Чтобы они смотрели на меня, посмеивались надо мной, чтобы каждый попытался сломать своими взглядами и насмешками, чтобы убедиться, что я неуравновешенна и могу сорваться в любой момент. Что мне не место среди них.
Я даже не могла найти взглядом Мэй, словно она провалилась сквозь землю, хотя недавно, казалось, видела её в этой шумной многоликой толпе.
С каждым новым вздохом я всё сильнее чувствовала, как сердце колотится в груди, но заставляла себя сохранять внешнее спокойствие. Не хватало ещё показать, что я нервничаю.
“Принцесса Юга”, — доносилось до меня неслышимое от сотни ртов, сотни глаз смотрели на меня испытывающе, равнодушно, приценивающе, дерзко, сочувствующе — кто как. Но каждая толика их внимания, волей-неволей уделяемая мне, оставшейся почти в одиночестве, будто пробивала брешь в моей крепости обороны.
Хотелось закрыться, отвернуться. Но я застыла, невидящим взглядом обратившись к наставникам и командам, и все они слились для меня в единое размытое пятно. Как маг, чья душа принадлежит огню, я не могла почувствовать их более ярко — и не хотела.
Сердце колотилось, его контролировать я была не в силах. Только отсчитывала мерные удары, что доносились до висков, на которых собрались капельки пота.
Жарко отнюдь не было, но напряжение, с которым я сдерживала эмоции, неизбежно чувствовалось от меня — наверное, с силой полыхающего пожара.
Ну что?
Не возьмет никто? Да и демоны с вами, дарханы.
Или возьмешь ты, старик? И подпишешь себе приговор.
Я метнула на Кьестена де Торна последний взгляд. В его команде уже ждали и Ильхас, и Тьяра, и другие ученики с моего потока. Помирать — так с музыкой. Пусть будет ярко.
Должно быть с таким же ощущением моя мать бросала вызов Вальдеру ди Арстону, чужаку из Иввара, что пришёл в наш дом, в наше поместье, вздумав установить в нём свои правила.
Наши взгляды с сентаром де Торном схлестнулись.
— Кейсара ди Мори, — наконец произнес он, когда очередь дошла до последнего выбора. Он вперил в меня взгляд, который мог бы расплавить металл, но в его голосе не было ни малейшего намёка на эмоции. — Давай, присоединяйся в команду. Думаю, будет весело.
Ну конечно. Пересилив желание остаться на месте, я шагнула вперёд, чувствуя, как к горлу подступает горечь.
— Смелый шаг, Кьестен, — прокомментировал наставник Адриан с лёгкой усмешкой.
— Смелым был бы отказ от неё, — холодно ответил учитель, не отводя взгляда от меня. — Она или станет лучшей… или не продержится до конца.
Толпа взволнованно зашумела, но я гордо приподняла голову, стараясь не показать ни смятения, ни страха.
После деления на команды день полетел обычным чередом: снова новые занятия, практики, контроль дыхания, контроль разума, бесконечное изучение основ даори и снова многочасовые лекции сентара де Хальта по истории ордена и заодно по истории всех ближайших к Иввару государств: в этот раз мы даже затронули мои родные Корсакийские острова — и ученики то и дело оглядывались в мою сторону в любопытством.
— Вечером будет праздник, — шепнула мне Мэй за обедом, когда я даже не осознавала, что именно ем: просто залила какие-то овощи и рис пряным соусом и жевала, пытаясь уложить в голове все новые знания и не рехнуться.
— Опять? — я тяжело вздохнула.
— Не как тот, — хихикнула Мэй, отпихивая локтём вертлявого пацана справа от себя на лавке. — Торжественный, со всеми дарханами. В честь начала Игры.
— А… — вяло протянула я. — То есть не прийти — не вариант?
Мэй отрицательно помотала головой и сделала большой глоток воды из кружки.
— Будет вкусная еда, музыка и тафл. В большом зале храма.
— И мне надо будет общаться со своей командой?
Я покосилась на подружку, глядя, что она думает про Ильхаса и остальных.
Мэй выразительно скривилась.
— Жаль, что Кьестен взял тебя к себе. Я думала, мы могли бы быть в одной команде, но… — Мэй вздохнула. — Дарханы всегда ищут слабые места. И похоже, Ильхас — это твое личное испытание, да? — Она подмигнула, снова намекая на его очевидную и весьма настойчивую симпатию. — Но уверена, ты справишься. Если будут проблемы — найди меня, я надаю ему тумаков. Или, может, он тебе уже нравится?
— Мне кажется, он куда больше влюблен в императора, чем в кого-либо из нас, — хмыкнула я, вспоминая патетичные слова и выражение глаз Ильхаса, поднимающего тост за Сиркха на прошлой тайной встрече и испытующе смотрящего на меня.
— О, это правда, — рассмеялась Мэй, и от меня не укрылась нотка насмешки в её голосе. — Но к тем, кто лучший в своем деле, он тоже испытывает большую тягу. Ты особенная, так что ты точно завоевала его внимание.
— Угу. Теперь бы понять, как от этого отделаться, — вздохнула я. — Могу снова надеть твой наряд, ну, который ты подарила?
— Да, — кивнула Мэй с радостью, — одежда свободная. Оу, мне пора, — вскочила она, увидев свою наставницу по точным наукам и торопливо вытерла рот. — Увидимся!
