, став еще более могущественным, перейдет к тому юноше, которого Кир увидел во сне и который будет властвовать над Персией долгие годы, приумножая славу Ахеменидов.
Выслушав жрецов, Кир приказал мне, чтобы я возвращался в Персиду, и повелел взять тебя под стражу, Дарий. Царь собирался решить твою судьбу после войны с массагетами. Однако в последнем сражении Кир нашел свою смерть. Таким образом, сбылась половина его вещего сна. И вот теперь пришел черед другой половины…
Гистасп умолк и пристально посмотрел на сына.
От этого взгляда Дарию стало не по себе. Под силу ли ему стать царем столь обширной державы?
– О божественном предопределении знаем теперь лишь ты и я, сын мой, – сказал Гистасп, положив руку на плечо Дария. – Из тех жрецов-толкователей в живых не осталось никого. И это к лучшему. Вот, Дарий, теперь ты знаешь, почему я взял тебя с собой.
– Неужели твои сообщники готовы уступить мне царский трон? – немного растерянно промолвил Дарий, взирая на отца.
– Наши сообщники, – поправил сына Гистасп, отрицательно покачав головой. – Нет, никто из них добровольно не уступит царскую тиару ни мне, ни тебе. Каждый надеется примерить ее на себя, если заговор удастся и маги будут умерщвлены.
– Не понимаю, отец… – пробормотал Дарий. – А как же божественное предопределение?
– Вещее провидение предрекает тебе в будущем царскую тиару, сын мой, – назидательно проговорил Гистасп. – Но это не означает, что ты должен пребывать в праздном ожидании. Воцарение, сын мой, – это зачастую игра со смертью, где не существует правил. Путь к трону иной раз пролегает по трупам и врагов, и тех друзей, что стали врагами. Здесь одной храбрости и умения владеть оружием мало, нужно еще обладать хитростью и жестокостью. Не беспокойся, Дарий. Я помогу тебе. Ты будешь царем!
Заговорщики вознамерились осуществить свой замысел во время праздника в честь Митры, когда будет царить всеобщее веселье. Во дворце по такому случаю не обходилось без шумного застолья. Атосса обещала через преданных ей евнухов известить заговорщиков, в какие покои отправится на ночь маг-самозванец и где будет ночевать его брат. За время, оставшееся до праздника, Гистасп успел встретиться с Ардиманишем и склонить к заговору и его. Новый патиакш пользовался доверием братьев-магов и мог беспрепятственно передвигаться по дворцу.
Гобрий убедил участвовать в этом деле своего друга Гидарна, который командовал войском, размещенным в Сирии и Финикии. В случае неудачи заговорщики рассчитывали с помощью Гидарна бежать на финикийском корабле.
Добравшись до Экбатан порознь, заговорщики собрались все вместе в доме сестры Отаны и еще раз обсудили план действий. Каждый взял с собой нескольких верных слуг, которые должны были дожидаться своих господ неподалеку от дворца, держа наготове лошадей.
Аспатину пришлось остаться в Сузах, ибо за его голову маги были обещали огромное вознаграждение и его запросто могли опознать и выдать в Экбатанах.
– Ежели наш замысел сорвется, вряд ли кому-нибудь удастся вырваться из дворца живым, – высказал свое мнение Ардиманиш, который знал, сколь многочисленна дворцовая стража. – Самое лучшее – это спрятаться во дворце. Я знаю несколько укромных мест. Там нас не скоро отыщут.
– Но все-таки могут отыскать? – опасливо поинтересовался Мегабиз.
– Разумеется, – без колебаний ответил Ардиманиш. – Мы же не мыши и не бесплотные тени. Поэтому надо постараться, чтобы все прошло как нельзя удачно. После убийства магов начнется суматоха, и тогда ускользнуть будет куда легче.
– Я же говорил, что нужно было привести в Экбатаны отряд воинов из Сирии, – мрачно заметил Гидарн. – В трудную минуту можно было бы уповать на помощь копейщиков и щитоносцев, а не на горстку слуг.
– Мы это уже обсуждали, Гидарн, – сдерживая раздражение, сказал Отана. – Войско, хоть конное, хоть пешее, невозможно привести в Экбатаны незаметно. Уверен, что у магов-самозванцев по всей Мидии имеются соглядатаи. Полагаться мы можем лишь на свои силы, да еще на удачу.
– Нас могут разоружить при входе во дворец, – промолвил Гидарн, которому все меньше нравилась эта затея.
– Ничего страшного, – сказал Ардиманиш, – у меня есть ключи от оружейной комнаты.
– А не могут ли евнухи Атоссы как-то помочь нам? – спросил Дарий, не в силах совладать со своей внутренней робостью.
– Не знаю, – Ардиманиш пожал плечами. – Об этом Атосса ничего не говорила.
– Скажи, друг Ардиманиш, хороша ли собой Атосса? – с похотливой улыбкой спросил Интаферн. – Ты часто видишь ее?
Ардиманиш ухмыльнулся – он был падок на женщин и знал в них толк:
– Атосса недурна внешне, но лишена обаяния. Другое дело ее юная сестра Артистона…
Гистасп прервал Ардиманиша:
– Полагаю, друзья, не следует обсуждать это здесь и сейчас.
– Вот именно, – поддержал Гистаспа Отана. – У нас еще будет время поговорить о красоте дочерей Кира, когда дело будет сделано.
