— Хорошо, — покорно улыбнулась я, успокаивая всех разом. — Я поеду.
— Так просто? — недоверчиво скрестила руки на груди мама и посмотрела так проницательно, как умеют, наверное, все матери, запросто считывающие вранье.
— Ради вас.
— Утром приедет человек от них, который будет тебя сопровождать, — еще разглядывал меня с подозрением отец, — ты собрала оставшиеся вещи? Ты готова?
— Да, отец, — мило улыбнулась я, переставая с ними спорить.
Кажется, сделать вид, что я вру, удалось без труда. Надеюсь, это действительно пустит их по ложному следу, поэтому в записке для Мари я уточнила время ночной встречи — с учетом того, что мне сообщила семья прямо перед ужином. Готовилась я давно, так что всё должно пройти гладко.
Но на удивление вся семья так же старательно делала вид, будто верит в мое неожиданное послушание. Я сама не понимала, зачем тяну время и продолжаю бессмысленный разговор о том, что давно решено. Как будто хотелось дольше побыть с ними, как прежде.
Все эти дурацкие шуточки, подначивания брата, милые препирания родителей — мне будет этого ужасно не хватать.[1] Только бы не выдать себя слезами.
Некоторое время мы обсуждали, как всё сложится, что я уеду, что вынуждена буду пройти службу в армии империи — согласно новому закону все маги, и женщины, и мужчины, обязывались отслужить после обучения ещё не меньше двух лет.
Тавиан учился четыре года, приезжая домой, и ещё полтора — до ранения — отдал ивварской армии, оставаясь на Итене.
Император за двадцать лет своего правления успешно подавил не одно восстание против своей власти, против магов, но мощная армия ему особенно была нужна сейчас — по слухам, он готовился к войне с коалицией северных стран, которым растущая власть магов наперекор их верованиям давно была поперёк горла.
И стать очередным винтиком в его магической армии было моим худшим кошмаром. Потому что я не верю в то, о чём он говорит. Но и выбора у меня будто бы… нет.
Остаться — нельзя. Остаться — подвести всех, снова поставить под угрозу семью, их репутацию и помешать всем делам, не говоря уж о том, чтобы снова стать опасной для чьей-то жизни. А я не хочу быть врагом для тех, кого больше всего люблю.
В коридоре я поймала Мари с подсвечником в руках, спешащую на третий этаж.
— Госпожа, — склонилась служанка, глядя на меня украдкой.
— Ты готова? — строго спросила я, точно таким же тоном, каким спрашивал меня отец.
Поймала себя на этом и улыбнулась, чувствуя, что невесть почему щипет глаза.
— Конечно… Но может…
— Это моя последняя попытка. Клянусь. Всё пройдет хорошо.
Глава 2. В которой всё идет не по плану
Я ушла из дома так тихо, что не скрипнула ни одна доска.
Каждый из семьи пожелал мне спокойной ночи, каждый по очереди навестил перед сном, будто бы я снова маленькая Кейсара, полная эмоций и страстей, которая не может заснуть, пока мама не прочитает своим завораживающим мелодичным голосом на ночь сказку, а отец не обнимет крепко и не поцелует в щеку, укрывая невесомым воздушным одеялом.
Даже Тавиан заглянул, отвесил легкий щелчок, что-то снова глупо пошутил и посоветовал утром не спать слишком долго — дарханы не ждут.
Дождавшись, пока все заснут, я вздохнула, забрала сумку и начала действовать согласно плану. Одежду выбрала самую скромную: простое льняное платье, сшитое бабушкой по моим меркам: аккуратный высокий ворот с легким кружевом, свободная от груди юбка, чтобы не мешала движениям. Длинную накидку сунула в сумку. Заколола основную массу волос в небрежный пучок на макушке, сверху нацепила небольшую шляпку с козырьком от солнца.
Я еду на сей раз не в высокое общество и не представлять из себя завидную невесту с богатым приданым, а лишь планирую несколько лет провести почти в одиночестве — жить в тиши и заниматься с учителем, которому доверяю.
Наконец я закончила сборы. Постучала условным знаком в стену, спрятавшись в тесной гардеробной. Тишина. Хоть бы Мари не заснула или не оказалась поймана кем-то на пути, а успела притвориться мной в моей же комнате.
Еще стук — снова тихо.
Никто из слуг не должен заметить побег, Мари должна устроить всё наилучшим образом, и всё же я не верила, что так легко удастся сбежать. Они поверили мне? Неужели? Ох, моя единственная опора, моя верная Мари, с которой мы обговорили всё многократно и надежно. Так же надежно, как каждый божий день отбивают свои удары напольные часы в гостиной.
Моё сердце сейчас стучало так же отчетливо, но куда торопливей.
Наконец раздался ответный, но совсем слабый и глухой стук, два коротких и после паузы еще один чуть погромче, похожие на уханье филина в ночи.
Еще несколько минут, и по лестнице прокрались тихие шаги. Я напряженно замерла, пытаясь понять, есть ли за ними ещё какой шорох, но ничего.
Есть два варианта: либо мне поверили и никто и вовсе не беспокоился, либо наш план раскрыли. Но нет, вот долгожданный шум, шорох и звук еще нескольких пар ног по скрипучим ступенькам. Пропустив их и дождавшись снова тишины, я покинула своё убежище.
