Сейчас не буду заморачиваться сильно на чистоте щелока. Потом, если что озабочусь этим вопросом. Главное — создать щелочную среду для реакции. А потом, если что, и для стирки использую, не пропадать же добру.
Хотя в городе наверняка же должна быть прачечная? Надо будет Ульку спросить: она сама стирает или куда-то носит. Так-то городок здесь оказывается больше, чем я ожидала.
Понимаю, что в этом на воспоминания Марики опираться смысла нет. Как и во многом другом. Уж очень однобоким представляли ей мир. Узость мышления касалась почти всех сфер жизни, и я вообще сомневаюсь, что у нее было бы хорошее будущее, на одном добром и благородном сердце далеко не уедешь.
Возможно, это была еще одна причина, по которой она самоотверженно пошла на жертву. Ей бы немного потерпеть, зато потом сестру под свое покровительство взяли бы те самые люди: хоть какой-то, но шанс.
Беру деревянную лопатку и помешиваю сало. Морщусь: запах, конечно, при этом — то еще удовольствие. Вся надежда на то, что в очаге будет достаточная тяга, чтобы это все вытянуть.
Но, кажется, она напрасная. Может, дымоход бы почистить, а, может, в принципе на такое не рассчитано, ведь свечной мастер работал с чистым воском. Провоняет все: и мастерская, и платье, и волосы. Вот последнее особенно обидно: часто голову мыть не получится.
Найденные безразмерные рукавицы оказываются очень полезными: с их помощью снимаю котелок с водой. Она уже почти закипела, как раз то, что нужно. Начинаю потихоньку выливать жидкость в сито с золой, запуская процессы выщелачивания и гидролиза.
Спустя некоторое время, когда вся ткань пропитывается водой, до моего слуха начинает доноситься мерный стук капель по дну кадки. Теперь остается только набраться терпения и время от времени подливать воду к золе.
Снова помешиваю сало, которое начинает тоже потихоньку закипать, поэтому убираю немного углей из-под котелка. Запах с каждой минутой становится все ярче и противнее.
В окна хоть и дует, но толку-то? Запах не улетучивается, а форточки нет. Надо бы придумать, а то тут же дышать будет нечем! И дверь-то не откроешь — доберется аромат до дракона, еще раньше времени втык получу.
А вдруг получится? Так у меня хоть какой-то аргумент будет, ему же тоже сальные свечи не по душе.
И вообще… Что у них тут за проблема такая со свечами? Ну я поняла, что местный мастер был монополистом, весь город сам обеспечивал. Да еще и особенными. Но ведь уехал же?
Как я поняла, основная торговля с другими территориями идет через море. Но Улька что-то говорила про другие города, значит, к ним можно добраться по суше?
Еще она упоминала, что в этом году купцы ни воск не завезли, ни свечи. Но ведь можно же было как-то и своими силами справиться? Заслать своих торговцев куда-нибудь?
И что вообще могло стать причиной такой нехватки? Массовая гибель пчел? Бывает, конечно. Но чтобы даже в этом случае совсем не завезли — странно. Могли бы привезти и продать по сильно завышенной цене.
Хотя… какая-то мысль мелькает в голове, связанная с сыном мастера и мануфактурой. Но рука дергается, и я случайно попадаю горячей водой себе на ногу в тонких домашних туфельках.
— Тц! — дергаюсь и чуть не ошпариваюсь еще сильнее. — Проклятье!
Запах становится совсем тошнотворным, когда в голову приходит практически гениальное решение. Магия. Слабая, странная, бесполезная на первый взгляд магия Марики может помочь и тут: запах — это молекулы, а значит, что? Значит, их тоже можно отделить.
Пользуясь небольшой паузой, концентрируюсь, чувствуя тепло в груди и на интуиции просто отделяю что-то от чего-то. Я как будто “узнаю” всякого рода жирные кислоты, соединения с серой и прочие “пахнущие” вещества. От сгорания сальной свечи в том числе.
Собираю их мысленно в одно отдельное облако, к которому теперь и подойти-то страшно, а потом загоняю в бутыль. В воздухе действительно становится намного свежее. Даже резкий запах, который витал над моей конструкцией для приготовления щелока, становится мягче.
Все, что мне остается — закупорить бутылку. Главное, потом не забыть, что в ней, иначе это будет газовой бомбой.
Чем ближе к полному расплавлению сала, тем запах становится менее резким и почти весь утягивается в дымоход, поэтому мне остается только помешивать и процеживать воду.
Так проходит пара часов, когда наступает время снять растопленное сало с огня. Его тоже приходится процедить, поскольку далеко не все удалось отделить при нарезке, но это не отнимает много сил.
В этот момент проходится зажечь вторую свечу — первая окончательно догорела. Сгорают быстро, грязно да еще и пахнут так себе. Не для других, так для себя нужно было заморочиться со стеарином.
Медленно, тонкой струйкой вливаю подготовленный теплый щелок и продолжаю помешивать. Ощущение, как будто я вернулась в свою жизнь: привычные действия заставляют улыбаться.
Мне все же нравилось то, чем я занималась. Нравился запах химических реагентов, расчеты, эксперименты, долгие зимние вечера, когда приходилось задерживаться. Было ощущение, что я всегда оставляла частичку этого наслаждения в каждом удачном опыте.
