Над нами раздался гулкий звук гонга, оповещающий конец игры. Наблюдатели плавно спускались к нам, их лица были бесстрастны. И среди них не было Бьёрна.
Горькое разочарование стянуло сердце.
Напрасно было надеяться, что он снова придёт и спасёт меня, как всегда. Кажется, моё свидание, вырванное у судьбы, обошлось нам обоим слишком дорого.
В этот миг к нам подошёл один из наблюдателей, чей голос прозвучал ровно и сухо:
— Победа присуждается команде Иллиана ди Вара. Искра успешно соединена. Игра окончена.
— Отличное начало, — с издёвкой бросил Равенс, проходя мимо меня. — Может, теперь объяснишь нам, почему ты так хотела стать защитником, если не способна даже уследить за Искрой?
Ильхас молчал. Его лицо было бледным и напряжённым, будто поражение ранило его сильнее всех. Он окинул меня тяжёлым, выжидающим взглядом, затем отвернулся.
— Идёмте, — проговорил он глухо, — нам пора возвращаться.
Я осталась стоять, чувствуя, как внутри разрастается пустота. Над головой безжалостно сияло солнце, словно издевалось над нашим первым и таким быстрым поражением. Вдалеке, на балконе храма, будто тяжёлым камнем придавливал к земле взгляд императора, и я чувствовала: именно сегодня решается, что со мной будет.
Я раздражённо потёрла всё ещё ноющее запястье, которое грозило опухнуть, повернулась к Ардену, и мы мрачно переглянулись. Только его лицо сейчас казалось по-настоящему сочувствующим.
— Сомневаюсь, что это поможет… — медленно проговорил Арден, и на его добром, обычно спокойном лице промелькнуло напряжение. — Обычно никто не оспаривает итоги.
— Обычно случаются такие нарушения? — с вызовом спросила я.
— Редко. Но бывает. Хорошо, что в этот раз обошлось без жертв.
Я вспомнила Дарака, истекающего кровью, и поёжилась. Действительно: живы — и ладно. Так здесь относятся к этой священной игре?
Разозлённая собственной беспомощностью, несправедливостью поражения и ноющей болью, я быстрым шагом направилась в сторону холмов, где мы последний раз видели наставника рядом с наблюдателями. Если Кьестен действительно гордится командой, как говорил накануне, пусть докажет, что мы для него что-то значим! Пусть защитит нас перед судьями, а может, даже перед самим императором.
Солнце палило невыносимо, высвечивая поле, усеянное обломками древних зданий и покрытое пылью и песком. Где-то неподалёку послышались голоса проигравших, которые уже направлялись к месту сбора, чтобы выслушать приговор наставников и судей. Узнав у них, где видели нашего наставника, я уверенно направилась вперёд, к Кьестену, чувствуя, как в груди снова загорается мой собственный, неподконтрольный никому огонь.
Я прошла всего несколько шагов, прижимая локоть к животу, прежде чем почувствовала, как кто-то идёт за мной. Быстрый взгляд через плечо — Арден. Его хмурое лицо выражало решимость и поддержку одновременно, и это немного смягчило моё напряжение.
На мгновение он улыбнулся краем губ, а потом снова помрачнел, увидев, что прямо навстречу нам быстро идёт Кьестен. Его лицо было напряжённым, суровым, и он, казалось, даже не замечал нас. Его взгляд был устремлён куда-то за нас — туда, где за высокими холмами и скалами высился Храм Четырёх богов.
Я молча наблюдала за наставником. Он выглядел не просто серьёзным, а встревоженным. Взгляд его был твёрдым, но в глазах сквозило беспокойство, которое он явно старался скрыть.
— Учитель, — начала было я.
Кьестен резко остановился, заметив нас, и коротко спросил:
— Хочешь оправдаться за свое поражение, ди Мори?
— Насчёт этого… — я начала, собираясь подробно рассказать о том, что произошло во время игры, но он резко перебил меня жестом.
— Потом. Сейчас не до этого, — бросил он, явно торопясь.
— Постойте! — воскликнула я, разъярённая таким отношением. — Они нарушили правила! Один из них чуть не сломал мне руку!
— Ты будешь снова пытаться меня учить, девчонка? — прошипел разъярённый наставник так угрожающе, что я тут же отступила на шаг. — Вернись к команде, пока я не потерял терпение.
Арден, словно подчиняясь его молчаливому магическому приказу, отступил и в конце концов оставил нас одних. Мы остались наедине с де Торном. Я лишилась последнего союзника, но не винила его: похоже, было самонадеянностью обращаться к наставнику так.
Давление от тяжёлой магии Кьестена де Торна стиснуло грудь, дыхание перехватило, и я даже испугалась, что он способен задушить меня одной силой своего раздражения. Никто из учеников не смеет перечить дархану, особенно тому, кто давно считает себя вершителем судеб.
— Уйди, Кейсара, — тяжело проронил наставник, и только в этот миг за его спиной мелькнула фигура в мантии наблюдателя. Кьестен снова резко обернулся, реагируя на какой-то оклик. — Не до тебя сейчас.
На мгновение я различила в его голосе за злостью — усталость и тревогу.
Учитель вернулся назад к тому, кто его окликнул, и я бессильно смотрела вслед его на удивление уверенной, гибкой походке. Упрямый, ужасный старик!
