— Угу. Что-то ещё?
— Раз в семь дней вы предоставлены сами себе, как сегодня. Ты можешь в любой момент подняться в храм и поговорить со служителями. Вон там, — кивнул он, показывая с веранды на светлое здание-башню недалеко от храма, — архив. Многие маги хотели сюда попасть хотя бы ради него.
Я подумала о том, что лучше бы перечитала свою книгу, привезенную из дома, чем заумные размышления о смысле жизни на даори, который мне давался с трудом.
Слава духам, в Сеттеръянге свободно говорили и на энарийском, и на ивварском, который я учила с детства, хотя мало практиковала. Но быть частью Ивварской Империи — обязывало знать язык императора.
— Значит, сбежать отсюда ты мне не поможешь? — со вздохом уточнила я, ловя его прямой взгляд. Интересно, может у него такое особое отношение потому что я не совсем чужая? Хотелось бы верить, что не со всеми ученицами Бьёрн ведёт себя так. — Хотя бы во имя знакомства с моим братом… Вы были друзьями?
— Он тебе не рассказывал?
Я покачала головой.
— Значит, не захотел, — с усмешкой Бьёрн пожал плечами, не поддаваясь на мой требовательный взгляд, серьёзное выражение лица и то, как я изо всех сил вцепилась в лавку, чтобы заглушить раздражение. Он подался ко мне ближе и проговорил: — Мне нужно идти. Завтра начнутся твои занятия. Первое — встреча на рассвете, потом тебе расскажут. Трапезную ты видела. Занятия до заката, потом свободна. Состязания начнутся через несколько месяцев. Посвяти себя знаниям и упражнениям. Если что — обращайся к наставнику или любому старшему дархану. Если нужны книги, к хранительнице архива. А если я тебе нравлюсь — подмигни.
Убаюканная его тоном и наставлениями, я не сразу поняла, что он надо мной подшучивает, а когда осознала — яростно вскочила с места, прямо босиком.
— Какой же ты!..
— Ты слишком серьёзна, — рассмеялся Бьёрн. — Здесь тебя не будут убивать. Но всё зависит от твоей силы духа.
— Не верю, — отступила я, обуваясь. — Больше похоже на то, что я не нужна здесь никому — но, знаешь… тогда и мне никто не нужен.
Рассердившись окончательно, я обулась, чтобы уйти, но Бьёрн в последний момент поймал меня за руку и удержал рядом с собой за пальцы — ужасно, просто неприлично фамильярно.
Столкнувшись с моим обжигающим взглядом, он тут же разжал хватку:
— Ты можешь обратиться ко мне за любой помощью, которая понадобится, Кейсара ди Мори.
Что-то настоящее промелькнуло в его нахмуренном лбе, потемневшем взгляде и повороте головы, но вспыхнувшая злость не дала пойти на попятный — и я торопливо ушла по склону, продолжая демонстративно прихрамывать и запахнув длинную накидку, что волочилась подолом по красновато-коричневым камням у дороги.
Глава 19. В которой меня подбадривают
“Ты можешь обратиться ко мне за любой помощью, которая понадобится, Кейсара ди Мори”, — повторила я одними губами слова Бьёрна, которыми он пытался смягчить мою злость. Да, мне пора смириться, что никто здесь не будет считаться ни с моим происхождением, ни с силой дара. Как будто только желание уничтожить человека и стереть в пыль его прошлое, чтобы выстроить заново так, как им угодно, вдохновляло дарханов. Но я не позволю им стереть из моей памяти, кто я и зачем я здесь.
Мне нужен мой дар, который мне подчиняется. И мне дорога моя земля, мой род. Я добьюсь своего: пройду обучение, но сохраню свободу, если смогу убедить дарханов, что мне нечего делать на службе императору.
Город, раскинувшийся внизу, манил золотым блеском, обещающим роскошь, вкусную еду и веселье, но прежде надо было утвердиться в аскетичном монастыре дарханов на вершине горы и сделать так, чтобы никто больше меня пальцем не тронул.
Что делают в первую очередь в новых местах? Я узнала, где здесь можно поесть, привела хоть немного в порядок свою одежду, даже нога перестала болеть благодаря Бьёрну — что ж, самое время оглядеться. Храм, архив… Благо, что степень моей свободы, кажется, ничто не ограничивает. Разве что в город Мэй сказала не ходить, но подумаю об этом позже.
Спустившись ниже уровнем от того места, где был дом и веранда Бьерна, я побрела по тропе, выложенной белым камнем, вниз. Ряды комнат учеников расходились в разные стороны по скалам, откуда-то доносились голоса и даже смех. Навстречу попадались как и совсем дети, так и ученики дарханов моего возраста, иногда бросали на меня любопытные взгляды, но чаще сохраняли спокойствие и сдержанность. Пожалуй, этому мне тоже стоит поучиться.
Мэй сказала, что тут бывает весело: играют в тафл, соревнуются в каких-то состязаниях, но пока я не понимала, где искать “своих” и как тут не подохнуть от одиночества и тоски. Впервые за свою жизнь я совершенно сама по себе.
