[170].
Так Лавкрафт раскрывает свои великие темы, напоминая людям об их ничтожности в космической реальности и в то же время изображая высшие, неописуемые силы, которые с самого начала времен осуществляют тайный контроль над всем человечеством. Один из Великих Древних – Ктулху, и его истинная форма ужасна и отвратительна. Лавкрафт описывает его как чудовище высотой в несколько сотен метров с головой осьминога со множеством щупалец и огромными крыльями дракона за спиной. У каждого Великого Древнего есть свой собственный, чаще всего нестандартный облик, далекий от человеческого понимания: «Великие Старейшины… не целиком состоят из плоти и крови. У них есть форма – ибо разве эта фигурка не служит тому доказательством? – но форма их не воплощена в материи»[171].
Bloodborne через свою игровую мифологию, такую же мрачную, как и у Лавкрафта, отдает дань уважения этому американскому писателю. Боги в Bloodborne (или те, кого ими считают) называются Великими, и в англоязычной версии эта отсылка еще более заметна: «Great Ones» в игре и «Great Old Ones» в книгах Лавкрафта. А отвратительная внешность с щупальцами у Амигдал, Ибраитас или Присутствия Луны[172] однозначно является аллюзией на лавкрафтианских существ, чей образ уже закрепился в поп-культуре.
Если посмотреть на все формально, то персонажи Bloodborne регулярно отсылают нас к работам Лавкрафта. Например, Мозг Менсиса, эта бесформенная масса, покрытая множеством глаз, напоминает один из известных образов шоггота – вид монстров, созданных Великими Древними в качестве рабов[173]. Что касается Праздного паука Ром и Озера лунного отражения, то здесь источником вдохновения могли послужить вот эти строчки из «Зова Ктулху»: «Местность, в которую вступали сейчас полицейские, всегда имела дурную репутацию, и белые люди, как правило, избегали здесь появляться. Ходили легенды о таинственном озере, в котором обитает гигантский бесформенный белый полип со светящимися глазами…»
Читая «Безымянный город», а точнее отрывок, где герой идет через руины тайного города Великих Древних, фанат Bloodborne сразу же вспомнит о статуях маленьких Амигдал, которые расставлены в священных местах мира Bloodborne: «…я увидел мумифицированные фигуры, по своей гротескности превосходившие образы самых диких ночных сновидений. Я не могу передать всю степень их уродливости. Уместнее всего было бы сравнение с рептилиями: было в их очертаниях что-то от крокодила и в то же время нечто тюленье. Но более всего они походили на какие-то фантастические существа, о которых едва ли слышал хоть один биолог или палеонтолог».
Кульминацией является рассказ «Тень над Иннсмутом», где Иннсмут описан как небольшая деревня, населенная рыбаками, представляющими собой странное и пугающее зрелище (нечто среднее между человеком и рыбой) и поклоняющимися Дагону, существу из океана. Здесь достаточно быстро на ум приходит проклятая Рыбацкая деревня из дополнения The Old Hunters.
Но связь между Bloodborne и произведениями Лавкрафта не ограничивается только внешними образами.За гранью добра и зла
Как мы уже рассказывали в разделе «Вселенная», Великие подчиняются законам, которые неизвестны простым людям и выходят за рамки человеческого понимания. То же самое происходит и с Великими Древними в произведениях Лавкрафта. Автор исходит из того, что человеческий разум сильно ограничен и что есть некоторые вещи, которые люди могут только представить, но никогда – осознать их полностью, например бесконечность или небытие. К тому же человеку доступна только ограниченная часть визуального и звукового наполнения мира, не говоря уже о явлениях, выходящих за рамки людского восприятия: реальность часто остается для нас недостижимой. Вот почему люди неспособны даже описать этих высших существ, как мы можем прочитать в рассказе «Неименуемое»: «Оно было повсюду… какое-то желе… слизь… И в то же время оно имело очертания, тысячи очертаний, которые далеки от всех описаний. Там были глаза и в них порча! Это была какая-то бездна… пучина… воплощение высшей мерзости!»
Автор особенно глубоко развивает эту мысль в произведении «Цвет из иных миров», где некая космическая сущность попадает на Землю после падения метеорита, и в результате в регионе начинают постепенно умирать все живые организмы. Особенность этой сущности в том, что ее цвет не знаком человеческому глазу и разуму, не воспринимается им: «Ибо тьма, поглотившая бившиеся в конвульсиях ветви, лишь подчеркнула царившее снаружи безумие: там, где секунду назад были видны кроны деревьев, теперь плясали, подпрыгивали и кружились в воздухе тысячи бедных, фосфорических огоньков. Это чудовищное созвездие замогильных огней, напоминающих рой обожравшихся светляков-трупоедов, светило все тем же пришлым неестественным светом, который Эми отныне суждено было запомнить и смертельно бояться всю оставшуюся жизнь». Здесь можно провести связь с Великим Идоном из Bloodborne, который не имеет осязаемой формы и общается с помощью сверхъестественных звуков, расшифрованных в рунах Кэрилла. Имена сущностей, созданных Лавкрафтом, трудно произнести: Ньярлатхотеп, Тсатхоггуа, Азатот, Ктулху[174]. Язык Великих Древних не предназначен для понимания человеком; в Bloodborne, в свою очередь, тоже используются сложные слова: Птумеру, Бюргенверт, Яаар’гул… Лавкрафт имел склонность к использованию устаревших английских слов, типа gibbous (буквально «горбатый», это слово означает фазу луны, близкую к полнолунию) или eldritch (сверхъестественный, фантомный). В англоязычной версии Bloodborne присутствует прямая отсылка к этому приему – путь, который приведет человечество к новому этапу развития, именуется «the eldritch Truth», что переведено как «Тайная Истина» или «Тайное Знание».
