Закусываю губу, морщусь, потому что эта новость все равно необъяснимо колет. Мне хотелось верить, что Аурика на такое не пойдет. Даже под давлением. Но она действительно ребенок, ею так просто манипулировать.
— К ней с самого детства тянулись животные, она как будто с ними умела общаться, — рассказываю я то, что известно мне самой из воспоминаний Марики. — Но мы никогда не считали это чем-то магическим. Общий уровень магии у нас был слабенький, а я так вообще считалась почти пустышкой. И все было спокойно. Пока перед твоим приездом не пришел мэр и еще пара серьезных и, я честно скажу, очень страшных мужчин.
Вард откидывается на спинку дивана, увлекая меня за собой, в результате чего оказывается, что я прижимаюсь ухом к его груди и могу слышать, как гулко бьется сердце Варда.
— Они что-то сделали вам? — с ноткой угрозы спрашивает он.
— Да, в общем-то, ничего, — отвечаю я. — Они сказали, что ищут особо важный дар, который позволяет влиять на животных. Только не сразу сказали для чего. Но я поняла, что это, вероятнее всего, про Аурелию. А потом случайно подслушала их разговор, что это для дракона. И испугалась.
Вард хмыкает и проводит пальцами по моей шее, отчего по телу бегут колючие мурашки, а дыхание сбивается.
— Кажется, я знаю, что было дальше: ты предложила сестре сделать так, чтобы все подумали, что дар у тебя, потому что хотела защитить сестру, — произносит он даже не удивленно.
— Она еще совсем ребенок, — вздыхаю я. — Но я ее не узнаю сейчас.
— Значит, ею либо умело управляют, либо… ты просто никогда не знала свою сестру.
Как в точку. Я уж точно не знала Аурику.
— Но зато мной хорошо манипулируют благодаря ей. Я не смогу себе простить, если из-за меня с ней что-то действительно произойдет. Даже если она делает плохие вещи, — признаюсь я. — Я не знаю, как это работает. Наверное, я какая-то неправильная.
Вард тихо смеется, и этот смех обнимает теплом не хуже пледа из верблюжьей шерсти.
— Просто добрая? — предполагает он. — Но добро должно уметь за себя постоять, Марика. Поэтому нам нужно хорошо продумать следующий ход. И не только наш, но и их.
Если бы это было так просто. Такое ощущение, что все козыри на руках у них. Да мы даже не совсем знаем, кто “они”, потому что я не верю, что мэр в одиночку работает.
— Думаешь, это будет просто?
— Нет, иначе было бы скучно, — возражает Вард. — Но я так полагаю, что они сейчас получили подтверждение, что их артефакт не работает. А, значит, что-то идет не так, не по их плану. После прочтения дневника, который ты мне дала, я предположил, что воск — ключевой компонент их артефактов. Возможно, именно тот, что делал старый свечной мастер, хотя сейчас они и пытаются использовать обычный. Есть вероятность, что они решат, что артефакт не работает именно из-за воска. И тогда…
До меня доходит логика Варда:
— Тогда они решат, что нужно попробовать тот, что делаю я.
— Да, — кивает дракон. — Поэтому нам надо подумать, как достойно встретить их. Мне кажется, сейчас, в панике, они могут совершать ошибки.
На некоторое время воцаряется тишина, в которой только слышно потрескивание дров в камине и гулкое сердцебиение Варда. Мы думаем каждый о своем, но при этом так хорошо и комфортно вместе.
— Но согласись, в чем-то мы похожи: я рисковал ради людей и ради тебя, а ты добровольно пошла в лапы страшного дракона ради сестры, — задумчиво, но с улыбкой замечает Вард. — Рисковала вызвать мой гнев, когда приютила Руда. Да и про то, как ты делала свечи, чтобы выручить сестру Ульки я тоже в курсе.
— Два благородных идиота, — усмехаюсь я. — Только вот чем может для нас обернуться это благородство.
— А вот это уже будет зависеть от нас, Марика. Только от нас и от того, какие мы сделаем выводы, и будем идти на поводу у тех, кто хочет нами манипулировать, или принимать решение сердцем. Ты же вот не стала слепо верить тому, какие драконы жестокие?
Я лежу, прислушиваюсь к своим ощущениям, к мыслям, к словам Варда. А ведь он прав.
Даже несмотря на то, что решение защитить Аурику было принято Марикой, не мной, я бы поступила точно так же. Желание защитить, позаботиться, порой во вред себе — девиз моей семейной жизни. И к чему это привело?
— Знаешь, когда ты разорвал на мне платье, я была уверена, что все рассказы о вас — истинная правда! Злой, хмурый, жесткий… — смеюсь я, несмело касаясь груди Варда и прикрывая глаза.
— Еще бы… Мне всучили девчонку, которая смотрит на меня зверем. А о ней еще надо заботиться! Я, вообще-то, хотел думать только о работе. А получалось все больше о тебе, — сетует Вард.
Обо мне? Даже голова идет кругом от этих слов, которым я не хочу верить, не хочу доверять, потому что, если ошибусь, будет слишком больно.
— А расскажи мне правдивые истории про драконов? — прошу Роуварда, подняв на него взгляд.
— Ты же читала в книге, — возражает он.
— Я не успела прочитать много, — отвечаю я. — К тому же… Там легенды и сказки. А у тебя — правдивые истории.
