У меня чуть челюсть не падает. То ли мне обидеться на то, что “даже” у меня. То ли радоваться: получается, он все слышал и оказался на моей стороне. То ли вообще злиться: он же не остановил самоуправство Клоти!
— Ты все еще здесь?
Эр, безумно пялясь на происходящее, даже не сдвинулся с места. А потом на его лица появляется оскорбленное выражение, он поджимает губы и вскидывает подбородок.
— Да на такой… тощей даже оборки не спасут. Даже посмотреть не на что, не девка, а бревно! — восклицает он.
Но не учитывает, что я оказываюсь слишком близко к нему. Не выдерживаю всплеска возмущения и со всей силы наступаю туфелькой ему на ногу. Портной издает обиженный вой, хватается за ногу и начинает забавно прыгать на одной ноге.
— А от отсутствия вкуса не спасут никакие профессиональные умения! — вспылив, отвечаю ему я.
Повисает тишина. Клотя смотрит на всех, с одной стороны, раздраженно: естественно, все пошло не по плану, а с другой — испуганно, потому что непонятно, чем это обернется для нее. Тем более, если Эр расскажет, что это она надоумила его подставить меня с письмом и встречей на площади.
Сам портной даже перестает прыгать, только возмущенно краснеет. А Роувард… медленно расплывается в улыбке, которую явно хочет сдержать. Зря. Она ему идет.
— Вон, — тихо произносит он, но в тишине она звучит как гром.
Эр собирается еще что-то сказать, но передумывает, собирает ворох платьев, лент, подъюбников и прочей ерунды, спотыкается около меня (и неважно, что я этому способствую) и разноцветной кучей вылетает в холл.
— Клотильда, — произносит дракон так, что экономка вздрагивает. — Заплати ему за это безобразие, — Роувард указывает на меня, — а потом удостоверься, что его сожгут.
Клотя как-то странно на меня смотрит, будто не понимает, о чем говорит дракон. Или хочет думать, что он имеет в виду что-то другое, но потом принимает действительность и выходит, прикрывая за собой дверь.
— Надеюсь, вы, ваше величие, сейчас не меня имели в виду, — неловко шучу я, краем глаза посматривая на себя в зеркало.
— Нет, — усмехается. — Только то, что на тебе.
Он делает неожиданный шаг вперед, а я замираю, завороженная какой-то новой эмоцией, промелькнувшей в его глазах. Взгляд дракона пробегается по мне от головы до подола и обратно, а потом останавливается на моих губах. Их начинается покалывать от воспоминаний о том, как жадно этой ночью Роувард целовал меня.
Между нами словно натягивается невидимая тонкая нить.
Мгновение… И эта нить рвется, не оставляя после себя даже ошметков.
— Сними это безобразие, пока… — дракон усмехается. — Пока я не сделал это сам.
Я вспыхиваю до самых кончиков ушей, подхватываю длинную отвратительную юбку платья и скрываюсь за ширмой, чтобы переодеться в привычное платье. Хлопает дверь. Роувард ушел? Мне бы вздохнуть с облегчением, но… я почему-то ощущаю неприятное разочарование.
Оставив в столовой все как есть, иду на чердак дожидаться Руди. Хотя, если быть честной перед собой, это уж больно напоминает побег, потому что мне кажется, что только здесь я гарантированно не встречу дракона. Но тут тоже от него сильно не спрячешься.
По моим прикидкам сов должен скоро вернуться с рассказом о том, ждала ли меня Аурика. И что делала.
В этот раз я догадалась захватить с собой теплый плащ, в который теперь кутаюсь, и на всякий случай — книжку, точнее, все тот же дневник сына свечного мастера. Потому как моя интуиция подсказывает, что не все там просто. Читаю почти как детектив!
В новой записи Играх рассказывает о том, как больше всего боится, что секрет воска его отца будет потерян. Старый мастер когда-то модифицировал воск так, что он хорошо впитывал магию. Это позволяло ему делать особенные свечи: некоторые помогали от бессонницы, некоторые от головной боли, а порой даже снимали проклятие, но это было больше на уровне слухов.
Интересно… Но после ссоры с Играхом старик наотрез отказался делиться секретом. Особенно когда Играх как-то раз выкрал кусок особенного воска.
“Ждешь?” — своим появлением Руди пугает меня так, что дневник в моих руках подпрыгивает, делает кульбит и шлепается на пол, поднимая пыль.
— Жду. Ты ее видел?
Едва сдерживаюсь от того, чтобы чихнуть, и поднимаю книгу.
“Видел. Ждала. Руки заламывала. Оглядывалась. Что-то в руках крутила”, — отчитывается Руди, перетаптываясь на подоконнике.
— Одна?
“Сначала одна. Потом пошла, на крыльце ратуши встретила какого-то мужчину в черном плаще”, — продолжает сов.
— И это все?
“А что я еще могу? С ней же, как с тобой, не поговоришь, — ухает Руди. — Мужчина сильно размахивал руками, но я не смог услышать, что он говорил — в толпе шумно”.
Так… Проще не стало. Что хотела сестра? Что было в ее руках? И кто… этот мужчина? Тот же, что и в прошлый раз?
“Они сначала шли в сторону приюта, но в одном из кварталов зашли в дверь доходного дома”.
