Все шутки команды и учеников моего потока проходили мимо: я умела делать вид, что не слышу того, о чём шепчутся за спиной, зато легко переводила тему и играла роль легкомысленной, веселой ученицы, готовой побороться за звание лучшей команды этого потока.
Даже сблизилась с Арденом во время тренировок по балансу, да и Ильхас с Тьярой после нашей совместной стирки будто потеплели: было ощущение, что день ото дня надуманные склоки отступают, а игра в одной команде заставляет раскрыться и учесть и сильные стороны друг друга.
Пару раз Тьяра принялась подтрунивать над Ильхасом, когда тот, забравшись на низкий помост, с серьёзным видом показывал свою силу: легко и грациозно вставал на руки, будто невесом. Северянин, конечно, не без удовольствия хвастался своими выдающимися мускулами. Иногда мы спорили, как лучше распределять роли: кто будет отвечать за удержание Искры, кто собьёт противников или отвлечёт их магическими уловками.
Сама я всё равно чувствовала, что смотрю на происходящее сквозь мутное стекло, и даже Кьестен де Торн не мог больше вывести меня на эмоции. Откуда-то из глубины чувств шагал неугасающий отзвук того диалога с Бьёрном и моего собственного упрямого сердца. Но, по крайней мере, внутри команды, во время этих совместных тренировок, отвлекалась от самокопания. То ли потому, что конечная цель — выиграть игру — накладывала на всех слишком много обязанностей, и некогда было хандрить, то ли потому, что мы наконец начали действовать как один живой организм.
Пару раз я мельком замечала на тренировках других наставников — они искоса следили за нашими успехами. Но Бьёрна среди них не было. И каждый раз, когда я понимала, что он не появится, во мне будто щёлкало что-то — и становилось одновременно пусто и чуть легче.
Наконец настал день приезда императора и императрицы Иввара, — и самой игры.
Я выбежала из комнаты, надев чистый костюм, который вчера принесли слуги, и в ещё помятом от ночных грёз состоянии столкнулась на улице с Арденом — тот слегка толкнул меня плечом и улыбнулся:
— Эй, не спи на ходу. Мы уже ждём начала.
— Да-да, идём, — пробормотала я, поправляя выбившуюся прядь.
Солнце светило ярко и как-то зловеще, будто обещая непростой день.
Игра должна начаться на большой площади за храмом — пространство очистили от всего лишнего, но там было, где скрываться и соревноваться: по пустынной местности, лишь кое-где покрытой кустарником и невысокими деревьями, были рассыпаны скалы и валуны. Зато нас всех, должно быть, хорошо будет видно с балкона храма Четырёх богов, что возвышался рядом, а также со склонов гор, на которых уже сидели наблюдатели.
Я подходила к площади, где собирались игроки, с вспотевшими ладонями и комом в горле. Казалось, Ойренахта потеряла для меня такую значимость после признания Бьёрна, но нет, я волновалась от того, что сейчас будет — от того, как я проявлю себя, как выступят те, кто в моей команде, не попаду ли я под руки заговорщикам, если они среди нас. Но главное: от того, как буду под взором самого Императора, его жены, настоятеля монастыря и всех высокопоставленных лиц Ивварской империи.
Сердце глухо билось в горле, и ноги я переставляла так, словно они стали мне чужими. Интересно, волновался ли Тавиан, когда был на моём месте?..
Я удивилась, что у храма Четырёх богов слишком много стражи. Гвардейцы в императорской форме с гербами Сиркха на груди старательно оцепляли пространство.
— Что, неужели и помолиться не дадут перед священной игрой? — хмыкнула я Ардену, и тот с усмешкой пожал плечами.
Мы держались вместе с этим здоровяком, так как скоро предстоит быть в отряде Защитников Искры, и с каждым днём я чувствовала всё большую уверенность. Брат бы точно пошутил о том, что мой редкий талант — в том, как я нахожу себе влиятельных покровителей. Обычно я говорила ему: “Не завидуй”, но сейчас притихла.
Вдруг я уже схожу с ума и слышу голос брата, когда его нет рядом? Вот и Кьестен говорил, что те, кто обращаются к стихии, рискуют впасть в безумие.
— Слышали?! Убит король! — шепнул мальчишка лет десяти, подбегая к нам и делая вытаращенные глаза. — Ой, что сейчас будет!
— Какой король?! — удивилась я, спотыкаясь. — Кем убит?
Но мальчишка убежал дальше, а волнение у храма теперь показалось непохожим на то, что просто ждут высоких гостей. Видимо, там и правда что-то случилось. Я застыла, глядя вверх на высокие светлые стены, отражающие солнце, и у меня закружилась голова.
— Сегодня же важная делегация, не слышала? — обернулся Арден к храму и растерянно сощурился.
— Как-то не до того было, — пробормотала я, понимая, что последние дни мои мысли были заняты чем угодно, кроме того, что творилось вокруг.
Раз за разом я вспоминала наше “свидание” в городе, горячие губы Бьёрна на своих и страшный шёпот — сначала про заговорщиков, про Мэй и опасность, что таится незримо где-то рядом, а потом про то, что эта встреча наедине — последняя.
