Наконец младенец появился на свет. Одна из повитух, постарше, перевязала ему пуповину и подняла младенца на руки. Весь измазанный и уставший, он широко разевал рот, но не издавал ни звука.
— Почему молчишь, маленький господин? — спросила повитуха. Перевернула младенца на живот, легонько стукнула по спине. Младенец продолжал молчать.
— Дай… — прошептала мать. — Дай его сюда.
Повитуха передала младенца женщине. Та взяла его на руки и положила на грудь. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу матери, и она откинула их.
Одна из повитух, помладше, тихонько ткнула другую в бок. Указала на руки младенца. Старшая повитуха вгляделась в кулачки ребенка и ахнула, тут же зажав рот.
Сжатые ручонки были испачканы кровью. Пытаясь найти материнскую грудь, младенец как раз раскрыл кулачки. Кровь липким ручейком потекла из его ладоней на тело матери. Старшая повитуха подошла и осмотрела ручки. Никаких ран. Младенец родился с кулаками, полными крови.
— Это плохой знак, — сказала старшая повитуха. — По поверьям, когда он вырастет, то утопит весь мир в крови.
Инкаим гневно вскинула голову.
— О чем мелет твой длинный язык? Уж не хочешь ли ты сказать…
Где-то снаружи взревел зуброний рог. Сначала аил притих, а затем раздались крики.
Ворон поглядел по сторонам. Со степи на поселение, поднимая тучи пыли, надвигалась лавина всадников на гаурах. Они улюлюкали и махали клинками над головой. И когда только успели наскакать, ведь не было же их?
Из аила навстречу выбежали вооруженные люди. Мужчин мало, ушли с Магу-шадом в ставку каана. Остались в основном старики и подростки. Женщины с заряженными луками притаились на окраине аила.
Всадники с разбегу, не останавливаясь, набросились на защитников. Отбрасывали грудью антилоп, рубили головы. Упавших топтали копытами гауров. Отдельные умельцы накинули арканы и со смехом тащили жертву по земле вслед за своим бегущим гауром.
Несмотря на тяжкие потери, поселенцы не отступали. Они упрямо совали копья всадникам в грудь. Выбивали атакующих из седел и кололи уже лежащих на земле. Женщины и дети стреляли в чужаков из луков.
Опустил ворон голову, глухо каркнул, передернул крыльями. Словно удивлялся человеческой жестокости.
Враги меж тем одолели яростное сопротивление поселенцев. Растеклись потоком по аилу, рубя уцелевших. Врывались в кибитки, убивали стариков и детей. Рыдающих женщин тащили за волосы. Поджигали кибитки и повозки. Скот сгоняли в стадо, готовя к угону.
Добрались и до большой кибитки в центре. В нее вошли сразу трое. Увидели лежащую на кошме роженицу, повитух и младенца. Тот, что стоял впереди, высокий смуглый воин с длинными усами, сказал:
— Вот ублюдок Муга-шада. Успел-таки появиться на свет, змеиное отродье. А это его жена, Инкаим.
— Гвардия каана? Бори? Что вы здесь делаете? — спросила женщина. — Почему напали на аил Муга-шада?
— Твой мерзкий супруг повинен в измене. Он пытался убить Линх каана и занять престол.
Женщина приподнялась на кошме.
— Не может быть. Мой муж никогда не пошел бы против каана. Что вы с ним сделали? Убили? Если каан пострадал, то это дело рук вашего сладкоголосого начальника, Селенга.
Воины подошли и порубили повитух клинками. Смуглый бори-гвардеец схватил Инкаим за мокрые волосы и поднял ее лицо кверху. Инкаим увидела почерневшую крышу кибитки и ворона, сидящего в дымовом отверстии.
— Проклинаю, — прохрипела женщина и плюнула бори в лицо.
Смуглый воин отрубил ей голову. Новорожденный ребенок весь запачкался кровью матери, но не заплакал.
— Датун, а что делать с ублюдком? — спросил один из воинов, низкорослый и с желтыми волосами под шапкой. — Тоже убьем?
Смуглый воин посмотрел на молчаливого младенца.
— Конечно. Или ты хочешь дать ему титьку?
Ворон наверху каркнул. Бори поглядели на птицу.
— Кыш, глупая птица, — крикнул желтоволосый воин.
Датун занес халади над младенцем. Ворон сложил крылья, нырнул вниз, подлетел к воину и ударил клювом в лицо. Датун отшатнулся, выронил халади, прижал руки к лицу и закричал. Сквозь ладони текла кровь. Ворон с окровавленным клювом летал под крышей кибитки. По полу покатился выбитый глаз с розовыми нитками нервов.
— Он выклевал мне глаз! — крикнул Датун, присел, наклонив лицо вниз, неосознанно пытаясь избавиться от боли. — Убейте долбаного ворона. Отрежьте ему крылья и ноги.
Один из бори нацелился сбить ворона калингой, но желтоволосый воин взял его за руку.
— Старики говорят, что ворон это глаза и уши Тэйанга. Он защитил младенца. Может быть, Тэйанг — покровитель сына Муга-шада? Не надо трогать ворона.
Датун поднялся и подошел к соратникам. Отнял окровавленные руки от лица. На месте левого глаза зияла темная впадина. Положил руку на плечо желтоволосого воина.
— Я приказываю тебе убить младенца, Бузи. Как командир.
— Он под защитой богов, командир, — ответил Бузи. — Я готов умереть в бою и выполнить любой твой приказ, но против воли Тэйанга я не пойду. Как я попаду тогда в Верхний мир после смерти?
