– Нам терять нечего, дорогуша. Чтобы пожаловаться папочке, его высочество должен живым до столицы добраться, а в королевстве и без нас опасностей полно. Нечего было таким чистеньким мальчикам выходить из дома – кто-то ваше добро к рукам точно приберет, и лучше уж это будем мы.
То, что его тоже отнесли к чистеньким мальчикам, рассмешило бы Генри до слез, если бы в следующую секунду все не вышло из-под контроля. Ханс вытащил из-за пазухи камень и с меткостью, достойной лучшего применения, швырнул его Эдварду в голову. Тот был не готов к битве в таком стиле и даже не попытался уклониться, хотя Генри на его месте успел бы. Эдвард выронил меч и свалился на землю, а Ханс спокойно подъехал и начал снимать с коня сумку. Гилби ахнул – он, кажется, тоже не был готов к такому повороту событий, – а вот Сэм времени терять не стал.
– Слезай, – резко сказал он, тыча ножом в сторону Генри.
«Ну конечно, давай веди себя как трус, – шепнул голос огня, и Генри согнулся, как от боли. Каждый раз эта мерзость застает его врасплох! – Будешь послушным слизняком или покажешь, на что способен?»
– Нет, – без выражения ответил он, едва понимая, что говорит вслух. – Уходи.
Сэм, видимо, решил, что Генри обращается к нему, потому что глухо хмыкнул в шарф, убрал нож и обеими руками сильно толкнул Генри в грудь. Тот полетел вниз. От удара о землю он вскрикнул: не потому, что было больно, а потому, что огонь вспыхнул сильнее, прокатился по каждой вене, по каждой мышце.
– Хорошие кони, чистопородные, их тоже заберем, – услышал он как будто сквозь сон.
Генри открыл глаза. Гилби и Ханс поспешно складывали сумки на своих коней, даже не проверив содержимое, – видимо, решили сделать это в более укромном месте. Сэм и человек, имени которого Генри так и не узнал, тянули за поводья Снежка и Болдера, а те упирались, ржали и вставали на дыбы. Эдвард мотал головой и безуспешно пытался встать. Его золотые волосы были перепачканы землей и кровью.
«Хватит трусить, – сказал огонь. – Ты тот, кто есть, – может, пора этим воспользоваться?»
Генри сгорбился, вцепившись руками в землю и представляя, как прыжком собьет с ног своих врагов, одного за другим. Схватит их за шею и почувствует, как бьется пульс, сначала быстро, потом медленнее, и сила этих жалких болванов перейдет к нему, никто даже не узнает, тут лес, а они бродяги, которых нигде не ждут. Последним он схватит Эдварда, тот не сможет драться, и Генри возьмет всю его силу, всю его жизнь, и потом никто его больше не остановит. Эта мысль взорвалась в его голове таким наслаждением, что Генри закричал.
Он сидел на коленях и орал во всю глотку, пока в голове не прояснилось. Кто-то начал смеяться, но смех оборвался, когда Генри поднялся на ноги, оскалившись, как зверь.
Все четверо смотрели на него, застыв на месте, и на их лицах был такой беспомощный ужас, что даже сквозь горячий туман, наполнявший голову, Генри задумался, что же они увидели в его глазах. Ханс попятился к своему коню, и Генри мягко, добродушно удивился, что пять минут назад этот человек казался ему страшным.
– Иди сюда, не бойся, – сказал он, чувствуя, как язык выталкивает из него слова, которых он не собирался произносить.
Никогда еще Генри не видел, чтобы человек так быстро садился на лошадь – такого искусства не достиг даже Эдвард. Вслед за Хансом на коней вскочили и остальные. Через минуту поляна была пуста – четверка грабителей гнала коней прочь так, что дрожала земля. До Генри не сразу дошло, что он чувствует дрожь земли, потому что лежит на ней, хотя и не помнит, как упал. Он полежал, глядя, как кружится над ним изрезанное линиями веток небо, а потом закрыл глаза.
Из забытья его вывел удар по щеке и последовавшая за ним ругань в таких выражениях, каких Генри еще не слышал, – видимо, из библиотечных книг. Он открыл глаза. Эдвард сидел рядом, одной рукой держась за голову, а вторую разглядывая так, будто видел ее впервые.
– Ты как раскаленный котел, – возмущенно заявил он и подул себе на ладонь.
Но исследовательское рвение все же победило осторожность – он снова потянулся и ткнул Генри пальцем в щеку.
– Роза чокнутая, – прошипел он, отдернув руку. – Когда она тебя поцеловала, я сразу понял, что у нее странные вкусы, но не до такой же степени!
Генри с трудом сел. Ему было так холодно, что он с грустью вспомнил свою любимую охотничью куртку, в которой когда-то вышел из дома. Вот бы что сейчас пригодилось.
– Я тогда не обжигал, – выдавил он. Губы онемели так, словно их пчелы изжалили, но он не хотел, чтобы Эдвард считал, будто Розе могло понравиться причинять себе боль. – Когда я нашел Сердце, все прошло. А вернулось, когда я освободил Алфорда.
– Волшебника? Отца мастеров? – нахмурился Эдвард, и Генри запоздало понял, что так и не рассказал никому о том, что Алфорд был заперт в теле чудовища.
А потом он сообразил, что забыл еще кое о чем, – и чуть не рассмеялся от того, как это было глупо. Он ведь мог попасть в Разноцветные скалы без всякого похода, не выходя из дворца.