Доходный… дом? В этом городишке? Я бы даже посмотрела. И посмотрю, только бы в город выбраться.
— Спасибо, — подхожу с Руди и глажу его по головке. — Чем я тебя могу отблагодарить?
“Ты уже. Ты меня на крыло поставила. А вкуснее полевок все равно ничего нет”, — он издает очень забавные звуки и забавно прикрывает глаза, так что создается ощущение, что он улыбается.
Поблагодарив Руди, я отношу дневник Играха на место и спускаюсь в холл, чтобы вернуть на место свой плащ. А еще, чтобы раздобыть то, чем могу написать письмо сестре. Надо же объясниться.
Останавливаюсь перед дверью в кабинет дракона, для чего-то проверяю свои волосы, даже заправляю одну из прядей, больно ткнув себя шпилькой. Вытираю вспотевшие ладони о юбку…
— Марика, хватит уже там мяться. Заходи давай, — доносится до меня голос Роуварда.
Ну вот… Все-то он слышит.
Толкаю дверь и делаю шаг внутрь. Тут чуть прохладнее, чем во всем доме, потому что, видимо, огонь в камине давно уже не горит. Дракон сидит за письменным столом, а перед ним большой лист с какой-то схемой и пометками на ней.
— Ваше величие… — начинаю я, рассматривая стол и надеясь, что хоть письменные принадлежности в этом гребаном городке не являются дефицитом.
— Роувард, — мягким глубоким голосом перебивает меня хозяин кабинета. — Мы с тобой договорились.
Точно. Ночью. Как раз незадолго до того, как он…
— Роувард, дело в том, что мне нужно… мне нужно немного бумаги и, — скольжу взглядом по столешнице, чтобы понять, чем они тут пишут, — перо с чернилами. Я хотела бы написать письмо сестре.
Он долго всматривается в меня, а кажется, будто хочет вскрыть мне голову и прочитать мысли.
— Поговорим об этом позже. Сейчас собирайся, мы идем с тобой в город.
Глава 28
В город? С драконом? Но… Зачем?
В голове сразу поднимается рой вопросов, на которые куча предположений, но гарантированных ответов нет. Поэтому я решаю не тянуть кота за хвост:
— Зачем?
Губы Роуварда растягиваются в усмешке:
— Говорят, что если хочешь, чтобы то-то было сделано хорошо, сделай это сам, — он откидывается на спинку кресла. — А я вообще привык многое делать сам.
Не понимаю, что скрывается за этой странной фразой, поэтому продолжаю смотреть на него, ожидая приказа.
— Иди, одевайся и жди меня, — правильно расценивает мое молчание дракон. — Только потеплее, сегодня там мороз.
Сдерживаю усмешку: как будто у меня есть выбор. И так, что дали, то и ношу… Но…
— Роувард, позвольте все же сначала написать письмо сестре, — не двигаюсь с места и смотрю в его синие глаза.
В них интерес и, по-моему, желание влезть в мои самые потаенные мысли. Как будто я для него загадка, которую ему непременно хочется решить, но у него никак не получается.
— Может, сходим к ней просто? — внезапно предлагает дракон.
Это кажется внезапным и никак не вписывающимся в мои планы. Не горю я желанием с Аурикой встречаться, пока не пойму, что на самом деле с ней происходит. Тем более, что Руди сказал, что видел ее с каким-то мужчиной. Опять.
— Я бы не хотела тратить ваше время, — как можно непринужденнее улыбаюсь я. — Но вот письмо…
— Я понял тебя, — качает головой дракон. — Пиши.
Он протягивает мне листы и перо с чернильницей и кивает на столик у диванчика, где я в прошлый раз заснула. Хитрый. Хочет, чтобы я при нем писала. Может, еще и подсматривать будет? Думает, буду доносить обо всем, что здесь происходит? Или чего доброго, вообще не сестре, а мэру писать буду?
И правильно, если так думает. Марика бы точно так и сделала. И о его ночной ране бы рассказала непременно. Но я, к счастью, не она, поэтому постараюсь вообще о нем ничего не писать.
Поэтому спокойно беру предложенные письменные принадлежности и сажусь за столик. Мне приходится сильно постараться, чтобы не задумываться о том, как писать, позволить телу на автомате все делать, потому что стоит мне только подумать о той или иной букве, как дело стопорится.
Кратко оповещаю сестру, что прийти не получилось, что у меня, если ей интересно, все хорошо и намекаю, что подробнее писать не получится (скрывая, что не хочу).
Дракон, на удивление, даже не читает письмо, просто складывая бумагу и опечатывая ее сургучом со своей печатью.
— Думаю, что так никто посторонний не решится вскрыть письмо, — улыбается он в ответ на мой недоуменный взгляд и убирает послание во внутренний карман. — Ну а теперь же вы можете пойти одеваться?
Спустя минут двадцать мы с Роувардом уже идем по людным улочкам Хельфьорда, а я стараюсь не обращать внимания на то, как нас рассматривают, а потом переходят на другую сторону дороги. Дракону, кажется, вообще все равно на происходящее.
Он взял меня под руку и хмуро, как, впрочем, и обычно, уверенным шагом идет вдоль аккуратных двухэтажных домов. Их светлые фасады с высокими окнами выстроились вдоль узких улочек, вымощенных серым камнем, сейчас покрытый местами тонким утоптанным слоем снега и наледью.