Но тень одного из наблюдателей показалось похожей на Бьёрна. Это он? Или кто-то из судей, до кого я смогу наконец достучаться?.. Замерев на несколько мгновений, я всё же упрямо пошла следом. Даже если не оправдаю поражение, то хоть узнаю, что мне в следующий раз делать с тем, как играют соперники?.. Пока есть возможность поймать Кьестена наедине…
Но, поднявшись на несколько шагов, я услышала обрывок разговора, спрятавшись за скалой:
— …видел вас рядом с императрицей. Кто вы такой?
— Я лишь покорный слуга Четырёх богов, сентар, — прошелестел чей-то злой голос.
— Четырёх ли богов? — повысил голос Кьестен, и я вздрогнула от скрытой угрозы в его тоне. Он явно что-то понял! Это заговорщик?!
На мгновение встала мёртвая тишина.
— О, ну что ж. Мир меняется, господа, — чужак вдруг рассмеялся, холодно и жестоко. — Вы слишком зорки для вашего возраста. Что ж, пора приветствовать нового бога. Да примет вас Покровитель со всеми грехами!
Раздался шум короткой схватки и глухой, сдавленный вскрик. Моё сердце замерло, а затем бешено заколотилось. Я выскочила из укрытия, желая помочь наставнику, но было слишком поздно.
Я увидела, как Кьестен де Торн летит со скалы вниз. Ноги приросли к земле. Мужчина, чьё лицо скрывал глубокий капюшон, резко поднялся на ноги.
— Теперь ты свободна, детка, — произнёс он, развернулся и растворился среди скал, словно призрак.
Я бросилась к тому месту, откуда упал Кьестен, и увидела его недалеко внизу. Он лежал на земле, безжизненно распростёртый возле скалы, кровь растекалась под телом.
С холодеющими пальцами я бросилась к наставнику, словно к единственной точке опоры в рушащемся мире. Его глаза были открыты и смотрели в никуда, сердце не билось — не нужна была никакая магия, чтобы это понять. Я задрожала всем телом, горло сдавил комок ужаса и отчаяния.
Неожиданно с моих пальцев сорвался огонь, вспыхнувший на белом подоле одеяния наставника. Испугавшись, я поспешно принялась тушить пламя, жгущее кожу, и зарыдала в голос впервые за всё время в монастыре. Руки дрожали, глаза отказывались верить в случившееся.
Кьестен де Торн был мёртв.
Глава 37. В которой я сталкиваюсь с тьмой
Казалось, вместе с рыданиями из меня вырывалась вся накопившаяся боль. Перед глазами плыло, в ушах стоял звон, и я тщетно пыталась убедить себя, что это неправда. Я осторожно, едва касаясь, дотронулась до руки наставника — она была холодной и совершенно неподвижной. Меня обожгло осознание неотвратимости случившегося, и в желудке вдруг всё скрутило.
Я ужасна, ужасна! И последнее, что я говорила наставнику — это грубость и ненависть. А теперь он мёртв, и его кровь словно течёт по моим рукам. Мертвый. Кьестен мёртв, и его кровь на моих руках. Я испачкала в ней светлые штаны, и на коленях теперь растекались красные пятна. В ушах зашумело, и меня накрыла волна тошноты.
Нужно было срочно звать стражу, кричать о том, что убийца рядом, где-то среди нас. Но ноги словно приросли к земле, а вместо крика из горла вырывался только тихий хрип. Слёзы беззвучно текли по лицу, и единственным отчётливым чувством была холодная, липкая уверенность: если бы я не отвлекла его своей глупой истерикой, Кьестен был бы жив.
С трудом я заставила себя отползти назад, дальше от мёртвого тела, и ощутила, как острая боль прострелила в коленях. Сжав в кулаки окровавленные, дрожащие пальцы, я наконец обрела голос и пронзительно закричала:
— На помощь! Помогите, кто-нибудь!
Мой голос разнёсся эхом среди древних каменных стен, и первые мгновения никто не отзывался. Но затем со стороны площадки донеслись встревоженные крики, быстрые шаги, глухие удары бегущих ног.
Первым рядом оказался Арден. Он бросился ко мне, застыл, побледнев, увидев тело наставника, и тут же рявкнул назад:
— Сюда, быстрее! Кьестен де Торн…
Кто-то из наблюдателей закричал громко, чтобы привлечь внимание гвардейцев, и вскоре холм наполнился обеспокоенными, испуганными голосами.
Всё вокруг завертелось в стремительном водовороте лиц, криков, вопросов. Но я уже ничего не могла объяснить, только сидела, тяжело дыша и чувствуя, как волна отчаяния всё глубже затягивает меня в свою черную бездну.
Кажется, рядом появился Бьёрн, но поняв, что де Торну уже не помочь, постарался оттащить меня в сторону и успокоить, сжав с силой за плечи и встряхнув.
— Ты цела? — наконец донеслись до моего сознания его слова сквозь кровавую пелену.
— Да… да, — сбивчиво пробормотала я, находя в хаосе спокойный серый взгляд и концентрируясь на нём: на том, как тихо сияют его глаза, выводя меня к свету. Успокоила дыхание. — Бьёрн, тут был убийца… в капюшоне. Я слышала их разговор. Это страшный человек, кажется, он убил… — мой шёпот потонул в обвинительных криках.
— Это она его убила! — ткнули на меня пальцем, и я не сразу поняла, кто.
— Принцесса убила, не сдержала огонь…
— Не справился Кьестен, смотрите, обжёгся!