— Даже не знаю. Он думал, что встретил волчицу, а я… даже не знаю кто я такая.
— Дара, — Лиана тихо смеется. — Ну неужели ты думаешь, что он любил бы тебя больше, если бы зверь был внутри тебя? Нет, девочка моя. Он любит тебя, потому что ты — это ты. Потому что ты его женщина, его выбор и выбор его волка. Конечно, он хотел бы увидеть тебя в обличии самки, рассекающей воздух белым волком рядом с ним, но он рад и на человеческих ногах пройтись, только бы рядом с тобой. Ты же сама это знаешь, к чему сомнения?
— Я просто боюсь того, что он в итоге решит, что этого ему мало, — опускаю грустно голову. — И это не потому, что я сомневаюсь в его чувствах. Нет же, я верю. Просто рядом с ним будут ходить даже не истинные пары, но на четырех лапах, а он…
— А он будет носить тебя на руках. Ты даже не представляешь, насколько ты уникальна. Насколько не похожа на других волчиц.
— По-моему, обычная, — улыбаюсь ей благодарно, за слова поддержки.
— Ты какая угодно, но не обычная. Просто дождись своего времени и все сама увидишь. Или думаешь светящееся тело и магия в нем каждому даны?
— А вот это странно.
— Даже наши ведьмы не имеют такой силы.
— У меня тоже нет никакой силы.
— Пока что. Дождемся важного дня.
Вечером Лиана принесла мне длинное белое платье, которое открывало плечи, и горловина его, как и на талии полоса шли на резинке.
— Зачем это? Все одеваются одинаково?
— Нет, только мы с тобой. Составишь мне компанию?
— О, тогда хорошо, — улыбаюсь ей и принимаю одежду.
— Тебе ведь тоже не холодно?
— Нет. Это удивительно, но мне правда не холодно в декабре.
— Горячая волчья кровь, — женщина оставляет меня одну, и я принимаюсь одеваться.
Алан входит ко мне в ванную, когда я уже стояла в подарке от его матери и плела косу.
— Нет, оставь их распущенными. Так, твой аромат еще сильней развивается по ветру для меня.
Встает позади и кладет руки на мою шею, как бы разминая напрягшиеся мышцы. Кусает в ее основание ощутимо сильно, но не больно.
— Так хочется скорее впиться в тебя зубами.
— Успеешь еще, — держу волосы поднятыми вверх, предоставляя ему свободный доступ к обнаженной коже.
— Ты так восхитительна, Дара, — одной рукой по-прежнему держит мою шею, второй обхватывает меня и сжимает по очереди грудь, тяжело и возбуждающе дыша в затылок.
— Алан… — до хрипоты доводит, ничего не делая, по сути.
— Ты с ума нас сводишь. Зверь уже ободрал мои ребра изнутри, так сильно желает до тебя добраться.
— Ну так выпусти его. Можем пробежаться по ночному лесу.
— Так и будет. После этих посиделок девушки побегут в лес, а мы за вами. Правда спариться нам не удастся.
— Понимаю, — грустно отвечаю, чувствуя, что настроение медленно катится вниз.
— В чем дело? Я сейчас говорил о том, что нам нужно дождаться брачной ночи, Дара, — резко разворачивает меня к себе лицом и не дает отвести глаз.
Заглядывает в них, удерживая голову, чтобы не отвернулась и меня затягивает будто в какое-то пространство. Я сначала пытаюсь сопротивляться, потому что ничего не понимаю, но, когда голос его доходит до мозга, я расслабляюсь в его руках. Буквально секундный плен и все проходит.
— Что ты себе надумала, глупая моя девочка, — поднимает меня вверх, вынуждая обхватить его руками и ногами. — Я без тебя жизни не представляю, со зверем ты или нет.
Прихожу в себя и понимаю, что он меня сейчас будто прочел как книгу.
— Что ты сделал?
— Я пытался понять тебя, и ты бы мне в этих разногласиях не призналась ни за что. Мне пришлось, прости.
Целует, сжимая в своих руках садясь на кровать вместе со мной.
— Это ты прости, что сомневаюсь. Но я чувствую себя уязвимой по сравнению с другими девушками.
— Другими? Которые не имеют для меня никакого значения? — прикасается губами к уголку моего рта, оттягивая резинку платья вниз, оголяя грудь в тонком кружевном лифе.
— Не нужно, нам уже выходить сейчас.
Алан обводит большими пальцами ореолы сосков, наблюдая, как они становятся твердыми и сжимаются, превращаясь в маленькие жемчужины.
Гладит их поверх сеточки, покрывающей полушария груди. Достигает шеи, и пальцы чертят странные символы на плечах.
— Я чувствую, как твой пульс ускорился и продолжает расти, — пронзает меня своим вкрадчивым хриплым голосом, переходящим в шепот. — Как твое дыхание не успевает за мозгом и срывается каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, — мужские пальцы опускаются по предплечьям до самых кончиков пальцев и возвращаются обратно, перемещаясь на талию. — Я ощущаю, как кровь в твоих венах течет очень быстро, а сердце вторит моему, — Алан прижимает мои руки к нашим грудным клеткам, и я ощущаю унисон бьющейся жизни: тук-тук… — Бум-бум… бум-бум… слышишь, Дара? Ты ощущаешь это?
— Да… — с трудом нахожу силы ответить ему, не открыв глаз, отдаваясь этим ощущениям.
— Затаи дыхание или перестань дышать вовсе, я повторю за тобой тут же. Потому что без тебя все потеряет смысл.