Я на ходу повернулась вокруг себя, пытаясь осмотреть новое место жительства сразу со всех сторон. Скалы, чужие комнаты, причудливые невысокие башенки. Храм с длинной лестницей…
На Корсакийских островах построили один, отделанный золотом, из белого причудливого камня, который пришлось везти к нам с севера. Не то, чтобы мы часто туда ходили, но всё-таки мать с отцом соблюдали положенные своему статусу обязательства и приходили на службы — отец всегда держал маму за руку с такой нежностью и трогательной заботой, что я украдкой наблюдала за ними, а иногда и вовсе обнимал, прижимая к себе спиной. Мама вскидывала голову к статуям всех Четырех и будто неслышно молила их о чём-то, а отец порой прижимал её пальцы к своим губам и целовал. Он был для неё проводником в мир магии — обладал даром, который позволил ему вернуть свое утерянное положение и завоевать право управлять землями и людьми, поднявшись с самого низа социальной лестницы.
Переворот пришедшего к власти Сиркха изменил жизни многих, и если чью-то судьбу это могло разрушить, то судьбу моих родителей… сначала едва не уничтожило, волей пришлого чужака, а потом одарило счастьем, сделав их равными и благословив именем Четырех.
Я вышла на центральную площадь монастыря, утопленную среди высившихся вокруг гор, увитых зеленью. Кажется, куда-то сюда мы попали, когда только приехали в Сеттеръянг с Бьёрном.
Но на этот раз мой взгляд упал на высокое здание из темного, будто от времени, камня и с многочисленными окнами, направленными во все стороны света. Про него говорил Бьёрн? Что-то потянуло меня туда. Я поднялась по высоким ступеням и взялась за ручки тяжелых деревянных дверей. Открылось не сразу, я уже подумала, что они заперты — но наконец створки поддались. Приоткрыв одну, я осторожно прошла внутрь.
Меня сразу окутала древняя магия. Показалось, что даже пыль с сотни тысяч фолиантов спикировала ко мне, оседая на волосах и коже, пропитывая меня духом времени, когда эти книги писались древнейшими из дарханов. Бибилиотека. Ценнейший, судя по всему, архив — судя по золоченым корешкам и тяжелым кожаным переплетам. Один такой том может стоить целое состояние — я знала, сколько они стоят: отец любил заказывать книги с материка, а я порой с любопытством следила за состоянием дел нашего поместья и видела список расходов.
Сначала мне показалось, что в здании никого нет, но потом из глубины донеслись тихие разговоры и перешептывания. Набив шишки о не самые приятные знакомства, я решила, что лучше побыть одной и свернула в дальний угол за самым большим стеллажом.
И что искать? “Способы управления огненной магией, данной самим Скадо”? Порой я тешила себя мыслью, что дар огня достался мне по наследству от какого-то очень сильного мага, и теперь я несу эту ответственность потому, что и сама достаточно сильна. Боги ведь не дали бы то, до чего я не доросла? По крайней мере, так говорится в учении о Четырех. “Большая сила — большая ответственность”, — повторял Арон, терпеливо пытаясь научить меня самоконтролю, но невольно, будто сам того не желая, раз за разом раздувая мой внутренний огонь.
И он сорвал с моих губ первый поцелуй. Хотя сейчас я поняла, что даже не помню, как это было — воспоминание затмил запах гари, въевшийся в кожу, и отчаяние в глазах отца, который бросился за мной в пожар.
Однако… мне ведь удавалось почувствовать и дар живой магии, который есть у отца и у брата, но это были слабые отголоски. Кто знает, вдруг, пройдя обучение, я стану столь сильна, что буду, как император, обладать двумя видами дара? Смогу обращаться и к живой энергии, текущей во всем дышащем и растущем в нашем мире, и к неживой магии стихий, не только к огню, но и к просторам океана, к земле, по которой мы ходим, к воздуху, которым мы дышим…
В пространных размышлениях об этом я шла вдоль стеллажа, касаясь случайным образом корешков книг и наугад пытаясь выбрать ту, которая может быть мне полезна.
— Что тут ищешь, крошка с Юга? — заставил меня вздрогнуть чужой голос, прозвучавший передо мной.
В проходе показался Ильхас. Это издевательство! Он что, преследует меня? Светловолосый северянин, который, как оказалось, приятель Бьёрна, нахально оглядел меня сверху вниз и довольно усмехнулся.
Карие глаза стали почти чёрными из-за широких в темноте зрачков, а черты лица приобрели даже зловещий оттенок — или то мое воображение снова? У него был гладковыбритый подбородок с резкими чертами. Я бы даже назвала ивварца привлекательным, если бы не флёр опасности, который ощущался покалыванием на коже.
Я сделала медленный вдох, перебрала в голове все варианты фразы “не твое собачье дело”, чтобы выдать что-то менее грубое и более сдержанное:
— Ищу способы применения огня для отпугивания вредителей.
Он коротко рассмеялся.
— О да! Так похожа на своего брата.
— Ты знал моего брата? — не сдержала я вопрос и нахмурилась.
В тоне Ильхаса не было добрых ноток, мне стоило придержать рот на замке, но было поздно.
— Ага. Тавиан ди Мори, выходец с Юга. Прославился ранением на поле боя… и своим горячим нравом, который совсем не умел контролировать. А это главное для настоящего дархана.
— Что ж, значит, его путь — не путь настоящего дархана.
Некстати вспомнилось, как тесно я была вынуждена оказаться с ним, полуобнаженным, на утренней разминке — и как по его вине упала на острый камень, разодрав ногу и став посмешищем.