– Алфорд! – крикнул он, но получилось едва слышно. Он прокашлялся и попробовал еще раз: – Алфорд!
– Тебя что, тоже по голове ударили? – фыркнул Эдвард.
И вскрикнул, потому что в следующую секунду на поляне их было уже трое.
– Привет, Генри! Вот и увиделись, – дружелюбно сказал Алфорд.
Выглядел он так же, как и три дня назад, – растрепанный молодой человек в длинной серой одежке, – но на этот раз в руке у него была кисть, а все лицо измазано краской.
– Прости за мой вид, я пытаюсь донести до трехлетней девочки, что у нее дар живописца. Все так усложнилось! Раньше достаточно было в нужный момент подтолкнуть к ребенку кисть, чтобы до него дошло, какой у него дар, но люди перестали понимать намеки. Я начал с детей – лучше всего дар осваивают те, кто нашел его рано. – Алфорд вытер со лба краску. – Ну ничего, каких-то двадцать лет – и мастерство будет повсюду. Ладно, мне пора возвращаться. Я взял и исчез, а девочка там наверняка плачет. Рад был тебя видеть!
– Стой! – выпалил Генри. – Нам нужна помощь.
Тут Алфорд наконец догадался осмотреться и заметил, что они на поляне среди глухого леса, по которой беспокойно бродят два перепуганных коня, на земле сидит Эдвард с окровавленной головой, да и сам Генри уж точно не выглядит как человек, который от скуки захотел поболтать с волшебником.
– О, – кивнул Алфорд. – Кажется, у вас неприятности. А ты, наверное, принц? Здравствуй, дружок.
Эдвард не ответил. Он смотрел на Алфорда так же, как дикие жители Хлебосолья накануне смотрели на него самого.
– Волшебник, – пробормотал он, и Генри решил, что пора переходить к сути дела.
– Можешь перенести нас к Разноцветным скалам?
Генри был уверен, что теперь-то эта история точно закончится за час: Алфорд поможет им разобраться с куроедом, перенесет их обратно во дворец, и все будут довольны. Но Алфорд только покачал головой.
– Ты разве не помнишь девиз Странника? «В пути ты обретаешь перемены». Само путешествие важнее места назначения, ведь каждое препятствие делает тебя сильнее.
– Джоанна все время перемещает Освальда, куда ему нужно!
– И очень зря. Этим она нарушает все правила волшебников и…
– Правила, правила, как вам самим не надоело? – крикнул Генри. – Скриплеры, волшебники, вечно одно и то же – «сам догадайся», «сам сделай», «еще не время для этих знаний», «испытания закаляют» и прочее! Почему вы не можете сразу помочь?
– Это все равно что спрашивать мать, почему она не дает ребенку печенье каждый раз, когда тот попросит, – мягко заметил Алфорд.
Генри раздраженно выдохнул. Сравнения он не понял: откуда ему знать, чем и насколько часто люди кормят своих детей?
– Простите его ужасные манеры, господин волшебник, – смирным голосом сказал Эдвард, – но я тоже был бы глубоко признателен, если бы вы нам помогли. Бандиты отняли у нас вещи и ударили меня по голове. Я, конечно, не уверен, может ли член королевской семьи приказывать волшебнику, но предполагаю, что…
Алфорд почесал кистью ухо, отчего то немедленно окрасилось в синий цвет.
– По законам приключения герой может один раз просить волшебника о помощи. Просить, а не требовать, мои юные друзья. И думаю, вам лучше поберечь эту возможность на случай безвыходного положения.
– А, то есть сейчас все в порядке? – не поверил Генри.
– Безвыходное положение вы сразу узнаете, уж поверьте. А пока выше нос – для горячих юных сердец что может быть лучше приключений?
И с этими словами он исчез.
– Да у меня теперь даже сменной рубашки нет! – проворчал Эдвард, отпихивая Болдера, который подошел и ткнулся носом ему в щеку. – Я одного не понимаю: зачем ты орал тут как девчонка вместо того чтобы спасать наши вещи?
Генри сжал зубы. Валяясь на земле, Эдвард, видимо, не уловил всех деталей происходящего.
– Вернемся в деревню, попросим у них еду, огниво и прочее.
– Ни за что. Я ушел как герой и не вернусь как побитый пес, – гордо ответил Эдвард и зашипел, ощупывая рану на голове. – Так, себя я, кажется, лечить не могу. Мне нужен лекарь.
– В висок не попали, а над ним кость крепкая, ничего с тобой не будет, – отрезал Генри. – Поехали, нам пора.
– Ты мне приказы не раздавай, тем более что толку от тебя пока маловато, – огрызнулся Эдвард. Кажется, он продолжал этот спор только потому, что, как и Генри, не мог встать. – Я не понимаю, что творится в твоей безумной башке. Ты мог броситься на них, как на меня в Золотой гостиной, и они бы сбежали, поджав хвосты. А так они, если ты не заметил, твои вещи тоже украли, не только мои!
Генри сглотнул. Его до сих пор трясло от пережитого ужаса, но гнев растворился без следа. До него только сейчас дошло: Эдвард имел самое смутное представление о том, как работает дар огня, а значит, все это время думал, что Генри по своей воле давил мечом ему на горло, и боялся его вовсе не без причины. Генри мучительно захотелось все ему рассказать, но он не привык жаловаться.