– К госпоже Лимире ты еще раз не заходила?
– Нет.
Я потерла виски. Картина складывалась очень и очень нехорошая.
– Юнис, а ты знаешь, что твою хозяйку травили два раза?
– Два?
– Именно. Первый раз, я так понимаю, ты. А второй раз кто? Если ты клянешься, что не прикасалась к обезболивающему и нож не брала? И к ней не поднималась?
Говоря все это, я внимательно наблюдала за Юнис. Очень внимательно.
И выводы получались грустные. Судя по реакциям, по дрожанию губ, по испуганным глазам, она мне и правда не лгала. Зато знала, кто лгал нам обеим. И… уже боялась этого знания.
– Юнис?
– Ты думаешь…
Я не думала. Я отлично помнила, как господин Литорн позвал лакея, а потом мы ждали стражу. И он выходил в уборную, а потом вернулся с мокрыми руками и волосами. Тогда я не придала этому значения, а вот сейчас понимала… Думала, его тошнило, вот и результат, а он вместо этого… Мог ли он быстро подняться к матери, скормить ей остаток снотворного, а потом метнуться к Юнис?
Вполне.
В комнате госпожи Литорн была вода?
– Да. Кувшин с цветами.
Тогда мог и наоборот. Сначала отослать Юнис, так, на всякий случай, а потом подняться наверх. Влить беспомощной матери капли в рот, смочить руки и волосы водой из кувшина – и обратно, вниз.
Мог, еще как мог.
Есть Юнис в доме – отлично, на нее все спишется. Нет? Еще лучше! На отсутствующих что хочешь повесить можно!
Мы с Юнис смотрели друг на друга, наверное, минут пять, а затем я махнула рукой.
– Ну что, пошли?
– Куда?
– К моему знакомому стражнику.
Юнис я уговаривала примерно час. Но ближе к ночи, когда закат отгорел над дюнами и скалами, она таки согласилась, и мы побрели в город. Хорошо, что Желтый город на ночь не закрывают.
Белый – да. Там несколько ворот, закрыть их – и проблем не будет. Зеленый – условно, перегораживают улицы и патрулируют. А в Желтом городе жизнь ночью кипит. Иногда и обжечь может, по неосторожности. Да и как его перегородишь, если тут и рыбаки, и причалы, и половина домов стоит над морем?
На наше счастье, господин Самир жил именно в Желтом городе. А интересные ощущения, когда ты ночью скребешься в чье-то окошко. Не к тебе, а ты сама.
– Кто там?
– Господин Самир, вы бы не могли нас впустить?
– Кто?
– Ветана. Помните, лекарка?
Пара секунд молчания.
– Госпожа Ветана? Сейчас открою! Что случилось?
На Юнис он смотрел уже без восторга, но нашу историю выслушал от самой Юнис и покачал головой.
– Так… А ты понимаешь, что тебя ищут?
Юнис кивнула.
– Если б она не убедила, я бы лучше в дюнах сдохла…
– Кому лучше?
– Ну…
– У тебя ребенок будет, ты себя беречь должна, дуреха, а не шляться абы где. Небось и не ела ничего с утра?
Госпожа Самир мне ужасно понравилась. Вот как бы вы отреагировали, если бы к вашему мужу ночью ввалились две растрепанные девицы? Одна-то ладно, знакомая и детей его пользовала, а вторая? Которая так выглядит, что впору за известные услуги доплачивать?
Я бы, может, и метлой приветила. А она спокойно предложила умыться с дороги, налила нам по кружке молока и подвинула поближе плюшки.
Юнис их сметала, как акула тунца.
– Не ешь всякую гадость, я тебе сейчас рагу разогрею. А вам, госпожа Ветана?
Я покачала головой.
– Спасибо. Я поела.
– Да где уж вы там поели? Не объедите вы нас, успокойтесь!
За это я и не беспокоилась. Расплачусь взаимозачетом – вылечу кого из них бесплатно, если что. Но есть на ночь не хотелось. Я голодная, не удержусь, налопаюсь, а потом и спать плохо буду, и желудок заболит.
– А можно еще молочка попросить? Вкусное оно у вас.
– Так я коровку абы чем не кормлю, груши добавляю. Извини, Сим.
Это господин Самир многозначительно вздохнул, напоминая, что корова и груши – это важно, но у нас и другие дела есть.
– Так… Понимаешь, в чем беда? Если б ты не сбежала, могла бы оправдаться. А сейчас тебя сначала по морде приветят, а потом уж выслушают. Думаю, на это он и рассчитывал.
– Сам он, естественно, не признается, – кивнула я.
– Загнать его в храм? Так они и согласились помочь!
Я кивнула.
Отличить правду от лжи – это высшая ментальная магия. Магия разума. Таких специалистов единицы на страну, и уж в страже они точно не работают.
– А как тогда быть?
– Не знаю, – Самир поморщился. – Вот просто не знаю. Пытка… Но ты-то ее не выдержишь! Божий суд…
Я медленно пила молоко. И размышляла. Правду знает только господин Литорн. Надо просто, чтобы он это сказал. Какие у него слабые места? Да он сам – одно большое слабое место. Внушаемый, легко поддающийся, достаточно истеричный… Если бы он увидел призрак покойной матери – все бы выдал. Но этого я обеспечить не могу.
А вот Юнис…
– А у меня есть одна идея, – подала я голос. – Только тут нужно общее участие.
Три пары глаз с интересом поглядели на меня. Я усмехнулась – и принялась выкладывать.
Мирий Литорн наслаждался утром. Все было замечательно.
