– Ты знал об этом?
– Ага.
– М-м… Было классно. Очень даже. Спасибо.
Мы отцепили свои велосипеды и пошли к дороге. Чип все смотрел на меня.
– Что-то не так?
– Нет. Не то чтобы. – Чип снова улыбнулся. Вокруг его глаз собрались морщинки, почти как прищур. – Ты какой-то другой.
Я пожал плечами.
– Может быть, ты привез с собой кое-кого из своих предков?
– Что?
– Дария Великого. Или Дариуша. Тебя же назвали в его честь. Так?
Я был поражен, что Циприан Кузумано, Бездушный Приверженец Господствующих Взглядов (возможно), провел такую параллель.
Я был поражен, что он знает, как правильно произносится мое имя в Иране.
Я был поражен, что он даже не пытается пошутить на эту тему.
– Да. Ну, то есть меня в честь него назвали, но я почти уверен, что мы не родственники.
– Ну, все равно клево. – Чип снова убрал волосы в хвостик при помощи резинки. – Эй. Я рад, что ты вернулся, Дарий.
– М-м… Спасибо.
– Кайф. Увидимся.
– Ага. До встречи.
Первый километр Чип ехал за мной, все смеялся насчет того, как сложно прощаться. Да и потом наши дороги не расходились, пока он не повернул направо возле «Сейфвея»[31], а я продолжил ехать прямо.
Я не знал, что и думать о такой внезапной и необъяснимой перемене в отношении.
Может, он был прав, и я как-то изменился.
Может, я привез с собой небольшую частичку Дариуша Великого.
Надо будет спросить Сухраба, что он об этом думает.
Мы каждый день переписываемся по электронке.
На самом деле скорее через день – из-за разницы во времени. Сухраб ведь жил на полдня вперед.
Поэтому я и ненавижу путешествия во времени.
Тем вечером мы ели суши навынос из одного ресторанчика, расположенного за углом от папиного офиса. А потом смотрели эпизод «Семья», в котором капитан Пикард приезжает домой во Францию, чтобы навестить домашних и восстановиться после захвата боргом.
Он впервые за много лет увидел своих родных.
– Только мне так кажется или совпадение довольно странное?
Папа рассмеялся.
– Не только тебе.
Мама села рядом со мной еще во время открывающих титров. Мы с папой оба посмотрели на нее.
– Что? Мне нравится эта серия. На ферме.
– Вообще-то на винограднике, – поправил ее отец.
Мама потянулась через меня и стукнула папу в грудь.
– Какая разница.
Папа поймал мамину руку на лету и поцеловал в ладонь, и это очень ее рассмешило.
Всю серию мама запускала пальцы мне в волосы. Было так приятно сидеть между ней и папой.
(Лале стало скучно еще во время заставки.)
Мы с папой досмотрели финальные титры до самого конца, а потом я пошел заварить чаю. Бабушки отвезли меня в «Роуз Сити Тиз», когда мы вернулись из Ирана, чтобы отпраздновать мой прошедший день рождения, и я выбрал на пробу новый цейлонский чай «Нувара Элия».
Пока чай заваривался, папа достал нам пару чашек и поставил их на кухонный стол. Потом сел и стал меня ждать.
После просмотра «Звездного пути» мы теперь почти всегда так делали. У нас появилась новая традиция.
Я налил чаю ему, потом себе, после чего поднес чашку к носу и вдохнул аромат. Папа последовал моему примеру.
– М-м-м. – Папа наморщил нос. – Лимоны?
– Да. И цветочные нотки.
Он шмыгнул носом и отпил глоток.
– Хороший чай.
– Ага. Мягкий.
Мы пили чай и разговаривали. Я немного нервничал перед тем, как пересказать ему слова тренера Фортеса, но папа удивил меня.
Стивен Келлнер в последние дни часто меня удивлял.
– Не позволяй ему на себя давить и прессинговать, – сказал отец. – Но если хочешь заняться футболом, мы будем приходить и болеть за тебя.
– Хорошо. Может быть. Я не знаю, будет ли у меня время. Я собирался в следующем году попробовать постажироваться в «Роуз Сити Тиз».
– С зарплатой или без?
Мои уши покраснели.
– Без.
– Хорошо. Тебе будет полезно.
Я во все глаза смотрел на своего отца, Стивена Келлнера, Сверхчеловека, который сидел, обхватив чашку руками, пил утонченный цейлонский чай и говорил, что здорово работать бесплатно в области, которая никак не связана с его собственной профессией.
– Что, правда?
– Конечно. Тебе же это нравится. Так ведь?
– Да.
– Ну и прекрасно.
Мы допили чай, и, пока я вынимал наши таблетки, папа поставил на плиту чайник для следующего подхода.
– В этом кофеина, правда, будет поменьше.
Мама и Лале снова забрели в кухню, как раз когда я ставил чайник чая «Драконья жемчужина с жасмином» на стол.
– Пахнет зеленью сабзи, – заявила Лале. Она предпочла на этот раз не класть в чай кубик льда, потому что он заваривался водой с температурой в восемьдесят градусов, а не кипятком.
– Пахнет как в саду у Бабу, – произнесла мама.
Мы сидели за столом, пили, смеялись, улыбались друг другу, но потом как-то все одновременно затихли.