Однако эта истина всего лишь химера[175]. Судьба Великих, как и Великих Древних у Лавкрафта, недосягаема для человека. В Bloodborne идея о контроле людей со стороны высших сил раскрывается через Присутствие Луны, которое находится в тени и контролирует действия главного героя с помощью Германа. В игре, как и в книгах Лавкрафта, сон является конкретным измерением, где Великие Древние (или просто Великие) могут входить в контакт с людьми. В рассказе «За стеной сна» главному герою удается пообщаться с одной такой сущностью именно во время исследования мира снов, особого измерения, где разум отделен от тела.
Человеческое любопытство желает открыть все, что спрятано. Как, например, в рассказе «Безымянный город»: «Приблизившись к безымянному городу, я сразу же ощутил тяготевшее над ним проклятие. Я двигался по жуткой выжженной долине, залитой лунным светом, и издали увидел его; таинственно и зловеще выступал он из песков, так высовываются части трупа из неглубокой, кое-как закиданной землею могилы. Ужасом веяло от источенных веками камней этого допотопного чуда, этого пращура самой старой из пирамид; а исходившее от него легкое дуновение, казалось, отталкивало меня прочь и внушало отступиться от древних зловещих тайн, которых не знает и не должен знать ни один смертный».
В Bloodborne университет Бюргенверт стремится изучить эту Тайную Истину, чтобы расширить границы человеческого сознания. В вымышленной вселенной Лавкрафта эту роль исполняет Мискатоникский университет, где ученые проводят подобные исследования. Там есть целая библиотека с разными оккультными книгами, вроде мистического Некрономикона, написанного Абдулом Альхазредом, и образ этой книги еще не раз использовался в поп-культуре.
Вот только контакт со скрытыми измерениями обычно приводит к безумию, как в «Дагоне»: «Затем вдруг я увидел его. Поднявшись над темными водами и вызвав этим лишь легкое, почти беззвучное вспенивание, какой-то необычный предмет плавно вошел в поле моего зрения. Громадный, напоминающий Полифема и всем своим видом вызывающий чувство отвращения, он устремился, подобно являющемуся в кошмарных снах чудовищу, к монолиту, обхватил его гигантскими чешуйчатыми руками и склонил к постаменту свою отвратительную голову, издавая при этом какие-то неподдающиеся описанию ритмичные звуки. Наверное, в тот самый момент я и сошел с ума». Эту идею Bloodborne сделал частью геймплея, и даже простой факт нахождения в поле зрения некоторых существ, вроде Мозга Менсиса, может привести игрока к безумию.
Бессмысленные поиски Тайной Истины заставляют людей проводить чудовищные эксперименты. Как в случае с лабораториями, за которыми следит Леди Мария, где людям вводят древнюю кровь в сочетании с небесной жидкостью из океана Кос. От пациентов после таких опытов остается лишь бесформенное, но сохранившее остатки сознания тело. Подобная участь ждала и главного героя рассказа «Шепчущий во тьме», когда тот узнает, что его другу, фольклористу Генри Уэнтуорту Экли, удалили мозг, чтобы освободить разум от тела и позволить ему осознать другие измерения. Его мозг был помещен в цилиндр, где он будет жить вечно.
В очень многих случаях игра Bloodborne тематически или визуально пересекается со вселенной Лавкрафта. Незначительная роль человечества, незримые миры, высшие силы, неизбежность и страх перед чем-то грандиозным: все эти концепции нашли отражение в играх Миядзаки – за одним исключением, благодаря которому автор может вести собственный творческий путь[176]. Bloodborne, развивая собственную историю, позволяет оторваться от этой модели, чтобы исследовать и другие грани человеческой психики и тревоги.
Передача через кровь
Как мы уже обозначали в главе «Вселенная», слово Bloodborne означает «передающийся через кровь». В самой игре кровь занимает важную роль – эстетика, сюжетная часть, расходуемый предмет. С точки зрения символизма кровь амбивалентна[177], полна противоречий, питающих тематику Bloodborne.«Кровь – это жизнь»
Жизненно важная жидкость, которая питает сердце и мозг, переносит кислород и нутриенты, взаимодейсвует с иммунной системой и защищает от инфекций, отвечает за распределение гормонов – это все кровь, сущность человека. И хотя основные функции крови были открыты уже на более позднем этапе развития медицины