Скрепя сердце я уходила из любимого дома, ступая в благоухающую цветами ночную темноту, к стрекоту сверчков под звездами. Мне восемнадцать, и я уже не могу надеяться на других. Пора самой определять свою судьбу.
Выбравшись подальше, я всё-таки оглянулась. Наверху уже посапывал братец. То-то будет у него удивление, когда утром поднимется на уши весь дом. Тавиан наверняка поверил, что я послушаюсь наставлений и отправлюсь к дарханам в монастырь — они ведь прижали меня к стене.
Мне казалось, он немного злится, что именно мне досталась стихийная сила, а не ему, в котором расходилась по венам лишь обычная способность обращаться ко всему живому.
Но, будь моя воля, — я бы охотно поменялась с ним местами.
И не мне пришлось бы покинуть родное поместье, чтобы отправиться к колючим островам Итенского архипелага, укрытого туманами. В монастырь, где жизнь слишком сурова, где надо позабыть обо всем комфорте, что окружал меня с детства. Да, терпеть лишения монастырской жизни — не самая ужасная вещь на свете, но я настолько к этому не привыкла, что даже страшно.
А еще — не на моих плечах и спине темнели бы шрамы от старых ожогов.
Ладно, я исчезну, как и должна была по уговору. Только не туда, где меня ждет армия и служба на Императора с опасностью для жизни. Но, клянусь Великими Духами, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы магия стала мне послушна.
Я быстро села в экипаж, дежурящий за рощей эвкалиптов — с наполовину приоткрытой крышей, которая днем надежно оберегала от палящей жары, но при этом позволяла ветерку обдувать лицо. Кучер уже ждал меня, и я, надвинув поля шляпы пониже, коротко приказала:
— Трогай.
Ночью экипаж скользил словно тень по знакомым дорожкам, унося всё дальше от дома. Но успех моего “побега” зависел от того, удалось ли намекнуть родителям на ложную цель. Я постоянно оглядывалась, но вокруг никого не было, ни впереди, ни позади.
Прощайте, любимые плантации, прощай, дом, так уютно мерцающий крохотными огнями в ночи, прощайте, эвкалиптовые рощи и холмы, прощай, бурный океан, голубой в полдень и загадочно-темный после заката солнца.
Только с Великими Духами острова я прощаться не собиралась, как и с нашей старой верой, как и традициями, уходящими в глубь веков — туда, в самую первоначальную нашу суть, о которой пели наши ведуньи и рассказывали легенды.
Я упрямо поджала губы.
Спустя полчаса впереди, вдалеке показался дом Арона — бывшего учителя моего брата, опытного мага и человека, которого я так полюбила. Хотела я того или нет, а в памяти всплыли события двухлетней давности.
…— Госпожа ди Мори, вы ведете себя вызывающе, — прошептал учитель, когда я оказалась к нему слишком близко: я видела, как в его глазах отражается свет свечей в многочисленных светильниках.
Самый опытный в округе, достаточно взрослый, старше нас с Тавианом на десяток лет, он казался тем, кто имеет право помогать другим, потому что имел разрешение от дарханов.
Арон ди Бритт пытался научить меня контролю, но мои эмоции раз за разом брали верх. Он не представлял, что такое, когда по венам бежит не живая энергия, не магия, с которой он обращался так умело, разрушая границы своего тела и позволяя силе течь вовне.
Когда нарушались мои границы… я могла испепелить всё вокруг.
Даже Тавиан, устав наблюдать за нашими бесполезными попытками и давать под руку свои, несомненно бесценные, советы, давно ушел, и мы с Ароном остались наедине в самом большом бальном зале нашего поместья.
Об этом уже ходили слухи, и отец грозился запретить уроки, последним требованием стало присутствие моего брата и еще других наблюдателей. Но сегодня. Сегодня я сама подстроила так, что все покинули нас хотя бы на время.
И вот я замерла напротив, тяжело дыша, понимая, что заниматься с учителем брата было худшей, самой худшей моей идеей, и давно надо было перестать мучить и себя, и Арона. Это ни к чему хорошему не приведет.
— Я не могу… — прошептала я, сдаваясь чувствам. — Это будто сильнее меня.
— А я не могу… тебе помочь, — глухо проговорил Арон, отворачиваясь.
Наши отношения и растущая симпатия нарушали все законы общества, все нормы морали, которой меня учили, однако я не могла остановить себя и удержать в руках, особенно, когда он касался вот так ладоней, разворачивая их к себе и чертя линии жизни, отмечая на чувствительной коже те, самые важные для любого мага.
— Можешь, — упрямо твердила я, глядя ему в теплые карие глаза и замирая непозволительно близко и приподнимая к нему голову. — Покажи ещё раз, и я попробую снова.
— Госпожа ди Мори… — обреченно проговорил Арон, подхватывая меня пальцами под подбородок, будто намеревался снова укорить, но не удержался… и вдруг поцеловал, мягко и нежно раскрывая мои губы.
Так, словно хотел извиниться, что не может помочь контролировать мою же силу. Так, словно думал, этого будет мне достаточно. Поцелуй вместо обучения, поцелуй, чтобы отвлечь меня от идеи владения стихийной магией, которой я одержима.