Это было приятное затишье. В такое можно завернуться, как в теплое одеяло.
Папа взглянул на меня.
– Ты в порядке, сынок?
– Да, пап, – ответил я. Сделал длинный, медленный глоток чая. – Я великолепно.
Послесловие
Рассказывая историю Дария, я хотел показать, как депрессия может влиять на жизнь, даже когда она под контролем. Она влияет и на тех, кто подвержен ей, и на тех, кому дороги подверженные ей люди.
Мне было двенадцать, когда мне поставили диагноз «клиническая депрессия», и целых четыре года психиатр подбирал мне препарат (точнее, как в итоге вышло в моем случае, комбинацию медикаментов и терапии), чтобы контролировать проявление симптомов. Я считаю, мне очень повезло, потому что в моей семье есть случаи депрессии и мои родители, зная, что я нуждаюсь в лечении, оказывали мне всю необходимую поддержку. А еще мне, по-моему, очень повезло, потому что депрессия ни разу не приводила меня к тому, чтобы причинить вред самому себе.
У разных людей депрессия принимает совершенно разные формы. В моем случае речь шла о заедании стресса (и в серьезных масштабах). Еще я целый месяц не ходил в школу, потому что не мог вытащить себя из постели по утрам. И домашнюю работу не делал, потому что не видел ни в чем смысла.
Даже сейчас депрессия иногда заставляет меня остаться дома, чтобы поиграть в дурацкие компьютерные игры, когда я чувствую, что с внешним миром связываться не готов.
Жизнь с клинической депрессией – это когда ты зацикливаешься на череде непонятных мотивов, постоянно подозреваешь людей в самом худшем или воображаешь, что они думают самое худшее о тебе.
Иногда при депрессии ты отталкиваешь людей, потому что тебе кажется, что ты не стоишь времени, которое они с тобой проводят.
Иногда страдающие депрессией принимают препараты, чтобы сохранить себе жизнь, подавить желание причинять себе вред и прогнать суицидальные мысли, даже если лекарства подавляют те части их личности, о которых они даже не подозревали. (И это совершенно оправданно.)
А иногда страдающим депрессией кажется, что люди, которых они любят, никогда не полюбят их в ответ.
Но наблюдать клиническую депрессию может быть не менее тяжело, чем жить с ней. Огромное горе – любить кого-то и не иметь возможности ему помочь.
Огромное горе – вновь и вновь ходить по одному и тому же кругу непонимания.
Огромное горе – постоянно говорить себе, что, даже если ты разгадал загадку и тебе кажется, что ты можешь все изменить к лучшему, на самом деле ничего изменить ты не можешь.
Однако несмотря ни на что депрессия вовсе не обязательно должна брать под контроль вашу жизнь.
Если вы живете с депрессией, всегда помните, что вам могут помочь.
Если кто-то из ваших близких страдает депрессией, им нельзя терять надежды.
Необходимы терпение, доброта и способность к прощению.
Я все еще учусь заботиться о себе и учусь заботиться о тех, кто мне дорог.
Благодарности
Столько людей приложили свою руку к рождению этой книги, но, если бы я хвалил всех и каждого настолько, насколько они все заслуживают, благодарности были бы длиннее, чем сама книга.
Спасибо моему агенту Молли О’Нилл за то, что она самый неутомимый борец, мудрый советчик и лучший партнер, о каком я только мог мечтать. Спасибо за твои щедрые рекомендации, восхитительные телефонные звонки и потрясающий пирог.
Спасибо за поддержку всей команде литературного агентства Root Literary, а именно Холли Рут, Тэйлору Хэггерти и Челси Гловер-Одом.
Спасибо моему редактору Дане Чидиак, которая проникла в тайное сердце моей книги и помогла мне явить миру лучшую из возможных ее версий. Благодарю тебя за терпение, страсть, зоркий глаз и безграничное чувство юмора.
На каждой стадии процесса я считал себя настоящим везунчиком, потому что являюсь членом семьи издательства Penguin Books. Спасибо всей команде, которая столько вложила в Дария: Лори Хорник, Намрате Трипати, Нэнси Меркад и Кристен Тоццо.
Спасибо моему корректору Реджине Кастилло за фантастическую корректуру и за то, что благодаря ей я впервые узнал о существовании короткого тире.
Спасибо дизайнеру обложки этой книги, Самире Иравани, за потрясающую обложку, которую невозможно забыть. У меня до сих пор от одного взгляда на нее бегут мурашки. Спасибо Адамсу Карвальо за удивительную иллюстрацию. И спасибо Терезе Евангелисте, которая занималась художественным оформлением суперобложки, за то, что все случилось так, как случилось.
Спасибо Мине Чунг за то, что книга внутри так же хороша, как снаружи.
Спасибо моему агенту по рекламе и настоящей рок-звезде Кейтлин Нифси и всей ее команде, особенно Шанте Ньюлин и Элизе Маршалл.
Спасибо маркетинговой команде: Эмили Ромеро, Эрину Берджеру, Кейтлин Уэйлен, а особенно Ханне Несбат. Персидские пингвины, объединяйтесь!
Спасибо отделу по работе со школами и библиотеками под руководством Кармелы Йарии и команде по продажам, возглавляемой Деброй Полански.