Слезы продолжали струиться по моим щекам, а он, не останавливаясь и словно не замечая, что я снова кончила, все быстрее и глубже вгонял в меня огромный член. Не успели во мне затихнуть содрогания предыдущего оргазма, как я почувствовала, что в моих истекающих горячей влагой недрах рождается новая вспышка. Меня охватило полное беспамятство. Я прогнулась всем телом, вытянувшись в воздухе и опираясь только на пронзавший меня стержень и теплую руку, поддерживавшую мой живот, и, схватив себя руками за волосы, зашлась в пронзительном, торжествующем вопле.
Его мужская сила и выносливость были поразительны. Он прерывал свое дело только на несколько мгновений, когда изливал в меня обильные струи своего семени. В эти секунды он замолкал, по его телу пробегала крупная дрожь, и я чувствовала, как бьется во мне его пульсирующий член. Но проходило несколько секунд, и его орудие снова крепло и твердело в моей уже вывернутой наизнанку, раскаленной от страсти пещере, и все продолжалось с новой силой. Во мне словно разрушилась какая-то плотина, наслаждение затопило меня и оргазм следовал за оргазмом, перенося меня куда-то, на границу жизни и смерти.
Когда он исчез из моей спальни так же бесшумно, как вошел в нее, я осталась лежать на кровати, задыхаясь от счастья, чувствуя себя так, словно меня глубоко вспахали и засеяли. Но прошло какое-то время, и во мне заговорило любопытство. «Кто этот таинственный полночный гость?» — спрашивала я себя. Все же я была слишком измождена, чтобы долго задумываться об этом, поэтому я просто удовлетворенно вздохнула и, зарывшись головой в подушку, крепко заснула.
На следующий день я несколько раз испытующе осматривала гостей мужского пола. Я искала высокого, худощавого, мускулистого мужчину с короткими и жесткими кудрявыми волосами. Хотя двое или трое из присутствовавших мужчин соответствовали этому описанию, ни один из них не выглядел способным на такие подвиги, как мой полночный любовник. Тем временем Берти, все еще прикованный из-за своей больной лодыжки к постели, весь день был ворчливым и раздражительным. Я пыталась развлечь его чтением и карточной игрой, но, казалось, он твердо решил пребывать в дурном расположении духа, мое терпение и улыбка только еще больше выводили его из себя. Видя, что мне не удастся его развеселить, я принялась мечтать о том, что сегодня ночью мой таинственный незнакомец придет ко мне снова. Это приятное ожидание не дало мне упасть духом, и я довольно рано отправилась в постель.
Меня охватило полное беспамятство. Я прогнулась всем телом, вытянувшись в воздухе.
Когда высокие часы в холле стали громко отбивать полночь, мне показалось, что со стороны дверей ко мне чуть слышно двинулась какая-то фигура. Но в комнате было так темно, что я ничего не видела и вытянула перед собой руки, чтобы проверить, не почудилось ли мне. Нервы мои были натянуты как струна, сердце гулко стучало в груди, я боялась, оно сейчас разорвется, когда почувствовала, что под одеялом кто-то есть. Внезапно я ощутила, как он крепко прижался жадными губами к моему полуоткрытому рту.
Не тратя времени на подготовку, он сразу же овладел мной, мощными толчками подбрасывая мое покорное тело, как тряпичную куклу, пока из него не брызнул густой сок. Всей тяжестью своего тела он опустился на меня и на несколько секунд положил голову на мое плечо. Потом он приподнялся, запустил пальцы в мои волосы и, повернув к себе мое запрокинутое лицо, подарил долгий, страстный поцелуй — поцелуй настоящего мужчины, нежного и полновластного властелина распростертой под ним женской плоти. Его горячие, жадные губы блуждали по моему лицу и шее, сильный язык ласкал мне веки, проникал между нетерпеливо искавшими его губами, его крепкие бедра сжимали мои ноги, а мощный член заполнял меня без остатка. Он притянул меня к себе, проникая в такие глубины, до которых еще никто не добирался, вновь порождая во мне знакомую горячую волну наслаждения. Наконец он положил руки на мои бедра и медленно надавил вниз. Мой клитор упирался в твердое основание его орудия, давление становилось все сильнее, я затаила дыхание. Не в силах сдерживать свои чувства, я вцепилась зубами в его плечо и замотала головой, он еще сильнее толкнул меня вниз, и меня пронзило острое, мучительное блаженство — оргазм захлестнул меня с головой.
Когда я заметалась под ним в порыве торжествующей плоти, он поцеловал меня в шею и сказал:
— Ну и здорова ж ты, девонька, е…ся. Просто порох…
До возвращения в Лондон я успела провести с ним еще одну восхитительную ночь. Потом настала пора уезжать, и мы отправились на местный вокзал, где Фредди и его денщик Джордж на руках отнесли Берти в специальный вагон, выделенный для путешествия его высочества.
В Лондоне нас встречали с большой помпой и суетой. Все спрашивали о здоровье принца и порывались помочь ему добраться до кареты. Когда пришла моя очередь выходить из вагона, я споткнулась о какую-то сумку и определенно упала бы головой на платформу, если бы меня стремительно не подхватил на руки денщик Фредерика Стэнли.
