Вот тут у меня снова, уже и не помню, в который раз за эту пару дней, отпала челюсть. Такого я и предположить не могла. Для меня драконы были настолько другим видом, что даже их «двуногая форма», как они называли свой человеческий облик, не помогала увидеть в них кого-то, хоть в чём — то схожего с человеком. Драконы — они и есть драконы, как бы ни выглядели. А оказывается…
— Мы настолько совместимы? — ахнул Керанир в лад с моими мыслями.
— Да. Видимо, это было как — то связано с нашей двуногой формой, откуда-то ведь она у нас взялась, и, может быть, это была не совсем мутация. Кто знает, возможно, и на нашей старой родине старейшины или жрецы что-то скрывали от всех остальных, как это делали мы до недавнего времени. Этого мы никогда не узнаем, все хранители истории и традиций погибли. Хорошо хотя бы то, что один из выживших был адептом у жреца, он уже начал обучение, и именно ему мы обязаны тем, что сохранили обряды соединения жизней и представления миру новорожденных. В момент катаклизма он находился в храме и успел схватить нашу святыню — Камень Судьбы. Это оказалось единственным, что древние сумели спасти во время гибели нашего прежнего мира.
— А что с той женщиной? — напомнила Лучиелла. — Её ребёночек родился нормальным?
— Не совсем, — усмехнулся Аэглеф. — Он родился человеком. Всё, что было у него от драконов — узкие зрачки. Отец всё равно любил своего, такого странного и неполноценного сына, и смирился с тем, что тот так и останется человеком. Но в возрасте пяти лет мальчик вдруг превратился в дракона, и тогда же в нём проснулась магия.
— Что же тут странного? — удивился Керанир. — Мы все такими рождаемся.
— Мы — да, — усмехнулся рассказчик. — А вот у наших предков дети рождались исключительно из яиц. И всегда — маленькими дракончиками, умеющими летать и владеющими магией огня с самого рождения. А двуногую форму они обретали лишь став взрослыми. А вот с ребёнком от человеческой женщины всё получилось с точностью до наоборот.
— То есть… мы все… — начал Эйлинод, словно не решаясь озвучить свою мысль.
— Потомки как драконов, так и людей. Причём, человеческой крови в нас намного больше. Вот почему мы рождаемся в человеческой форме, даже те, кто вылупляется из яиц, в ней же проводим большую часть времени, а крылатую используем только для перемещения или работы, требующей физической силы. Просто мы так привыкли.
— Значит, все древние взяли себе человеческих жён? — уточнил Керанир.
— Да. Альтернативы — то не было, а от этих союзов рождалось вполне жизнеспособное потомство, которое всё же унаследовало от отцов самое главное — способность оборачиваться и летать, а так же магию. Да и в постели с женщинами оказалось очень даже неплохо, хотя поначалу непривычно. Чего ещё было желать?
— А почему непривычно? — спросил Керанир и покраснел.
— Потому что наши предки занимались любовью лишь в крылатой ипостаси. Делать это в двуногой форме им прежде не доводилось. Но, в общем — то, понравилось, — и он широко улыбнулся.
— А если всё было так замечательно, и всем всё нравилось, то откуда взялось это табу? — снова Керанир. А и правда — откуда? Если всё всех устраивало?
— Да, поначалу нравилось. В течение нескольких поколений нашим предкам приходилось брать в жёны и мужья людей, до тех пор, пока численность населения острова не выросла достаточно, что бы можно было создавать семьи, не боясь слишком уж близкородственных связей. Но постепенно эта практика сошла на нет, поскольку если был выбор, взять в жёны человечку или драконицу, равную тебе во всём, выбор был в пользу последней. К тому же, у людей такой короткий век…
— И в итоге то, что когда — то драконы вступали в брак с людьми, стало забываться, а потом вообще превратилось в табу, — подхватил Диэглейр. — Неизвестно, кто, когда и почему решил озвучить запрет на само похищение людей, но спустя ещё пару тысяч лет лишь мы, старейшины, знали о том, что подобные союзы в принципе возможны.
— А поскольку сейчас наш род вновь оказался на грани вымирания, думаю, стоит воспользоваться опытом наших предков, — усмехнулся Эльрод. — И особо тянуть с этим я не собираюсь. Кстати, Аэтель, какие мужчины тебе больше нравятся, светленькие или тёмненькие?
Глава 7. СОСТЯЗАНИЕ
23 июня. День второй.
Я в растерянности смотрела на дракона. Вопрос был слишком неожиданным.
— Я… я не знаю. Не задумывалась никогда. Всякие нравятся. Кроме лысых.
— Ну, с этим-то проблем точно не будет, — Эльрод взъерошил свои и без того стоящие дыбом волосы.
— Эльрод, я тебя, кажется, предупредил, — насупился наш старейшина.
— Да что такого-то? Я что, не имею права за девушкой поухаживать?
— Не имеешь! — заявил вдруг Керанир. — Это моя человечка, понятно? Мне её подарили! И я её сюда принёс. А ты лети и найди себе другую.
— А тебе-то она зачем? — удивился мужчина. — Мал ты еще для девушки. Да и жена у тебя есть.
— В данный момент моя жена, в силу возникшего форс-мажора, не способна исполнять единственную супружескую обязанность, в которой, даже находясь в этом теле, я очень нуждаюсь — готовить еду, — усмехнулся Керанир. — Так что, не станет возражать, если эту обязанность возьмёт на себя кто-то другой, а конкретно — Аэтель.