Аппетит пропал, и остаток дня я провела в мрачно-сосредоточенном настроении, пытаясь настроиться на вечер, когда придётся снова удерживать магию изо всех сил, сохранять спокойствие, дышать и не выходить из себя — особенно, учитывая, что рядом наверняка окажется моя команда и ещё два десятка других учеников. И с ними мне придётся найти общий язык…
В мои задачи не входило, как сказал Кьестен, “стать лучшей”, но и проиграть и подвергать себя реальной опасности не хотелось. Надо как-то умудриться пройти по грани между нормальной игрой, не привлекающей к себе внимание, и не стать изгоем или навлечь на кого-то из своей команды беду.
Вечер в храме начался торжественно: на первых ступенях расставили магические светильники, и каждый шаг по широкой лестнице выглядел ещё более внушительно. Но в этот раз мы не пошли к самому храму — на вершину горы, а на нижние ступени этого грандиозного сооружения.
Торжество в честь начала Ойренахты дарханы проводили на втором ярусе монастыря — примерно на том же уровне, на котором располагались многочисленные сады и красивые укромные уголки, которые я успела исследовать за это время.
В этом зале Храма Четырёх богов я прежде не бывала. Он был огромный — и с четырех сторон света под сводами потолка, оставленного в виде куска пещеры, были проделаны продолговатые окна. Вечером они загадочно темнели, и только в некоторых на западе мягко тлело закатное небо.
Я ступила на расстеленный ковер на полу, огляделась и поёжилась: в зале горел многочисленный огонь: здесь были не только магические светильники, но и живые свечи с танцующим пламенем, расставленные по углам у статуй Четырёх богов. Я тяжело сглотнула, чувствуя запах дыма, благовоний и воска — приятный, но опасный аромат.
Могли бы и поостеречься огня! Или нарочно все хотят меня испытать: многому ли я научилась за месяц с лишним, проведенный здесь?..
Наряд, подаренный мне Мэй, я в этот раз надела по-новому: подвернула короткую блузку, обнажая полоску кожи ниже ребер: на тренировках многие девушки щеголяли подтянутыми животами, ничуть не стесняясь и вторя парням с оголенными торсами. Вырез моей блузки стал глубже, почти декольте платья, и я вспомнила о той женственной Кейсаре ди Мори, что кружила головы лучшим молодым людям своего общества.
Свободная тёмно-серая, почти чёрная накидка с вышивкой на даори на отворотах, прикрыла тело, но так, что только усилила загадку: при движении это должно выглядеть достаточно соблазнительно, хоть формально я соблюдаю все нормы ордена дарханов.
Широкие штаны, сидящие на бёдрах, стали любимой частью одежды — они дарили свободу, лёгкость и небрежность. И теперь, когда мои движения стали более отточенными и вместе с тем плавными, должны подчеркивать, а не скрывать изгибы тела.
Кому я хочу понравиться?
Ну уж точно не Ильхасу, фанатично верящему в своего императора. Кому-то более влиятельному и важному…
Тому, кто уже не смог устоять однажды.
Взглянув в крохотное карманное зеркальцо, привезенное из дома, я улыбнулась хитрым искоркам в своих тёмно-карих, шоколадного цвета глазах. И от воспоминания чужих губ, коснувшихся моих, даже замерла, взволнованно вдохнув всей грудью.
Бьёрн де Ларс. Да, я сама сказала, что ты не имел права меня целовать. Но пусть ты тоже будешь помнить то, что случилось. И пусть эти чувства только усилятся: я вовсе не хочу, чтобы ты вычеркнул меня из жизни и бежал, как от опасного искушения.
Я хочу, чтобы ты знал мою ценность. И готов был не только прийти на помощь, но и понять, что мне на самом деле важно — и от чего я не готова отказаться.
В зале шум и перешёптывания нарастали, словно тягучая музыка перед началом сложной симфонии. Ученики стекались в храм небольшими группами, оживлённо обсуждая предстоящие события. Кто-то поправлял одежду, кто-то искал взглядом знакомых. Дарханы стояли обособленно, словно парящие над суетой, каждый заняв свою стратегическую позицию.
Моё сердце дрогнуло, когда я быстро заметила среди собравшихся Бьёрна, который меня ещё не увидел, но постаралась виду не подать и только медленно вдохнула, борясь с подступающим волнением.
Огонь, освещавший статуи Четырёх богов, отбрасывал на стены неровные, колеблющиеся тени, что напоминали о неконтролируемой силе, которая прячется внутри меня — и готова вырваться при малейшей ошибке.
— Кейсара! — донёсся до меня голос Мэй. Она протискивалась между учениками, уже успев прихватить тарелку с едой. — Ты отлично выглядишь.
— Спасибо, — улыбнулась я, поправляя рукава подаренного ей наряда. Тёмная ткань мягко облегала руки, и в сочетании с яркими вышивками я чувствовала себя частью чего-то большего. Хорошо, что пока не военная форма императорской армии…
— Пойдём, я покажу тебе здесь всё, — Мэй закинула в рот орешек и улыбнулась, обтерев о свой бок ладонь. — Я неохотно последовала за ней, пока Мэй лавировала между людьми, кивала кому-то, кричала приветствия или хитро улыбалась — вот же пигалица! Никогда бы не угадала, что эта маленькая, но бойкая девица знает тут всех и всё — и главное, умело в этом лавирует. Зря в начале нашего знакомства я переживала, что выбрала себе не самую крутую приятельницу и что надо мной будут посмеиваться.