— Кроме императора и императрицы ждали короля Энарии Теорина Ойгарда, еще посла Маркитании для подписания договора и семерых высших князей Ивварской Империи. Что-то мне это не нравится.
Холодок проскользнул под кожу, заставляя сжаться внутри. Неужели и правда король Энарии — и убит?! Тот самый, которого я лично видела на коронации… Но как такое возможно?..
— Ох… — только протянула я, оглядываясь и ежась. — И что теперь будет?
— Явно ничего хорошего, — пожал плечами он, помрачнев. — Вокруг полно всяких разговоров. А сейчас эти гвардейцы… Поймём, когда увидим, кто займет императорскую ложу.
Мы на мгновение замерли, глядя на храм Четырёх богов и проблески яркого солнечного света, отражающегося от белых стен. Впервые это священное здание показалось мне мрачным, каким-то грозно-торжественным, словно пространство вокруг него дышит тревогой.
Я искоса глянула на Ардена, следя за его реакцией, и убеждаясь, что он явно не связан с заговорщиками — или демонически хорошо играет на публику. Но скорее первое: он казался слишком простым и открытым, чтобы хранить смертельно опасные тайны.
Сзади меня уже подталкивали другие ученики, спеша занять места для участников Ойренахты. Не стоит опаздывать на церемонию — сама мысль об этом казалась бредовой. Я сглотнула ком в горле и сделала пару шагов вперёд, ощущая, как с каждым мгновением внутри меня нарастает неприятная дрожь — волнение как перед настоящим боем.
Солнце било прямо в глаза, безжалостно яркое. Я прищурилась, пытаясь окинуть взглядом подготовленную к игре просторную, уходящую за горизонт площадку: скалы, валуны, сухие кусты и деревья, за которыми предстояло прятаться нашим командам. Всё это должно было стать ареной сражения — пока учебного, но отчего-то я чувствовала, что сегодня всё способно обернуться чем-то гораздо большим.
Резкий крик организаторов заставил оживиться всех вокруг, нас оттеснили в единую толпу, среди которой я заметила мельком и Мэй, и другие знакомые лица. К нам прошли Ильхас, Тьяра и наши разведчики, остальная команда где-то затерялась в толпе, но думаю, это вопрос времени. Строй участников начал выравниваться, и Арден замер, оттесняя других, чтобы меня не задавили раньше времени.
— Если король правда погиб, то, может, и игру отменят? — пробормотала я.
Арден огляделся, щуря ярко-голубые глаза на жарком солнце. Мне на миг показалось, что этот большой и обычно такой спокойный парень сейчас напряжён едва ли не сильнее меня.
— Не загоняй себя в угол, Кейсара, — тихо произнёс он. — Сейчас увидим, что скажут наставники. Если игра начнётся… будем делать своё дело.
Вдоль рядов зашелестели разговоры: «Короля убили…», «Покровитель…», «Император…». С каждым словом я старалась не терять самообладания, ведь от меня ждали сосредоточенности. Я скользнула взглядом по плотным рядам гвардейцев. Была ли там хотя бы одна знакомая фигура? Или — вдруг где-то среди них стоит Бьёрн, скрытый под маской безразличия и сдержанности? Но никто не выглядел так, как он, и я почувствовала одновременно тоску и каплю облегчения.
Ладно. Сейчас не время думать о нём.
И почему солнце так жжёт, словно предрекает кровавый исход? Кажется, меня заразили своим божественным пафосом и трепетом перед Четырьмя богами эти несколько месяцев в монастыре…
Мы выстроились на нагретой солнцем площади, под пустым обширным балконом храма с рядом из четырёх массивных колонн — в честь каждого из Четырёх богов, — стараясь держать спины прямыми. Там должен появиться император, императрица и остальные высокопоставленные лица Империи.
Толпа шумела, но наконец начала успокаиваться. Дарханы и наставники ходили вдоль рядов, порой поддразнивая кого-то из своих любимчиков или наоборот, отчитывая за недостаточную выправку.
Над головами колыхалось тугое, горячее марево. Ветер то и дело приносил запах ещё неостывшего камня и благовоний из внутреннего двора храма.
Сквозь узкий проход слева от колонн промелькнула гвардия. Со стороны площади они казались бесшумными тенями, и я вдруг осознала, как сильно меня тревожит их напряжённый вид. Но не успела об этом подумать дольше, как над нами раздался звучный удар гонга — призыв взглянуть наверх.
Щурясь, я подняла взгляд к балкону, выходящему из центральной части священного здания, и замерла.
— Император священной Ивварской Империи… Сиркх, — гулко произнёс кто-то, и в этом коротком имени прозвучало столько благоговения и трепета, что по толпе пронёсся единогласный полувздох.
Император вышел на балкон, и я застыла. Как будто сам воздух изменился — и даже до нас дотянулась упругая волна мощной магии, коснулась всех незримым кольцом, словно круг по воде от сильного удара.
На мгновение мне показалось, что я оглохла и ослепла. Избирательно. Мир потускнел и выцвел — весь, кроме высокой фигуры императора и его жены, что подошла и замерла по левое плечо от него. И я не могла даже пошевелиться, хотя хотелось покрутить головой, чтобы убедиться, что не меня одну оглушило как рыбу, выброшенную на берег.