Никто им не командовал, не требовал неясно чего, не ругался, не выяснял отношений… Можно было просто сидеть в гостиной и попивать малиновый взвар. Красота. Свежайшие плюшки, булочки с кремом и рогалики с вареньем довершали портрет прекрасного утра, которое, будем надеяться, превратится в прекрасный день.
Мирий набил трубочку, раскурил ее и в очередной раз подумал, что жизнь прекрасна.
В дверь постучали.
– Господин Литорн, к вам стражник.
– Ну так проси!
Стражник оказался знаком Мирию. Он приходил, расследовал убийство его несчастной матери.
– Доброе утро?
Вопрос был задан с оттенком легкого недовольства. К чему портить такое замечательное утро какими-то служебными вопросами?
Однако стражник на недовольство привычно наплевал и присел за стол. А заодно налил себе взвару и, не спросясь, потянул с блюда самую крупную булочку.
– Вы сегодня страже часок не уделите ли, господин Литорн?
– А что случилось?
– Да тело опознать требуется.
Кресло чуть покачнулось под Литорном.
– Тело?
– Нашли, кажись, вашу служанку. Утопленница она… Вот проверить бы, та аль не та?
Мирий улыбнулся. Этак барственно-снисходительно.
– У нее есть родные.
– Сестра больна, дети малы. Остаетесь вы. Или не согласны?
– Я согласен.
Чего не сделаешь ради торжества законности.
Через два часа Мирий стоял в морге. Там лежали тела утопленников. Было холодно, темновато и неприятно пахло. Мужчина поежился и взглянул на стражника. Тот подошел и откинул простыню с одного из тел.
Мирий вздрогнул.
Это действительно была Юнис, но какая! Утопленники красотой не отличаются. Бледное лицо с какими-то сине-багровыми разводами, серые губы, закатившиеся глаза, непонятные пятна на коже…
А запах…
Из приоткрытого рта покойной свисала какая-то водоросль.
Мирий передернулся. Повернулся к стражнику, собираясь сказать, что да, это Юнис, но не успел. Просто рядом с ним никого не было. Он остался один на один с трупами.
– Зс-с-с-сачем-м-м-м ты уби-и-и-ил меня?
Голос был тихим, неживым и пробирал до глубины души.
Мирий подскочил на месте, дернулся и увидел, как Юнис поднимается на своем ложе. Простыня сползла еще ниже, открывая трупные пятна на груди и животе, глаза покойницы были закрыты, водоросль высунулась еще больше…
– Зс-с-с-сачем-м-м-м ты уби-и-ил на-а-ас-с-с-с? Я прос-с-с-то хотела роди-и-и-и-ить тебе ребе-е-е-е-енка… А ты убил меня, убил его, убил с-с-с-свою мать, убил нас-с-с-с вс-с-с-сех… Зс-с-с-сачем-м-м-м?
Голос пробирал до глубины души.
– Я не хотел! – взвизгнул Мирий. – Это все ты! Ты сама!!!
– Ты подтолкнул меня. Обеща-а-а-ал, что женишьс-с-с-с-ся…
Ага, нашла идиота! Конечно, вслух Мирий этого никогда не сказал бы, но сейчас у него вырвалось:
– Мать никогда бы не позволила!
– Ты уби-и-и-и-ил меня, уби-и-и-и-ил ее, убил наш-ш-ш-ш-ш-шего с-с-сына-а-а! Зс-с-са-а-а что-о-о-о-о?
Юнис встала и медленно направилась к Мирию. Мужчина шарахнулся так, что впечатался в стену. Бросился к двери – закрыто. Замолотил по ней кулаками.
– Пустите! Выпустите меня! НЕМЕДЛЕННО!
На крики никто не спешил, а жуткая утопленница все приближалась и приближалась.
– Я прос-с-с-с-сто хотела быть с-с-с-счастли-и-и-и-ивой…
Долго выдержать такой кошмар не смог бы никто. Мирий не оказался исключением. Загнанная в угол крыса всегда кидается в лицо охотнику, и эта скотина не оказалась исключением.
– Да! Я виноват! Но вы мне просто не давали жизни! Ты все требовала, просила, угрожала! Мать давила и давила! Я думал, с ума сойду! Ребенка? Да нужен мне был ребенок от шлюхи! Мало ли кто там его отец?! А так сдохли вы – и прекрасно! И не лезь ко мне, тварь! – Мирий наконец нащупал на шее амулет Светлого и махнул им в сторону нежити. – Сгинь! Рассыпься!
– Ах ты, сукин сын!
Утопленница одним прыжком преодолела расстояние до Мирия и вцепилась ему в горло. Мирий взвыл еще громче. И не сразу понял, что дверь открылась. На пороге стояли довольные стражники.
– Отцепись от него, девочка. Он свое еще получит.
– Нет уж, – злобно прошипела Юнис. – Я и еще один грех на душу возьму, не пожалею.
Женщину все-таки оттащили. Юнис плевалась, царапалась и гневно шипела. Стражник, который привел Мирия в морг, повернулся к нему. Вид у господина Литорна был своеобразный. Потрепанный, заплеванный, исцарапанный и даже слегка покусанный.
– Пожалуйте в тюрьму, господин Литорн. У нас закон справедлив. И вы ответите, и ваша помощница.
Тут-то Мирий и взвыл втрое громче, тут-то и пожалел о мамочкиной тирании. Да поздно было.
– Кошмар какой-то! – Спустя два дня я угощала взваром господина Самира. – На что только не пойдут люди…