Мы проходим в зал, и я чувствую, как все взгляды следуют за нами. Дамы перешептываются, мужчины откровенно разглядывают. Но Роувард, кажется, только наслаждается произведенным эффектом.
— Не обращай внимания, — шепчет он, и его дыхание щекочет мне ухо. — Они просто завидуют.
Но мне очень сложно не обращать внимания, особенно когда в меня чуть ли не пальцами тычут. Оно и понятно: рабыня, которую одели, привели на званый вечер, делая чуть ли не ровней всем этим напыщенным снобам. Если и до этого ко мне относились не очень, считая, что я выбрала “легкую” жизнь, то уж после сегодняшнего явления…
— Они меня ненавидят, — честно отвечаю так же тихо я.
— Как и меня, — равнодушно замечает он.
Его рука по-хозяйски лежит на моей талии, и это тоже активно обсуждают. Я же слышу.
— Итак, — музыка стихает, а в центр зала выходит мэр с его женой. — Очень рад видеть вас на моем скромном вечере в преддверии большого праздника. С сожалением хочу отметить, что гости из других провинций не смогли присутствовать сегодня. Однако они обещали, что непременно прибудут к самому празднику!
Не заметила особого сожаления среди присутствующих, но да ладно. Не зря же Улька говорила, что сейчас с сообщением между городами проблема. Значит, и правда так просто не добраться.
— А сейчас, — продолжает мэр, — предлагаю посвятить сегодняшний вечер отдыху и веселью! Ваше величие, прошу вас открыть бал первым вальсом.
Все внимание устремляется на Роуварда, но тот и бровью не ведет. И только чувствую, как легко дрогнули его пальцы на моей талии.
— Прошу прощения, — легкий наклон головы, — но я не танцую. Предлагаю именно хозяину первому вывести на танец свою супругу.
Это было смело, и теперь в зале повисает напряженная тишина, в которой два влиятельных человека (ладно, один не совсем человек), буравят друг друга взглядами. Первым сдается Гриндорк. Он растягивает губы в еще более широкой улыбке и протягивает руку жене.
Звучат первые аккорды вальса, и все в зале приходит в движение. Пары выходят на свободное пространство, а кто-то, как мы, наоборот, отдаляется к столикам по бокам.
Роувард подает мне бокал с почти прозрачным золотистым напитком, и сам берет такой же, но только для вида. Даже глотка не делает.
— Ваше величие, — с легким поклоном к дракону подходит немолодой мужчина, — очень жаль, что не смогли приехать гости.
— Это факт, — отвечает дракон. — Я надеялся узнать, так ли все плохо с торговлей у вас, как это выглядит со стороны.
— То, что они не смогли, говорит ярче, чем просто рассказы, — отмечает мужчина. — Так что вариантов сбыть нашу продукцию еще меньше. Вы не подумали над моим предложением?
Роувард прищуривается, качает головой и кивает на нишу в стене с парой диванчиков, намекая, что им нужно поговорить.
— Прошу тебя никуда отсюда не уходить, — он поворачивается ко мне и показательно прижимает к себе, шепча на ухо. — И… если будут приглашать, скажи, что неважно себя чувствуешь.
— Переживаешь, что я опозорюсь? — усмехаюсь я.
— Нет, не хочу ни с кем делиться такой красотой.
Мне некомфортно оставаться одной, но я взрослая девочка, поэтому не собираюсь канючить. А вот послушать, что болтают кумушки местные — могу.
Делаю несколько шагов назад, оказываясь прямо около стены, за одной из колонн, практически скрытая от лишних взглядов.
— Видели, как раскошелились семейство Гриндорк? Говорят, что мэр лично уговаривал мастера Печати почти неделю и заплатил немерено денег за то, чтобы он согласился потратить магию на эти два несчастных фонаря у входа… — слышится голос справа.
— И не говорите! Говорят, в столице в таких фонарях все улицы, да и люди специальные их зажигают, — сетует дама рядом. — А в нашей глуши только и могут, что вот так, для показухи.
— И вот что они на этой мануфактуре делают? Нет бы что-то полезное…
— Не наговаривайте, — перебивает ее третий голос. — Наша мануфактура — одна из лучших в Скольахии, и вы прекрасно знаете, что даже из столицы купцы приплывают закупаться именно у нас.
— Да уж вижу. В этом году ни купцов, ни товаров, ни вон… даже воска! Лучше бы сделали осветительный артефакт, хоть не пришлось бы давиться этим сальным кошмаром! Даже к празднику украшения не сделаешь.
— Знаете же, уважаемая, что пока еще ни у кого артефакт для освещения создать не вышло, — вмешивается в разговор мужской голос. — Это небезопасно. Взрываются.
— Не умеют, так и скажите… — опять включается первая недовольная. — Хоть мастера бы свечного нашли.
— А толку? Воска-то нет.
— Ну вон вся люстра в свечах. Значит, есть где-то!
— Так это, — вторая говорившая понижает голос, — говорят, служанка их у ведьмы драконовой купила. Душу продала.
— Ведьмы?
— Точно-точно, другая бы столько не выжила рядом с драконом. Не зря говорят, что все приютские демоновы дети, — поддерживает третий голос. — Клотильду из дома выгнала. А сегодня вон как вся светилась…
Ну да. Ведьма, не иначе. Уже начинаю задумываться, не перейти ли мне за другую колонну (считаю, что это не противоречит просьбе Роуварда не уходить), как мое внимание привлекает тонкая фигурка в золотистом платье в дверном проеме. Аурика.