Датун взялся за калингу на поясе. Бузи покачал головой.
— Можешь убить меня, но не трогай младенца.
Ворон перестал кружить под крышей кибитки и снова уселся на жерди дымового отверстия, наблюдая за происходящим. Датун потрогал глазницу и сказал:
— Хорошо, тогда отнесите его к болоту. Сломайте руки и ноги, бросьте в воду. Посмотрим, сможет ли Тэйанг помешать вам. — А затем вышел из кибитки.
Оставшиеся воины посмотрели друг на друга.
— Он прав, — сказал третий. — Если ребенок под защитой богов, они остановят нас.
Бузи взял ребенка на руки. Бори вышли наружу.
Сели на гауров, поскакали через горящий аил. Всадники носились повсюду и волокли окровавленных людей за собой на арканах. На ворона налетел столб черного дыма. Он недовольно каркнул и взлетел над поселением.
Нашел внизу бори с младенцем. Они успели выехать из аила и скрылись в лесу за листвой тополей и дубов. Ворон облетел лес и уселся на ветку дерева, ожидая, когда всадники покажутся из чащи.
Под деревом, где он сидел, кто-то шевельнулся. Пятнистый олень исполинских размеров. Повел ушами, всмотрелся в лесной сумрак. Услышал топот копыт, и несколькими грациозными прыжками убежал прочь.
Чуть погодя из леса выехали бори с ребенком. Поскакали к болоту. Ворон проследил за ними взглядом, соскочил с ветки и полетел над головами.
— Смотри, он здесь, — сказал Бузи, заметив ворона. Другой бори кивнул.
Они подъехали к топи. Зеленую воду покрывали островки черной травы и чахлых деревьев. Тихо. Изредка квакали лягушки. Иногда в болоте надувались огромные пузыри, лопались, издавая смрад. Из пузырей вздымались обжигающие грязевые фонтаны. Гауры заревели, отказываясь идти дальше.
Бори слезли с гауров. Младенца положили на землю. Ребенок морщил испачканное кровью матери лицо и мотал головой.
— Эй, птица! — сказал Бузи, следя за вороном. — Я сломаю ему руки и ноги. Если он находится под защитой Тэйанга, пусть…
Ворон опустился на землю рядом с младенцем. Каркнул. Скусил мошек, тучей слетевших на малыша. Он стоял между ребенком и воинами, как бы прикрывая его.
Бузи переглянулся с товарищем. Они опустились на колени и поклонились ворону и младенцу. Комары звенели в воздухе.
Воины встали и направились к гаурам. Сели в седла и поскакали прочь. Ворон посмотрел им вслед, расправил крылья и полетел в лес.
Младенец остался лежать около топи.
Воины проехали через лес к аилу. Дым от догорающих кибиток стелился над землей и щипал глаза. Повсюду лежали трупы поселенцев. Кровь ручейками текла в низкой траве. Женщин и скот согнали в кучу. Седельные сумы воинов разбухли от награбленного добра.
Датун отдавал приказы, сидя на белом гауре с черной гривой, подаренном Линх кааном. Он не обращал внимания на боль на месте выклеванного глаза.
Бори готовились уезжать.
— Ну? — спросил Датун, завидев двух всадников. — Исполнили приказ?
И сразу понял все по застывшим лицам воинов.
— Почему оставили вашего богоизбранного младенца, а не принесли сюда? Его сожрут болотные звери.
— Его охраняет посланец Тэйанга, — ответил Бузи. — За него можно не беспокоиться. А вот здесь он в опасности.
— Это точно, — усмехнулся Датун. — Я бы зарубил его на месте. И ворона тоже. Где они? На болоте?
Бузи вытащил халади. Его товарищ поступил так же.
— Неповиновение командиру — тягчайшее преступление для бори, — сказал Датун.
Бузи тронул гаура и поскакал на Датуна. Второй воин следовал за ним.
Датун ждал их. Его гаур фыркнул, наблюдая за приближающимися воинами. Бузи подъехал к Датуну и ударил сверху. Датун выхватил халади неуловимым движением, отбил и на излете задел нижним лезвием горло Бузи. Брызнула кровь. Бузи свалился с гаура.
Датун чуть двинул пятками и его гаур, повинуясь команде, чуть скакнул вперед. Датун парировал удар второго воина, выкинул вперед другую руку с зажатой калингой. Воин захрипел и навалился на гриву гаура с калингой в горле.
Командир бори поскакал к лесу. Промчался меж деревьев, спугнул варраха, выбрался к болоту. Халади держал наготове.
Подъехал к болоту и вскоре нашел младенца. Тот продолжал лежать у гнилой воды. Комары облепили личико.
На небе темнели тучи. Надвигалась гроза.
Датун слез с гаура, пошел к младенцу. От боли в глазнице раскалывалась голова. Он огляделся по сторонам, чтобы не остаться без второго глаза. Ворон исчез.
— Где же твои покровители, ублюдок? — спросил Датун. — Разбежались?
Слева зарычал зверь. Чтобы разглядеть его получше, бори повернулся всем телом. Непроизвольно поднял халади. Гаур заревел и отбежал в сторону.
Неподалеку стояла волчица. Шерсть зверя отливала синевой. В холке она была выше гаура, а ее морда находилась на уровне головы стоящего человека. Ее челюсти с легкостью разгрызли бы рог зуброна. Сосцы набухли от молока. Чуть выше на ветке березы сидел ворон и чистил перья на крыле.