Хельгир в ответ рассмеялся:
— Да, хватит мне уже веселой жизни, достаточно хлебнул. — И тут же сменил тему: — Нет, ну как ты его — одним ударом без башки оставил. Эх, — вздохнул он. — Знать бы, что все так закончится, сколько монет я бы заработал, если б на тебя поставил… — Он снова вздохнул с явным сожалением. Затем толкнул Дорвана в бок: — Скажи, Дариус, ведь тогда, с Муниром, тебе просто повезло, а?
— Конечно повезло, — легко согласился Дариус. — Мунир мог оказаться и в два раза выше, я бы и в прыжке до его шеи не достал. И что тогда делать?
Хельгир хохотнул и в ответ на просьбу Дариуса все уладить легко согласился, но от денег отказываться не стал.
Захмелевший Ториан на вопрос гонорта, зачем он затеял драку, обещал же вести себя спокойно, ответил:
— А что бы ты сам сделал, если бы тебе в лицо заявили, что фаронгские воины только с бабами на сеновале воевать умеют, да и то не всегда, а иной раз и сами бабами становятся. Как тебе такое?
Дариус пожал плечами. Что бы сделал? Да ничего, наверное. Подумаешь, какое оскорбление. Возможно, порвал рот от уха до уха. Все очень просто — сначала необходимо выбить дух ударом в живот, а затем уже большими пальцами… Или ухо оторвал, это еще проще, даже бить не надо. Ухватился пальцами да резко так вниз, прижимая руку к голове — оторвется, как миленькое. Тут ведь все от настроения зависит.
Изменился Ториан после смерти жены, жестче стал, злее. Раньше он словами повернул бы дело так, чтобы над оскорбившим его человеком вся корчма смеялась, и как будто бы докопаться не до чего.
— В общем, так, Ториан. Те два серебряка, что страже ушли, из твоей доли вычтутся.
Ториан бесшабашно махнул рукой: подумаешь, два серебряка. Однова живем!
— И еще, спасибо тебе, брат.
— А это-то за что? — Тор неподдельно удивился.
— За то, что драку в самой корчме затевать не стал, а то и всех денег не хватило бы с хозяином рассчитаться…
— Все уже улажено, господин Эдвайстел: ни корчмарь, ни стража претензий не имеют, — решил не вдаваться в подробности Дариус. Если уж барону доложили о произошедшем в корчме, то он и сам все знает. Не выдержав, снова бросил взгляд на стол: вдруг письма он просто не заметил?
В какой-то мере в случившемся в корчме виноват сам Эдвайстел. Когда он начал собирать наемников в Голинтере, то распорядился не делать из этого много шуму. Иначе повалит в Аннейд всякий сброд вроде тех людей, с которыми и столкнулась вчера в корчме котерия этого Дорвана. Эдвайстелу необходимо не так много наемников, но выбрать нужно лучших. По крайней мере, из тех, что свободны, хорошие всегда при деле.
Только слухи в кулаке не удержишь, и потому потянулся в Аннейд всякий сброд. Видел Эдвайстел тех, с кем вчера драка случилась, приходили они не так давно к барону, и он им отказал. И, как оказывается, правильно сделал: сколько их там было — семь, восемь? И с ними люди Дорвана втроем управились.
— Деньги, наверное, вчера и закончились?
Дариус вопросу удивился. О чем это он? Неужели Эдвайстел желает получить их назад? Отдаст, не проблема. Если хорошенько поскрести, так сразу и отдаст. Барон что, решил вернуть ему варии? Тоже не проблема, в любом крупном городе за них несложно деньги выручить — это один из немногих королевских указов, что выполняются без всякой заминки. А себе амулеты Эдвайстел не оставит. Они — благородные, и у них все по-своему. Могут дать деньги, могут забрать, но чтобы и деньги назад потребовать, и варии не отдать… Нет, такого не будет — против чести.
— Нет, господин Эдвайстел, деньги все в сохранности, мы их даже поделить не успели.
Барон почему-то удовлетворенно кивнул головой. Его следующий вопрос застал Дариуса врасплох:
— Скажи, Дорван, тебе уже приходилось сталкиваться с долузсцами?
— Да, господин Эдвайстел. Именно долузсец оказался первым человеком, которого мне пришлось убить.
Дариус не стал добавлять, что убил он скорее случайно. Убить случайно могут любого: и его, и того же Эдвайстела, главное — вот он, перед бароном, а долузсец давно уже сгнил, и кости растащила лесная живность. И еще почему-то очень хотелось произвести на Эдвайстела хорошее впечатление. Наверное потому, что барон поглядывал на него с каким-то непонятным сомнением.
— Когда это произошло? — живо поинтересовался Эдвайстел.
— Восемь, точнее, почти девять лет назад, господин барон.
Хозяин замка посмотрел на него несколько иначе. Восемь лет назад Дорван никак не мог быть мужчиной — только юнцом, у которого под носом начал пробиваться первый пушок.
— Где это случилось?
— У нас, в Фаронге. Мы столкнулись с ними случайно, — продолжил Дариус, видя интерес Эдвайстела к его рассказу. — Нам повезло. До этого долузсцев кто-то здорово потрепал, а нас было больше.
— «Мы» — это кто? — Эдвайстел почему-то захотел знать все подробности.
— Котерия Сторна, моего приемного отца. Тогда еще он не пропал без вести. Я в первый раз уговорил его взять меня с собой, — зачем-то уточнил Дариус.