Глава 45
Черт. Как я ненавижу все эти этические вызовы!
Аурика находит меня взглядом, полным какого-то невысказанного отчаяния, и одними губами произносит “Помоги”. А потом скрывается из виду.
И вот понимаю же, что это может быть какая-то ловушка. Да не может быть, даже точно она. Иначе бы мэр так не добивался того, чтобы я сюда попала, да еще и шантажируя сестрой.
Могу остаться тут, избегать. Но тогда во-первых, я не знаю, не аукнется ли это Аурике, а во-вторых, такие люди не сдаются. Мэр не мытьем, так катаньем заставит меня поговорить с ним и попытается навязать свои условия. А сейчас я по крайней мере знаю, что меня что-то ожидает.
Вряд ли что-то угрожающее здоровью, я все еще нужна Гриндорку. Даже если Аурика на их стороне, и он знает, что у меня нет ментальной магии, сейчас он точно в курсе, что я нашла общий язык с Роувардом, а, значит, это отличный способ распространить влияние. То, что я не Марика и явно буду думать и себя вести совсем иначе, мэр не знает. Значит, я хотя бы на полшага, но все же впереди.
Пытаюсь отыскать глазами дракона, но он уже ушел разбираться со своими важными делами. Ладно… Потом придется с ним разбираться…
Подбираю подол платья, оглядываюсь и выхожу из-за колонны. Хвала всем местным богам, сейчас все заняты: кто-то что-то обсуждает, кто-то танцует, кто-то просто нажирается. Успехов им и поменьше внимания мне.
Я выскальзываю из зала, замечая в полутемном коридоре мелькнувшее все то же золотистое платье, и следую за ним. В какой-то момент начинаю жалеть, что не взяла хоть какую-то свечку, но это не продолжается долго, потому что меня резко хватают за руку и затягивают в открывшуюся дверь.
— А я-то уже начал думать, что мне так и не удастся отлепить тебя от твоего драгоценного хозяина, — немного растягивая слова, словно в изрядном подпитии, произносит мэр. — Могу сказать, что ты меня удивила, девочка.
“А вы меня нет”, — хочется сказать вслух, но я решаю не показывать, что вовсе не чувствую его хозяином положения.
После темного коридора глаза быстро привыкают к полумраку кабинета, где из всего освещения только и есть, что камин да тусклая свеча на столе. Гриндорк отходит от меня и садится в кресло, развалившись и превращаясь в бесформенное совершенно не пугающее, но вызывающее брезгливость нечто.
За его спиной, опустив взгляд и сложив ручки, стоит Аурика. По ее внешнему виду и не поймешь, на чьей стороне она играет.
— Молчишь? А, ну да. Тебе же запрещено со мной говорить. Вот поэтому говорить сейчас буду я.
С трудом удерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. Был у нас заведующий лабораторией… Тот, что это место до моего бывшего занимал. Так вот, он тоже любил выставлять себя хозяином положения, проявляя это пренебрежительным тоном и взглядом “да вы все здесь дерьмо”. Ну… Было интересно за ним наблюдать, когда ему внезапно задавали вопрос, на который он должен был знать ответ, но не знал.
Сейчас я бы тоже могла чем-то мэра обескуражить и вывести из равновесия. Но не буду.
— Я выполнила ваше первое… задание. Зачем тут моя сестра?
— А ты, девочка, не наглей, — усмехается мэр. — Милая Аурика тут, чтобы ты понимала, что я говорю серьезно и шутить не намерен. А то, что ты выполнила, так это еще вопрос. Может, дракон случайно тебя с собой затащил? Поиграться.
Сжимаю кулаки. Знает ли он? Или просто догадывается?
— Как зовут его дракона?
Закусываю губу. Вот ведь пристал, как зовут. Может, и нет у них никаких имен, а только догадки все это?
— Все еще не знаешь? — мэр наклоняется, опираясь на столешницу руками. — Бездарность… Сейчас на приеме ты заставишь дракона потанцевать.
— Но… — перебиваю я Гриндорка. — Он же сказал, что не танцует.
— Вот поэтому и заставишь. Но не с тобой. С моей дочерью, чтобы не было ощущения, что это из-за твоих красивых глазок и аппетитной задницы, — глазки мэра становятся неприятно-масляными.
Пусть только попробует распустить руки! Укушу!
— А еще… — мэр становится серьезным и напряженным. — Сегодня дракону вручат один артефакт в дар с нашей мануфактуры. Ты вручишь, сама. И потом проследишь, чтобы он им пользовался. Активно пользовался. Поняла?
А вот это уже серьезно. И… опасно. Не столько для меня, сколько для Роуварда.
Киваю. Медленно. Пытаясь понять, что мне теперь ждать от мэра. И не зря ведь напрягаюсь.
— А чтобы ты не крутила хвостом и не рвалась все выложить… Снимай перчатки.
— Нет, — коротко отвечаю я, убирая руки за спину.
— Нет?
Горло Аурики обхватывает черная дымка, и девушка тут же начинает задыхаться. Она судорожно хватается за шею, но ничего сделать не может.
Тварь. Какая же он тварь.
Зло стягиваю перчатки, и мэр отпускает Аурику. Сестра обмякает и сползает на пол за стулом Гриндорка. Он даже внимания на это не обращает. Подавляю в себе желание кинуться ей на помощь: все равно эта сволочь не даст.