В ушах шумит от всплеска адреналина, от дикого биения сердца, от тяжелого дыхания. Вся комната сужается только до Клотильды с ее разъяренным выражением лица
Даже не пытаясь поднять нож, Клотя кидается на меня, но я снова бью кочергой. Не глядя, просто наотмашь, понимая, что нет у меня ни сил, ни возможности прицеливаться. Теперь “тетушка” не успевает увернуться, и удар приходится ей прямо в солнечное сплетение.
Ее откидывает к камину. Клотильда сгибается пополам, выдыхая сдавленный стон. Лицо бледнеет, она закашливается и с трудом поднимается на ноги.
Я не даю ей опомниться. Злость, которая до этого кипела внутри, поддерживаемая моей драконицей, теперь вырывается наружу. Один за одним я наношу несколько ударов, так что Клотя падает на колени и закашливается кровью.
Хватаю ее за волосы и кидаю на пол, заламывая руки за спину. Никогда не была сильна в драках. Но сейчас все горит:
— Таких, как ты, — рычу я, прикладывая ее к полу лицом, — надо держать на поводке, — сильнее завожу ее руку. — Это тебе за родителей, — выкручиваю до болезненного хруста вторую, — за меня, — упираюсь коленом ей в спину, — за все, что ты сделала.
Клотя уже воет, дергается, пытаясь скинуть меня с себя. Но это бесполезно: я надежно оседлала ее и, дотянувшись до ближайшей портьеры и сдернув с нее шнур-подхват, связала руки.
“Не так. Все не так”, — взволнованно повторяет Рея.
Я никак не могу понять, в чем проблема. Но когда я слезаю с Клоти, устало опустившись на пол рядом с ней, она, закашлявшись, начинает смеяться.
— Дракон все равно сдохнет, — выплевывает она. — А вместе с ним и ты.
Прослеживаю за взглядом Клотильды: она смотрит на нож, свечение кристалла которого становится все ярче и ярче.
“Нет, Марика! Нам надо…” — слова Реи прерывается ее болезненным ревом, а у меня от боли, не моей — ее, разве что кровь из ушей не начинает идти.
Артефакт. Мэр послал Клотильду подложить Варду артефакт. Такой, что точно будет действовать. Наверное, из тех, что сделаны с воском старого мастера.
И хорошо, что она решила наплевать на задание мэра и пошла мстить. Что, если на Варда бы он и правда подействовал?
— Рея, — срывается с моих губ.
Но ответа я не слышу. Где она? Рея!
От боли и горячим свинцом разливающейся по телу усталости все мысли начинают путаться. К горлу подкатывает тошнота. Мне очень хочется отогнать от себя это странное состояние. Я даже чувствую, будто пытаюсь помотать головой, но не выходит.
И фоном к этому всему служит безумный смех Клотильды. Такой злодейский… Как в плохой драме. И ситуация, как там же. На волосок от триумфа.
Глаза застилает багровая пелена, дышать становится все сложнее. Только узнала, что я, оказывается, драконица. Только познакомилась с Реей…
Где-то на краю сознания смех Клоти внезапно прерывается, слышится ругань, топот. Все это сливается в какую-то инфернальную какофонию, а потом меня будто резко выталкивает из-под воды на воздух.
— Дыши! — чувствую на щеках горячие шершавые ладони. — Я не отпущу тебя, Марика. Слышишь меня! Дыши!
Слышу. Низкий, хриплый и до мурашек знакомый голос обволакивает, защищает. Упругие губы накрывают мои, словно кто-то пытается вдохнуть в меня жизнь. Дышу. Вдыхаю аромат дубовой коры с будоражащей ноткой острого перца.
“Дракон”, — доносится тихий, слабый, но довольный голос Реи.
Руки кажутся чугунными, но я все же пересиливаю себя, поднимаю их и жадно запутываюсь пальцами в густых волосах Варда. Простое прикосновение губ перерастает в поцелуй, а поцелуй внезапно становится яростней, жарче, безумней. Губы захватывают, требуют, отвечают на зов тела.
— Марика… — шепчет Вард, даже не пытаясь выровнять прерывистое, сбитое дыхание.
Нахожу в себе силы открыть глаза и тут же тону в синеве его взгляда. В нем отголоски отчаяния, безоговорочная решимость и безграничная нежность.
— Вард, артефакт! — спохватываюсь я. — Его надо…
— Все хорошо, — он торопливо, почти лихорадочно гладит ладонями мое лицо, волосы, его взгляд беспорядочно мечется, словно выискивая, все ли в порядке. — Он больше не угрожает тебе. И Клотильда тоже.
Оглядываюсь, понимая, что бывшей экономки в комнате больше нет. К счастью.
— Так ты… знал? Ты понял? — удивленно спрашиваю я, а его пальцы, скользящие по коже, отвлекают, зажигая крошечные искры.
— Да, — кивает он, и между его бровями залегает глубокая складка. — Когда ты смогла прочитать книгу. На драконьем.
— Сказки?
Он снова кивает. Так вот, почему он сказал мне держаться подальше от подсвечника… Но от него действительно не было столько… столько неприятностей.
