благородных господ дурее меня?