– И что ты предлагаешь? – тихо спросила Белка.
Анна осеклась на полуслове, а затем продолжила уже не так громко:
– Ну хотя бы потребовать объяснений. Мы должны знать, что происходит и как остановить эту заразу!
– Сама себе противоречишь. Если это вирус, то будешь ты о нем знать или нет – ему пофиг. Как бы он ни передавался, мы уже тут все давно инфицированы. Просто у кого-то есть иммунитет, у кого-то нет.
– А если нас так травят по одному? – предположила Анна уже не так уверенно.
– Тогда тем более глупо просить объяснение у отравителей, – еще тише ответила Белка.
Вика в изумлении смотрела на нее. С каких это пор она настолько заделалась сторонницей директрисы? Ведь именно к спокойствию и «продолжению образовательного процесса» призывала администрация и учителя. Неужели виной всему тот странный диалог в кабинете Агнии Михайловны?
Хоть она и не была ярой революционеркой, но от всего происходящего возникало ощущение предательства.
Вика дожевала сырник. Есть второй как-то расхотелось. Она залпом выпила кофе и встала из-за стола.
Белка догнала ее на выходе:
– Ты это… извини меня вчера. Я психанула. Не хотела тебя обидеть. Я просто… не все могу объяснить.
– Я поняла, – спокойно ответила Вика и коснулась плеча девушки, чтобы отодвинуть в сторону и пройти мимо, но Белка вдруг дернулась и зашипела от боли. Вика отдернула руку:
– Ты поранилась?
– Пустяки. Царапина. У меня предложение. Переезжай ко мне.
От такого Вика растерялась:
– А как же Микаэла?
– Сегодня они пришли, собрали и унесли ее вещи.
– Даже так… – внутри у Вики тут же образовался липкий противный комок страха, который сжал все внутренности. – Она что… умерла?
– Я тоже так спросила. Мне ответили, что нет, но лечение будет долгим, и ей, возможно, понадобится что-то из вещей.
У Вики от сердца немного отлегло.
– Ну так что? Переедешь? – не отставала Белка.
– А директриса разве разрешит? – Вика все еще сомневалась, хотя перспектива жить с Белкой ее устраивала гораздо больше, чем каждый вечер слушать треп Нины.
– Вот именно нам теперь разрешит. После вчерашнего. Так проще будет приглядывать.
– Ну хорошо. Только объясни тогда, кто расписал комнату. Как-то стремно жить там, куда это может вернуться в любой момент.
– Прости… не могу. Не сейчас. Обещаю, что все расскажу. Поверь, это тебе не угрожает. Даже, скорее, наоборот. Хотя я пока не понимаю почему.
Редко, когда что-то волновало Белку настолько, что она говорила столь сбивчиво, что не могла построить нормальную длинную фразу. Вика поняла, что трогать эту тему пока действительно не стоит. Раз она обещает, что это не опасно, то пусть так и будет.
– Как думаешь, вещи до уроков перетащить успеем? – спросила Вика и улыбнулась.
– В четыре руки-то? Запросто. Помчали!
На первый урок они все-таки немного опоздали, но это было не так критично, как в другие дни. Историю вел их тьютор – Олег Александрович. Вика почему-то ощущала с его стороны какие-то неподдельные эманации искренней заботы, так что не боялась, что преподаватель устроит скандал из-за такой мелочи, как пропущенные пять минут лекции.
Оса, как называли его все по инициалам, коротко глянул на Вику и Белку из-под очков и кивнул, мол, садитесь быстрее.
– Я только что закончил отмечать, – сказал он и ткнул два раза стилусом в планшет. – Итак, сегодня мы продолжим тему про Николая Первого.
– Лучше объясните, что творится в школе? Чем нам грозит эпидемия? Как от нее защититься? – выкрикнула с места Анна.
Историк снял очки и взглянул на класс:
– Ну я же не биолог и не медик…
– Но вы в любом случае знаете больше нас. Неужели учителя это не обсуждают? – перебила его Анна.
– Кхм, – историк нервно кашлянул. – Как я понимаю, это занимает вас настолько, что истории сегодня в вашей голове места нет. Ну что же, давайте поговорим. Только ответить на ваш вопрос я не могу. Потому как, насколько я знаю, причину болезни медики не нашли и не считают происходящее эпидемией. По крайней мере большинству из вас ничего не грозит. Дети в лазарете уже чувствуют себя лучше, но пока о возвращении к занятиям речи не идет.
– Почему тогда их не отправят в нормальную больницу? – спросил кто-то из парней с задней парты. Вика не успела заметить кто.
– Потому что у нас тут очень квалифицированный персонал, а их состояние стабильное и улучшается. Зачем тогда нужна больница?
– Может, там они поймут, что происходит? Почему ученики заболевают один за другим? – не сдавалась Анна.
– Насколько мне известно, руководство лазарета поставило в известность одну из центральных больниц и находится в постоянном контакте с ними. Поверьте, медики лучше знают, что сейчас нужно делать, и мы с вами им не советчики.
– Тогда не лучше ли нас отправить по домам, чтобы мы не заразились и не заболели?