— Те же легенды, — отвечает Вард. — И кто знает, где больше правды.
Но он не отказывает, рассказывает про то, как однажды драконы-хранители двенадцати Даров Праматери последними покинули умирающий мир, но оказались не там, где планировали, а в Эльвариаме. Одни. Без своих семей, без дракониц, в самой гуще долгой войны между людьми Эльвариама и орками.
Драконы помогли Эльвариаму победить, встали на его защиту, используя свои Дары. И с тех пор тесно связаны с королевским родом, Эльвариамом и этим миром. В Эльвариаме даже появились храмы в честь Праматери, а та указала им способ, как можно передавать Дар.
Но драконы навсегда оказались лишены самого важного — истинных. Дракониц, которые становятся для них смыслом жизни, их счастьем, священной парой.
Истинные… Кажется, я когда-то читала про такое в книгах. Красивые сказки. То, о чем действительно можно помечтать.
С этой мыслью я, похоже, и засыпаю.
Глава 58
Я совсем не удивляюсь, когда открываю глаза в своей комнате, да еще и укрытая теплым пледом. Ловлю себя на мысли, что была бы рада, если бы Вард тоже был рядом. И, честно говоря, пугаюсь этой мысли.
Да, Рина не его невеста. Но он сам вчера рассказывал, то далеко не каждая может стать женой дракона, чтобы передать дар. С другой стороны, он же говорил, что Дара больше нет у него, может…
Нет. Нужно просто принять для себя, что будет проще обоим, если не влюбляться. Главное, не осознать, что уже поздно об этом переживать, и все случилось.
Я совсем расслабилась и перестала думать о том, что мне стоит снять метку. Какими бы ни были наши с Вардом отношения, быть вечно привязанной к нему мне не хочется. К тому же где гарантии, что он не будет больше использовать на мне свою власть?
Погрузившись в свои мысли, сомнения и переживания, привожу себя в порядок и спускаюсь на первый этаж.
— Марика, — Рина замечает меня, когда я прохожу мимо входа в столовую. — Мы сегодня все поздно встали, только завтракаем. Давай с нами!
Я не могу ей отказать. Она за короткое время стала мне подругой. Ее улыбчивая натура поднимает мне настроение даже тогда, когда мне хочется спрятаться в панцирь, как черепахе, и не вылазить оттуда.
Поэтому я захожу в столовую, где за столом уже сидят Вард, Фридер и Рина. Вард привычно поднимается и помогает мне сесть рядом с собой. Наши взгляды на секунду пересекаются, и он очень выразительно на меня смотрит, как будто спрашивает, все ли у меня в порядке.
Я улыбаюсь и едва заметно киваю, но мне кажется, что он чувствует меня гораздо лучше, чем даже я могу подумать. Как вчера, например. Он же понял, что это истерика, а не акт осознанной агрессии против него. Далеко не каждый мужчина на это способен. Хотя… Далеко не каждый мужчина во многом такой, как Вард.
— Простите, я вас вчера не дождалась, — говорю я, неловко пожимая плечами. — Впечатлений оказалось слишком много.
— О! Не только я считаю, что Вард перегнул с драматизмом, — говорит Фридер. — Плохой из тебя актер, Даррел. Вон даже Рина и то лучше играет.
— Вообще-то, кто-то вчера восхищался актерскими талантами Варда. Или ты сейчас о чем? — удивленно вскидывает брови девушка и, судя по тому, как подпрыгивает на своем стуле Фридер, пинает его под столом.
— Наверное, о том, как ты пытаешься сделать вид, что кое-кто тебе совсем не нравится, — шутит Вард, а сам смотрит на меня.
Пристально. Как будто с намеком, что не только Рине он это говорит. Но… Черт. Я ведь даже не думаю скрывать. Разве что только от себя, что втройне глупо.
— Как вы вчера прогулялись по городу? — перевожу тему я, чтобы больше ничьи ноги под столом не страдали. — Неужели мэр и правда потратил кучу средств, чтобы задобрить народ?
Рина поджимает губы, делая недовольное лицо, выражающее высшую степень сомнений:
— Ну как тебе сказать, — говорит она. — Кормили, я видела. А еще понаблюдала, чем кормили. Там явно были продукты, которые жалко было выбросить, поэтому их старательно обработали и преподнесли как подарок. Нет, с одной стороны, конечно, на халя… Кхм… вроде как и экономия, и люди сыты. С другой — пафоса больше, чем дела. Точно так же могли бы раздавать бесплатно для самых бедных слоев населения и в обычные дни.
Что она хотела сказать? “На халяву”? Да ну нет. Не верю, чтобы тут было такое же выражение. Почему-то мне очень хочется думать, что это что-то родное, которое есть только у нас. Могут ли в этом мире быть еще такие же, как я? Может ли быть Рина…
— Но он же должен показать себя с лучшей стороны, — возражает Фридер. — А щедрость к горожанам лучше всего может растопить их сердца. Особенно в преддверии праздника.
— Лучше б воск людям вернул, — хмурюсь я. — Я даже при большом желании и щедрости не смогу обеспечить нормальное количество свечей.
— Кстати, с сегодняшнего дня Марта будет помогать тебе в мастерской, когда будет свободна от готовки, — говорит Рина.