— Сторн… Сторн… — на лице Эдвайстела на миг появилось такое выражение, как будто он пытается что-то вспомнить.
Барон поморщился: после вчерашнего побаливала голова.
В его замке уже второй день гостил Алеандер, его собрат по ордену рыцарей Семилучевой Звезды. Владения Алеандера расположены к западу от Аннейда, барон с ним находился в приятельских отношениях, и потому по дороге он заглянул в гости, привезя из столицы кучу новостей и сплетен. И вчера они засиделись.
Алеандер подтвердил то, о чем сам Эдвайстел уже знал, — король в ближайшее время желает собрать своих вассалов.
— Судя по всему, затевается что-то очень серьезное, — рассказывал гость. Затем понизил голос, чтобы добавить: — Все думают, что интересы его величества лежат к югу от Фагоса.
Все сходилось: надежды самого Эдвайстела, новость, привезенная Алеандером, и письмо, полученное из Фаронга.
Помимо прочего, Гамоль в послании сообщал, что видел в окружении фаронгского короля Бабурга человека Фрамона, что тоже наталкивает на определенную мысль: Энзель — давний враг Фаронга, и если королевство атаковать сразу с двух сторон…
Проклятые долузсцы! Когда пойдет раздел земли Энзеля между вассалами, король Фрамон может смотреть не только на героизм, проявленный на войне, но и на прежние заслуги. А в таком случае Эдвайстелу хотя бы свои бывшие владения вернуть.
— В общем, так, Дорван, — вернулся барон от воспоминаний к терпеливо ждущему наемнику. — У меня к тебе предложение. В Голинтере я собираю людей. Цель — принести мне головы долузсцев.
Эдвайстел, вспомнив слова короля Фрамона, добавил:
— Или их уши. На оплате я не поскуплюсь, все останутся довольны. Но вы не должны сидеть в Голинтере и ждать, когда долузсцы объявятся вновь, чтобы разорить очередное мое селение, вы должны их искать сами. И помоги вам Гитур встретить их как можно быстрее.
«Письма не будет, — огорченно подумал Дариус. — И сейчас я должен или отказаться от предложения Эдвайстела, или дать согласие. Долузсцы — воины могучие, но и они умирают так же, как и все остальные, они уязвимы. Вопрос в другом: нужно ли оно мне вообще, предложение Эдвайстела? Конечно, можно найти поводы от него отказаться, но ни один из них не будет звучать убедительно. И при любом раскладе, отказавшись, я что-то потеряю. Слухи о том, что я дал отказ, распространятся быстро, и каждый будет думать по-своему. Кто-то решит, что я просто побоялся связываться с долузсцами, кто-то, возможно, поймет. Но только не в том случае, если я начну объяснять свой отказ тем, что мне как можно быстрее хочется увидеться с одной девушкой. В конце концов, моя работа — за деньги рисковать жизнью. И остается только надеяться, что все это не затянется надолго».
— Я принимаю ваше предложение, господин Эдвайстел, — сказал Дариус, беря со стола появившийся на нем кошель и сжимая его в руке. — Что от меня требуется?
Барон проследил за тем, как гонорт забрал кошель со стола. Все, договор заключен. Наемники не рыцари, но представление о чести имеют. «Купить наемника можно, но перекупить нельзя», — так говорят они сами.
— Для начала предстоит прибыть в Голинтер. Он находится в дне пути от Аннейда, и, если ты со своими людьми отправишься завтра с утра, к вечеру будешь на месте. Утром, у ворот замка, вас будет ждать мой человек, Сахей, он вас и проводит. Еще ты получишь от него кое-какие объяснения. Все остальное — на месте.
Да, вот еще что. Я знаю, вы прибыли сюда пешими. В Голинтере каждый из вас получит лошадь, они вам будут нужны. Скажу больше: справитесь удачно — я подумаю над тем, чтобы вы оставили лошадей себе.
Эдвайстел глядел в спину идущего к дверям наемника.
Дорван произвел на него хорошее впечатление, но все же сомнения оставались. Да, ему очень нужна замена так некстати умершему Шорисиру — за наемниками нужен глаз да глаз, иначе вреда от них может получиться не меньше, чем от долузсцев. Тем более в Голинтере на воинов уже жаловались. Но сможет ли Дорван держать их в узде?
Есть у него одна мысль, вот она и поможет все прояснить. А там уже видно будет. Все же как воин Дорван весьма неплох, даже в Аннейде нашлись люди, которые смогли о нем рассказать.
— Наемник! — окликнул он уже подошедшего вплотную к двери Дариуса.
Тот обернулся на зов и склонил голову: слушаю.
— Ты говорил, что имя твоего приемного отца — Сторн?
— Да, господин Эдвайстел, — снова склонился Дариус.
— В Голинтере обратишься к Угнуду, по-моему, он о Сторне что-то слышал.
— Спасибо, господин барон, — поблагодарил Дариус, перед тем как скрыться за дверью.
Где-то Эдвайстел имя Сторна уже слышал. В его жизни произошло так много встреч, что попробуй упомни все имена. Но если оно задержалось в памяти, значит, за этим что-то стоит. Ну да Гитур с ним, со Сторном, возможно, он ошибся и в том, что Угнуд о нем что-то знает. Но у наемника теперь будет лишняя причина оказаться в Голинтере. Эдвайстел криво усмехнулся. Голова все еще побаливала.