Открываю глаза, и он словно отпечатан в моей сетчатке, в моей ДНК, как и говорила Лиана.
— Алан, — бросаюсь в его объятия и боже чувствую.
Ощущаю дрожь наших тел, боль, остроту движений и дыхания. Ощущаю нас единым целым.
— Я продолжение тебя… Я это ты… А ты это я, Дара. Запомни это.
Пришли к костру, когда уже многие были на местах. Семья Франко — семья альфы, сидела в центре, по краям от нее находились старейшины. И тут имеется в виду не дедушки, которым по девяносто лет. Этим людям было больше ста пятидесяти, так как оборотни живут дольше обычной человеческой жизни.
Дальше уже в два ряда, образуя небольшие компании, находились семьи. В итоге народа было очень прилично и насколько я знала, это далеко не все.
— Альфа, — перед нами встала темноволосая, с почти черным макияжем и черной одежде женщина. В темноте сложно сказать сколько ей лет. Полагаю по меркам волков, она была молода.
— Саша, — кивнул ей Дарен. — Ты знакома с парой моего сына? Это Дарина Дэвис.
— Не имела чести, видимо, Алан ее очень хорошо и надежно прячет от нас. Здравствуй, — ее голос был тягучим, но слова слетали с губ очень быстро.
— Добрый вечер.
Ведьма протянула руку, что было непривычно для девушки. Но не могла же я не ответить ей.
— Саша, не нужно. Я тоже прекрасно читаю мысли, прибереги свои проверки, — тут же вступился Алан, забирая на весу мою кисть, положив на свои колени ее, и все рассмеялись.
— Надо же. Какой ты стал скрытный и недоступный.
— Он постоянно начеку. Присаживайся, — ответил вожак, и она почтенно села на ступень чуть ниже нашей.
Я заметила, что некоторые усаживались на толстые пледы. Волчата гудели и выли тонкими голосами, забавляясь и дурачась. Но как только Дарен, встал с Лианой на ноги, клан и, кажется, лес замерли и замолчали, создавая идеальную тишину.
Сумерки спустились так быстро, что костер стал видеться еще ярче, имея очертания языков пламени.
Дарен, поздоровался со всеми, и народ тут же склонил свои головы с громким «Альфа».
Глава 42
Это поражало и восхищало меня. Царило полное уважение и преклонность перед тем, кто был для этих людей самым важным в жизни. Когда Дарен начал свою речь после приветствия, даже малыши, затаившись, слушали его.
После его вступления все немного разбавилось, и слово взяли старейшины.
Я не представляла, что будет происходить на этом вечернем собрании, и боялась почувствовать себя здесь лишней, но, как оказалось, это были просто посиделки.
Встреча тех, кто территориально не может видеться каждый день. Общение на разные темы. Воспоминания о прошлом и попытки разглядеть будущее.
Так или иначе, это была настоящая, большая семья. Мне казалось, я видела соединительную нить между всеми ними. И это было прекрасно. Она начиналась и заканчивалась на вожаке клана, что говорило о серьезности и важности того, что все это правда. Все это не миф и не легенда.
— Нравится? — шепнул свой вопрос на ухо Алан.
— Это поразительно. Вы все одно целое, — завороженная моментом призналась ему.
— Так и есть. Смерть любого из нашего клана ощутима всеми нами. Всеми, кто уже успел дать клятву своему альфе и склонил голову.
— А ты? Ты давал такую? Или твой брат?
— Конечно. Мы его сыновья, но подчиняемся ему и закону как все. Если нарушим меня или любого из нас исключат из стаи, изгнав навсегда.
— Но… Как же так? Вы же его дети.
— Именно поэтому не имеем право быть теми, кто усомнится в слове отца. Не имеем права, подрывать его авторитет в клане и обществе оборотней тут или где бы то ни было. Приносить себя в жертву в бою, ради спасения альфы. Все глубже, чем ты думаешь.
— Я шокирована твоими словами, Алан. Мне представлялось все это иначе. Проще…
— Нет, девочка моя, все не так. Ты не напугана всем этим?
— Что? — сказала чуть более громко и тут же прикрыла рот извинившись.
Алан склонил голову к моему плечу и засмеялся.
— Нет, я не напугана, я, наоборот, кажется, втягиваюсь в это все.
— Ты рождена в этом мире, Дара. Ты просто не помнишь об этом.
Пока мы говорили, огонь стал еще выше и ярче. Кажется, в него подкинули дров. Мужчины оказались на ногах и, поцеловав своих жен или просто девушек, ушли в одну сторону, а за ними и Алан, ни сказав ни слова.
Пытаюсь схватить его за пальцы, но он лишь подмигивая направляется ко всем остальным мужчинам, и мне это стало очень не нравиться.
— Не переживай. Сейчас будут красоваться. Те, кто женат, будут показывать своим женам, что они все еще привлекательные самцы. Те, кто не в паре, покажут себя одиноким волчицам. И возможно, на утро у нас образуются новые связи.
— А разве они не будут ждать брачной ночи? — сорвалось с языка, и я желала его тут же прикусить. Но мама Алана засмеявшись ответила.
— Будут. Но в этом ночном забеге им позволено чуть больше, но не переходя грань. Те, кто не встретил пару как вы с моим сыном, становятся чуть крепче именно после метки в брачную ночь и первое соитие. Так, печать становится немного глубже, как и связь. Правда это все равно не поможет, если кто-то из них встретит истинного зверя.