— Осторожно, тут ступеньки… де-евонька, — чуть насмешливо и нежно проговорил он.
Несколько мгновений я не могла придти в себя и, не отрываясь, смотрела в его веселые карие глаза. Я не могла поверить, что он и есть мой загадочный полночный гость. Наконец я тихонько засмеялась своему забавному открытию. Он встретил мой смех ласковой улыбкой, горделиво и покровительственно глядя на мое благодарное лицо.
С этим своим смешным произношением обитателя северо-восточных графств он проговорил негромко, почти шепотом, потому что рядом с нами стоял Фредди Стэнли, который что-то приказывал носильщику.
— Охота мне было, чтоб ты знала, кто это тебя отутюжил. — И прежде чем вернуться к своему господину, он незаметно подмигнул мне и прошептал: — Прощевайте, леди Пэлроуз. И храни вас Господь…
В начале марта Лондон бурлил в предвкушении приближавшейся свадьбы его королевского высочества. По всей дороге от лондонского порта к Виндзорскому замку, по которой предстояло проехать карете принцессы Александры, были выстроены праздничные арки, украшенные цветами. Такое внимание к этой свадьбе было вполне объяснимо — не каждый день и даже не каждое десятилетие женится наследник английского престола. Принц Уэльский по справедливости считался одной из самых завидных партий во всем мире, а принцесса Александра была выбрана в жестком соревновании с шестью другими претендентками на сердце Берти.
Выбор королевской семьи, казалось, встретил всеобщее одобрение. Сама королева Виктория была в восторге от утонченных манер, непринужденности и аристократической красоты юной Александры. Премьер-министр лорд Палмерстон говорил, что она «прекрасна и обворожительна, но, что еще важнее, Александра — протестантка». Дизраэли, также получивший приглашение на венчание, которое должно было состояться десятого марта в часовне Св. Георгия в Виндзорском замке, также высказал свою сдержанную и изящную похвалу. Он сказал, что «ей нет нужды улыбаться, чтобы выглядеть грациозной», и что она «весьма красива и в особенности это касается профиля и линии губ».
«Какие же шансы на то, чтобы сохранить Берти, могут быть у меня, когда все так восхищены его будущей супругой?» — спрашивала я себя. Чем меньше оставалось времени до его свадьбы, тем реже становились его визиты на Кэтрин Плэйс. Я замечала, что мысли принца все чаще заняты его невестой, даже когда он находился со мной. И все же он не раз говорил мне, что свою последнюю ночь накануне венчания он проведет со мной.
Он должен был прийти в десять часов. К этому времени я приказала накрыть стол, помня о том, как он любит вкусно поесть. Мне хотелось, чтобы эта ночь стала ночью любви и наслаждения, самой чудесной в его жизни и чтобы мы оба запомнили ее навсегда.
Когда ровно в десять часов под окном послышался стук лошадиных копыт, я послала дворецкого отворить дверь и бегом помчалась на кухню, чтобы сделать там последние распоряжения. Исполнив мое поручение, Биллингс вернулся и сообщил мне, что это прибыл курьер из Виндзорского замка, доставивший запечатанный конверт. Я нетерпеливо сломала печать и достала исписанный торопливым почерком листок.
«Милая моя,
Только что я получил письмо от Ее Величества. Она просит меня утром присутствовать на встрече с премьер-министром, на которой будут обсуждаться последние приготовления к завтрашней церемонии.
Не могу передать, как я огорчен, что мы не сможем провести с тобой эту последнюю ночь. Королева настаивает, чтобы я оставался рядом с ней до тех пор, пока мы с Александрой не предстанем перед алтарем.
Я всегда буду помнить о тебе с нежностью и благодарностью.
Всегда твой,
Берти».
Натэниэлю Ротшильду.
22 сентября 1863 г.
«Дорогой Нэтти,
Мое неожиданное письмо вызвано некоторым беспокойством о судьбе нашего друга леди Пэлроуз. Мне стало известно, что уже довольно давно никто не видел ее и ничего о ней не слышал. Мои люди расспросили прислугу в ее доме на Кэтрин Плэйс, но там тоже никто ничего не знает.
Думаю, ты еще не забыл, каким веселым собеседником и преданным другом она всегда была… Сейчас моя дорогая супруга ожидает первенца и не выходит за пределы дворца Мальборо. Так что я нынче веду не слишком веселую жизнь. Прошу тебя, окажи мне услугу и разузнай, куда подевалась Дара.
Берти.
Принцу Уэльскому.
30 сентября 1863 г.
«Мой дорогой друг,
Я приложил все силы к тому, чтобы выяснить, где теперь находится леди Пэлроуз, но вынужден с сожалением сообщить, что узнал очень немного.
Использовав свои связи в финансовых кругах, я встретился с управляющим ее банком. Как ты, вероятно, знаешь, банки избегают разглашать какую бы то ни было информацию о своих клиентах. Все же он рассказал мне, что примерно в середине лета он получил от леди Пэлроуз письмо с новозеландской маркой, в котором она просила его перевести несколько тысяч фунтов на ее счет в Оклендском банке. Если мне удастся узнать обо всем этом что-то новое, можешь быть уверен, что я немедленно поставлю тебя в известность.