— Ты абсолютно прав, Керанир, — улыбнулась малышка Луччи. — Не стану. — И подмигнула мне.
А моя челюсть снова чуть на пол не упала, впору верёвочкой подвязать. Сюрприз за сюрпризом! Это получается, что Луччи — жена Керанира? А я-то думала, что он с ней нянчится, как старший ребёнок с самым младшим, а они, оказывается, муж и жена. Хотя, чему тут удивляться, у Эйлинода жена вообще яйцо! А муж Нивены — воскресший покойник. Интересно, а у нашего старейшины что с женой случилось?
— Сговорились, — скривился Эльрод. — И чему я удивляюсь, вы всегда плечом к плечу стояли. Эх, если б я нашёл такую же, чтоб и меня так же поддерживала — женился бы, не раздумывая.
— Плохо искал, — хмыкнул Мэгринир.
— Как будто у меня такой уж большой выбор был, — фыркнул Эльрод. — Зато теперь — все женщины мира к моим услугам! Эх, знавал я одну вдовушку…
— Ты что, и раньше… с человечками?.. А как же табу? — возмутился Эйлинод.
— А что табу? Нельзя похищать человеческих женщин, нельзя брать их в жёны. И никакого запрета на то, что бы слегка поразвлечься. Словно сам никогда так не делал? — Мальчик покачал головой. — Да ладно!? — Он оглядел всех, кто находился в пещере. — Только не говорите, что и вы никогда так не делали? Только честно!
— Я — никогда, — ответил Керанир.
— И я, — Элрохин поднял руку.
Остальные молчали.
— С вами троими всё понятно, женились чуть ли не мальчишками. Но поверьте, почти все холостяки, отправляясь к людям по делам, не отказывали себе в том, чтобы покувыркаться с какой-нибудь весёлой вдовушкой. Кстати, нам ведь нужно скот закупать, вот завтра и полечу, заодно и разведаю обстановку. Кто со мной?
— Может быть, сначала всё же разыщем всех выживших? — нахмурился наш старейшина.
— Думаю, нам нет смысла делать это всей толпой, двое-трое вполне могут заняться закупками, тем более что и с мясными продуктами, как я понял, не всё так уж радужно, а едоков у вас прибавилось. А остальные и так за полдня справятся. Я прав? — и Эльрод, подняв брови, оглядел мужчин.
— Думаю, прав, — кивнул Диэглейр. — Давайте решим, кто и чем завтра займётся, скажем нашей хозяюшке и спасительнице «спасибо» и отправимся спать, время позднее. Итак, кто на поиски, а кто за покупками?
— Я остаюсь, — первым ответил наш старейшина. — Я должен закончить то, что начал. И только я знаю, где уже всё проверено, где частично, а куда у меня крылья пока не дошли.
— Значит, именно тебе и возглавлять поиски, — согласился Диэглейр. — Я тоже остаюсь. Кто ещё?
— Я, — ответил Леонейл. — Нивена, хочешь полететь со мной?
— Хочу, — кивнула девочка. — Я ведь сказала — никогда тебя больше не отпущу. Аэтель, справишься без меня?
— Конечно. До следующей стирки легко справлюсь, я теперь неплохо здесь освоилась. Только шариков мне для плиты побольше наделай на всякий случай. Едоков — то прибавилось.
— И я остаюсь, — а это уже Элрохин. — Не хочу деда надолго оставлять, пока он не оправится после заточения.
— А я полечу, пожалуй, — пожал плечами Аэглеф. — Хочется посмотреть, как изменился мир за то время, что меня не было.
— А можно вопрос? — слова Элрохина о заточении напомнили мне об одной странности, которую я заметила, но в тот момент было не до расспросов.
— Конечно, — улыбнулся мне Элрохин. — Спрашивай, о чём хочешь, девочка, не нужно каждый раз просить разрешения.
— Когда мы только вас нашли, Нивена переживала, что вы там без еды, воды и почти без воздуха. Она сказала, что там гер-ме-тич-но, — использовала я новое слово, которое узнала от девочки. Кажется, скоро я и сама начну разговаривать на драконьем языке. — А когда вы вышли, то сказали, что вода и воздух у вас были. Мне это непонятно.
— Ты ведь уже знаешь, что все мы владеем магией огня, а некоторые — и другими стихиями. Так вот, среди нас оказались те, кто может управлять водой и воздухом. У нас получилось обеспечить приток свежего воздуха и заставить воду просочиться сквозь мельчайшие трещины в стенах. И светом мы себя, конечно, обеспечили. К сожалению, никто из нас не обладал магией земли, так что, открыть проход мы не смогли. Это очень редкий дар, хорошо, что у Фолинора он был, иначе мы бы все там снова умерли.
— Понятно…
— Если есть еще какие — то вопросы — спрашивай.
— Я многие слова не понимаю, — смутилась я.
— И какие конкретно?
— Ну, вот это хотя бы. Конкретно. И ещё несколько. Я все не помню, а некоторые даже не выговорю, но вот еще это — форсажор.
— Форс-мажор? — уточнил Диэглейр. — Это значит, обстоятельство непреодолимой силы. То, что нельзя изменить, то, что от нас не зависит. Понимаешь?
— Не очень.
— Хорошо, представь, что тебя послали… ммм… например, в лес, землянику собирать. А ты заболталась с подружкой, ушла с ней гулять, и ягоду не собрала. Кто виноват?