Почему-то мне кажется, что старый свечной мастер точно так же относился к своей работе. Душу вкладывал, а не какие-то связи с темными силами.
Естественно, он был расстроен, когда сын не разделил с ним этой страсти! Променял свечи на артефакты. Да грош цена этой мануфактуре, если они до сих пор не обеспечили ни город, ни хотя бы знать какими-нибудь штуками для освещения.
Масса в котелке начинает густеть и приобретает молочно-белый цвет, поэтому я снова вешаю его над огнем и продолжаю помешивать, пока не начинает отделяться осадок из примесей, от которых надо избавиться. Моя магия вновь ускоряет процесс, чуть-чуть подталкивая его. Мне это начинает нравиться.
Переливаю прозрачную жидкость в новую емкость и добавляю яблочного уксуса, запуская последнюю важную реакцию — получения непосредственно стеарина.
И тут я уже не могу себе позволить, по крайней мере, на первом этапе, применить магию. Остывание и расслаивание должно происходить медленно, постепенно, чтобы обеспечить хорошую, мягкую структуру.
Если мне очень повезет, и магия поможет после остывания, свечи будут к завтрашнему обеду.
Мне кажется, я прикрываю глаза только на секунду, чтобы избавиться от усталости, но когда я размыкаю веки, в мастерскую уже заглядывают лучики солнца. А это значит, что уже не раннее утро.
И я не уверена, что сейчас, выйдя отсюда, я не попадусь на глаза одному вредному дракону, который непременно задаст кучу вопросов. Он их любит задавать. И еще больше не уверена, что его мои ответы устроят.
С трудом разогнувшись от неудобной позы, в которой проспала остаток ночи, я проверяю, что расслоение идет правильно, закрываю мастерскую и сбегаю в свою комнату, чтобы переодеться.
Однако по дороге, в холле, меня останавливает звук дверного колокольчика. Ни Ульки, ни Клоти рядом не оказывается. Я пытаюсь найти хоть малейший повод не открывать, но потом меня берет сомнение: а вдруг это уже ответ от Аурики?
Приоткрываю дверь, и меня тут же резким движением впихивают внутрь, до боли сжимая плечо.
— Кажется, одна маленькая дрянь заигралась, — шипит мэр. — Или уже не смущает быть под драконом?
Глава 31
Этот гад впечатывает меня в стену и прижимает чуть ли не всем весом. Я даже не могу вывернуться так, чтобы врезать ему коленом промеж ног. Точно гад!
— Мне господин дракон запретил разговаривать с вами, — усмехаюсь, стараясь не дать понять, что на самом деле до чертиков напугана таким явлением.
— Да? Ну мне-то он не запрещал разговаривать с тобой, — слишком напористо произносит мэр.
Близость Гриндорка пахнет немытым телом и плохо прополосканным щелоком. Не удивлюсь, если на его коже есть раздражение — еще бы, при постоянном контакте-то.
— Тогда говорите сколько хотите, а я помолчу, — цежу я, пытаясь вывернуться из его хватки. Вроде рыхлый с виду, но цепкий, зараза.
На лица мэра появляется оскал, а в глазах вспыхивает нездоровый и очень мрачный блеск.
— Нет, Марика, и не надейся, не для того ты здесь, — произносит он. — И можешь не надеяться, дракона дома нет.
Я нервно сглатываю. Черт, а ведь я как-то неожиданно привыкла к ощущению… безопасности рядом с Роувардом. Удивительно: тот, кем пугали с детства Марику и тот, кто одним видом должен внушать ужас, сейчас кажется мне самой надежной защитой. Он единственный, кому от меня ничего не нужно.
Да, мать… Поплыла ты. А всего лишь надо было согреть и приодеть…
— Не боитесь, что в любой момент кто-то зайдет. Или дракон вернется?
Я провоцирую его, пытаясь понять, с чего он ведет себя настолько нагло. И стоит ли мне надеяться только на себя?
— Ты думаешь, я такой идиот, что припрусь сюда, когда он может заявиться?
Честно говоря, да. Но, жаль, я ошиблась.
Выдавливаю из себя ехидную улыбку и чуть расслабляюсь, чтобы усыпить его бдительность.
— Дракон в торговой гильдии, а бабы ушли в храм на первую службу в преддверии праздника, — для убедительности говорит мэр и чуть-чуть ослабляет хватку.
— Что вам надо?
В принципе, я знаю, что ему надо: все о том, чем живет, о чем думает, чем интересуется Роувард. Но я пока не увидела ничего, ради чего стоило бы вообще что-то рассказывать.
— Как близко ты к нему смогла подобраться? Он уже доверил тебе имя своего дракона? Предложил показать его?
На этом вопросе я осекаюсь. Как Гриндорк себе это представляет? “Хочешь, я покажу тебе своего дракона?” Тьфу! Одни пошлости в голову лезут.
— Нет, — отвечаю я.
— Ты пробовала уже на него воздействовать? Нашла самое уязвимое время? Может, как раз после…
— Не пробовала, — обрываю я. — Дракон не подпускает и держится отстраненно.
В принципе, я не вру. Правда, воспоминания подкидывают мне моменты, когда казалось, что Роувард снимал с себя непроницаемую ледяную маску, под которой он настоящий.