– Если мы останемся живы, – пробурчал Гидарн себе под нос.
Не имея за спиной преданного войска, он чувствовал в себе все более возрастающую неуверенность.
Итог совещанию подвел Гобрий:
– Не о собственном спасении следует думать, друзья, но о том, чтоб умертвить магов любой ценой, даже ценой своей жизни. Речь идет о спасении державы Кира, царства Ахеменидов, а не пришлых мидийцев. Это дело нашей чести, ибо никто кроме нас не осуществит эту справедливую месть. Пусть нас всего лишь горстка, зато мы прозрели и знаем истину, в то время как все вокруг пребывают в незнании и слепоте. Помолимся же светлым богам-язата и ляжем спать, дабы утром удача была с нами.
Заговорщики так и сделали.
На ночь Отана повелел слугам запереть все двери, опасаясь, чтобы кто-нибудь из заговорщиков не вздумал сбежать под покровом тьмы.
Глава десятаяУбийство в крепости Сикайавати
Рано утром Ардиманиш отправился во дворец, чтобы, как обычно, представить «царю» донесения соглядатаев, поступающие со всех концов Персиды, а также поведать о настроениях жителей Экбатан перед началом праздника. Кроме того, Ардиманиш прихватил с собой список знатных гостей, которые приехали приветствовать «царя» и вручить ему подарки, как было издревле заведено в этот день.
Заговорщики, одетые в роскошные праздничные одежды, с нетерпением ожидали возвращения Ардиманиша: им вместе с ним предстояло следовать в залу на царский прием.
За завтраком все выпили вина для храбрости, чтобы побороть волнение.
Поскольку ожидание затягивалось, вельможи начали проявлять беспокойство.
– Ну где же он? – в нетерпении восклицал Гидарн. Он метался по комнате, как птица в клетке.
Ему никто не ответил, ибо всех, мучил тот же вопрос. И еще предчувствие, будто патиакш предал их и вот-вот их схватят.
Интаферн, развалясь в кресле, был занят тем, что вытаскивал из ножен до половины голубоватый клинок своего акинака и одним ударом ладони вгонял его обратно. Сидевший напротив Мегабиз тупо взирал на однообразные движения Интаферна, иногда принимаясь шумно вздыхать, словно ему не хватало воздуха.
Гобрий сидел на скамье, закинув ногу на ногу, и поигрывал носком сафьянового сапога с серебряной застежкой. Его взгляд, устремленный в пространство, был задумчиво-сосредоточен. Рядом с ним сидел Гистасп, прислонившись затылком к деревянной колонне, поддерживающей кровлю. Он глядел в потолок, разделенный стропилами и поперечными балками на одинаковые квадраты. Отана стоял у окна, выходившего в перистиль, и не сводил глаз с дверей: если Ардиманиш появится, он неминуемо должен пройти по двору, прежде чем попасть на мужскую половину дома.
Дарий, не в силах бороться с обволакивающей его дремой после бессонной ночи и выпитого на сытый желудок вина, прикорнул в уголке на низком табурете, упершись лбом в ладонь согнутой руки. Мучительное волнение, снедавшее его, вдруг сменилось полнейшим безразличием.
Но вот наконец явился Ардиманиш, и комната наполнилась громкими раздраженными голосами.
Гидарн тянул Ардиманиша за широкий рукав длиннополого кафтана и требовал, чтобы тот выложил начистоту, почему задержался так долго.
– Ты наверняка заодно со Смердисом и его братцем! – наступал на патиакша Гидарн. – Ну что, какую ловушку для нас приготовил?
– Это неспроста. Это подозрительно, – вторил Гидарну Мегабиз. – Надо допросить Ардиманиша как следует. Может, он вознамерился нашими головами купить себе милость у магов!
Ардиманиш пытался что-то объяснять, но ему не давали вставить ни слова.
Гидарн держал его за одну руку, Мегабиз – за другую: оба пытались уличить патиакша в измене.
– Признавайся, Ардиманиш, с кем ты? – угрожающе промолвил Интаферн, вынимая из ножен кинжал. – С нами или с магами? Говори правду, покуда я не отрезал тебе язык!
Отана решил вмешаться и, растолкав обидчиков Ардиманиша, обратился к нему спокойным голосом:
– Мы извелись от ожидания, друг мой. А тебя все нет и нет. Что случилось?
– И не вздумай лгать! – пригрозил Интаферн из-за плеча подошедшего Гистаспа.
Гистасп оттеснил Интаферна и ободряюще кивнул Ардиманишу:
– Не слушай Интаферна, дружище. Он просто не выспался.
Гобрий в это время успокоил Гидарна, который твердил, что им всем нужно спасаться бегством, пока не поздно, что он не доверяет Ардиманишу.
– Магов во дворце нет, – Ардиманиш в изнеможении рухнул на табурет. – Я разговаривал с дворецким, с патизейтом[49] и с начальником стражи. Все говорят одно и то же: дескать, царь и хазарапат перед самым восходом солнца сели на коней и уехали на Священную гору. И когда вернутся, неведомо.
– Все ясно, – Мегабиз ткнул пальцем в Ардиманиша. – Ты предупредил их заранее, и они успели скрыться.
– Я предчувствовал это! – гневно воскликнул Гидарн. – Мы доверились негодяю!
– Отдайте мне Ардиманиша! – Интаферн угрожающе зазвенел акинаком, вытащив его из ножен.