— Марика, — взгляд Варда становится серьезным, он обхватывает ладонями мое лицо, гладит большими пальцами щеки, всматривается в мои глаза, будто ищет там что-то. — Я знаю, что ты драконица. И, вероятно, послана кому-то из драконов в истинные. Но… Проклятье… Сейчас, когда чуть не потерял тебя, понял, что не отдам тебя никому. Ни за что. Ты слышишь? Не смогу. Только появившись в этом доме, ты поселилась в моей душе. И с каждым днем занимала там все больше места. Такая, какая ты есть. Иногда слишком серьезная, иногда немного вредная, готовая спорить до хрипоты и нести другим яркий свет. Моя…
С каждым его словом, с каждым прикосновением пальцев, внутри меня как будто распускается пылающий, но не обжигающий цветок. Дыхание сбивается намертво, мысли растворяются в этом пламени. Глаза наполняются влагой.
Его. Я правда только его, больше ничья. И не потому, что на мне дарственная метка. А потому что он завладел моим сердцем.
И, не в силах сдержать этот жар, этот взрыв чувств, не давая ему договорить, я стремительно подаюсь вперед и сама целую его. Даю и беру одновременно, позволяю в этот миг себе любить и чувствовать себя любимой, падаю в пропасть и в то же время взмываю в бескрайнее небо.
Вард отвечает с тем же жаром, сливая наши дыхания в единый стон, заставляя сердца бешено выстукивать один ритм. Его руки крепче сжимают меня, прижимая к его телу, где я чувствую его силу, его напряжение, его желание, такое же сильное, как и мое.
С тихим, глубоким рыком, он легко, как перо, подхватывает меня на руки и несет на кровать. Вард замирает лишь на мгновение, чтобы взглянуть еще раз мне в глаза и получить безмолвный ответ на такой же безмолвный вопрос.
Он в моем взгляде, в едва заметном кивке, в легкой дрожи, пробежавшей по телу. Мое "да". Мое "я твоя". Притяжение между нами становится почти осязаемым, звенящим в тишине предвкушением. Его дыхание касается моей кожи, и это заставляет сердце биться в бешеном ритме.
Нас разделяет лишь мгновение. Лишь несколько миллиметров, после которых уже ни один из нас не сможет вернуться назад.
Глава 62
Мгновение, повисшее между нами, как капля на краю, срывается одним порывистым движением Варда, сокращающего расстояние до нуля. Его губы накрывают мои, а я, не имея сил ждать, с пылом отвечаю. В этом поцелуе доверие, которое вытесняет отголоски бушевавшей ярости, ужаса потери и наполняет радостью предвкушения.
Его язык скользит по моей губе, затем сменяясь легким укусом. Дыхание срывается. Кажется, я просто забываю, как это делать. Теряюсь в слегка солоноватом вкусе поцелуя, в пьянящем аромате Варда.
Силясь поверить, проверить, что все происходит на самом деле, впиваюсь пальцами в плечи Варда, чувствуя, как напряжены развитые, сильные мышцы. По телу Роуварда пробегает волна дрожи, а с губ срывается стон, когда он прерывает поцелуй.
Он отстраняется, и наши взгляды пересекаются. Оба выглядим не самым лучшим образом, но именно сейчас нам на это наплевать. Я, осмелевшая или сошедшая с ума, стягиваю с него рубашку, порванную в нескольких местах, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.
А Вард в ответ находит завязки и застежки на моем платье. Я вижу волнение и жажду в его глазах, но движения уверенные и очень аккуратные, как будто он всеми силами сдерживается, чтобы не сделать мне больно.
Роувард медленно стягивает с меня платье, отбрасывая его в сторону, а потом распускает ленты сорочки и также не торопясь освобождает меня от нее. Горячий, практически пылающий, взгляд скользит по моей коже, зажигая каждый миллиметр, которого он касается.
Легкое прикосновение к плечу, где Клотя достала меня ножом, к ребрам, куда влетело что-то с камина, еще несколько мест, где должно быть болезненно… Но нет, только щекотливые мурашки разбегаются от кончиков пальцев Варда. А в его взгляде — чистейший восторг и восхищение.
— Твоя драконица… Она чудесная, — произносит он. — Когда совсем вырастет, будет очень и очень сильной: даже следов почти не осталось.
— Рея, — произношу я, перехватывая руку Варда и поднося ее к губам. — Ее зовут Рея.
— Я… я не должен знать ее имени, Марика, — по лицу Варда пробегает тень.
— Если кто-то и должен знать, то только ты, — отвечаю я.
Он не говорит больше ничего, все видно по его глазам. Да, для дракона сказать имя второй ипостаси — это доверие, и только дракон по-настоящему может оценить мой поступок.
Вард медленно проводит большим пальцем по моей нижней губе, спускаясь к подбородку, потом вдоль шеи ниже, еще ниже, задевая вершинку груди. Электрический разряд пронзает меня от макушки до кончиков пальцев ног. Я вздрагиваю, и с губ срывается тихий, прерывистый стон, которого я сама не ожидала. Этот звук заставляет Варда усмехнуться, низко, глубоко, вибрирующе, и эта усмешка отзывается эхом где-то в самом низу моего живота.
Нет, чувства не новы для меня, как бы я ни хотела утверждать обратное. Но такая яркость, насыщенность ощущений — просто на грани — кажется невозможной.
Ладони Варда, шершавые и обжигающе горячие, скользят вниз по моим бокам, касаются ребер. Пальцы очерчивают линию бедер, и я замираю, дыхание застревает в горле. Каждое прикосновение — это подтверждение того, что я боялась принять: это тело, я и даже Рея настолько остро откликается на Варда, потому что мы созданы для него.