– Если вы так верите, что это заразно, а такая вероятность есть, то должны понимать, что как раз отправлять вас по домам ни в коем случае нельзя. Если – я повторяю – если это эпидемия, то вас нужно держать как раз компактной изолированной группой и не дать вам заразить родных и разнести вирус по планете.
Дальше Вика не слушала. У нее все встало на свои места.
Вот зачем их собрали! Вот то событие, что их всех объединяет, которого не хватало Владу, чтобы понять, откуда на карте спираль.
Их всех заразили!
Кто или что – пока непонятно, но это же объясняло все. И таинственное поведение родных, которых предупредили об опасности и попросили не говорить детям, и отсутствие связи – чтобы у больных не было возможности написать в соцсети и посеять панику в городе. И тем более огромный, хорошо оборудованный лазарет с охраной. Их сюда ради него и собрали. Не совсем понятно только было, почему так долго тянули. Вика же видела дату в своем деле. Все это было задолго до…
И тут у нее онемели руки и ноги, а в животе поселились холодные тошнотворные мурашки.
Эпидемия-то вырвалась наружу! У ее мамы были ровно те же симптомы, что и у детей из лазарета. Поэтому отец изолировал маму, а Вику тут же и отправил в Даксфорд. Он понял, насколько это опасно для всех окружающих. Интересно, папа сейчас тоже в каком-нибудь карантине?
У мамы тоже говорили про поражение мозга, но возбудитель вроде так и не выявили. Выходит, что некая неизвестная зараза поражает мозг. По-этому в лазарет и забирают с вещами – ребята там если не полные овощи, то как минимум не в себе, причем до конца жизни. И все ученики тут вовсе не для того, чтобы с успехом окончить школу и поступить в вузы, а чтобы контролировать течение болезни.
Вика взглянула на Белку, желая как можно скорее поделиться с ней своими соображениями, и только тут ее накрыла вторая волна понимания.
Белка-то знала. С самого начала все знала! Наконец увязались в единую картину все ее намеки. Что она ответила на свечке и своей мечте? «Какая у тебя мечта? – Выжить!» Понятно, чем она шантажировала Агнию Михайловну и почему она иногда выступает на стороне директрисы. Потому что, если сказать всем правду, случится такая паника, на фоне которой текущая нервозность класса – просто легкий ветерок по сравнению со смерчем.
Вика посмотрела на новую подругу совсем другими глазами. Это какую же выдержку и самообладание надо иметь, чтобы, зная все это, вот так спокойно жить и не показывать вида?
Белка ощутила ее взгляд и обернулась:
– Что?
– Ничего. Но ты меня тоже… прости.
– За что?
– За все.
В этот момент Вика поняла, что она больше не сердится на отца. Да, он поступил нечестно, и правильным было бы все ей рассказать. Она бы поняла. Возможно. По крайней мере в обратной ситуации она бы с ним поступила именно так – открыто и честно. Но и его тоже можно понять. Такая болезнь испугает кого угодно. Если ему сказали, что зараженных детей будут спасать, собрав вместе под присмотром опытных инфекционистов, то отец поступил бы именно так, как все и случилось: как можно быстрее, теряя тапки, отправил бы ее лечиться и постарался бы ни в коем случае не напугать. Ведь действительно неизвестно, по какому принципу зараза выбирает своих жертв. Был же шанс, что она не заболеет из-за природного иммунитета.
Как ни странно, от этих необычных открытий ей стало легче. Короткий приступ паники прошел, и ее накрыло абсолютное спокойствие. Да, это очень поганый жребий – гадать, кого болячка заберет следующим, есть ли от нее вообще защита или они все свалятся, просто у каждого свой инкубационный период, но все-таки это определенность. Ее отец – не сволочь и все сделал из страха за нее. Администрация школы – не садисты. Они просто спасают мир и стараются по возможности вылечить неразумных подростков, которые им в этом активно мешают. Все стало логичным и простым.
Жалко только, что поделиться этим ни с кем нельзя. Кроме Белки, возможно.
Она с трудом дождалась конца пар. Когда все двинулись на обед, Вика схватила Белку за плечо и потащила на улицу:
– Поговорить надо.
Белка тут же поняла, коротко кивнула, ни о чем не спросила и дождалась, когда они вышли в парк, не спеша пошли по мощенной брусчаткой дорожке.
– Как ты думаешь, тут они нас могут прослушивать? – спросила Вика.
– О… градус твоей паранойи повысился до правильного уровня, как я посмотрю, – горько усмехнулась Белка. – Откуда я знаю? Надеюсь, что нет. Хотя мы обеспечили повышенное внимание к нашим персонам. Так что ты хотела обсудить?
– Кажется, я все поняла. Я знаю, что если права, то ты не сможешь… не должна подтвердить, даже если я скажу все как есть. Но в общем… мы опасны для общества, и нас тут специально держат взаперти. Так лучше и нам и… всем остальным. И ты откуда-то это знала заранее. Это и есть ваша с директрисой тайна. Так? Хотя бы намек…
Белка некоторое время шла молча, глядя себе под ноги.
– Ты очень умная. Я в тебе не ошиблась. Потому и попросила переехать ко мне.