Алтыншаш вскочила и быстро заковыляла по камням. Больше о привалах не заикалась.
Под утро, когда на небе заголубела Амай, спустились с гор. Снова появились сосны и ели. Сапоги Алтыншаш порвались, ноги покрылись ссадинами и мозолями. Она хотела лечь на землю и лежать. Плевать на мегатерию, пусть разорвет на кусочки. И увидела ветхую кибитку на опушке леса. Рядом загон, внутри мычали овцебыки.
Над верхушками деревьев высились горы. В ветвях порхали птички.
— Вот мой дом, — сказал юродивый. Подошел к мегатерии, погладил по лапе. Зверюга постояла на месте, затем ушла в лес.
Супруги вошли в кибитку. Алтыншаш огляделась с кривой ухмылкой. Дом юродивого давно заброшен. Грязно, холодно. Топчаны, столики, покрывала и ковры валяются в беспорядке. На полу проросла трава. Очаг разрушен, камни из него раскиданы. В стене отверстие, видно, что внутрь кибитки забирался зверь.
— У тебя очень уютно, — заметила девушка язвительно. — Лучше, чем в кибитке каана.
— Принимайся за уборку, — ответил юродивый. — Я схожу за едой.
Алтыншаш подошла к ржавому сундуку с распахнутой крышкой. Внутри копошились мыши.
— Я никогда в жизни не занималась уборкой, — сказала Алтыншаш. — Для этого есть слуги.
— Хорошо, — впервые с вечера улыбнулся убогий. — Если найдешь слуг, пусть они уберутся за тебя. Запомни, у меня ест только тот, кто работает. Чтобы к моему приходу здесь все блестело.
Снаружи запели птички. Юродивый вышел из кибитки.
— Куда ты меня привел, урод тупоголовый? — закричала Алтыншаш и пнула сундук. Крышка захлопнулась, мыши запищали.
— И не забудь подоить овцебыков и убрать навоз, — напомнил юродивый снаружи. Его шаги зашуршали по траве, а затем и вовсе утихли.
На плечо Алтыншаш спустился паук, полез по золотым волосам. Девушка завизжала. Стряхнула паука и отскочила в сторону.
Юродивый вернулся вечером и нашел жену возле загона. Она стояла с кувшином в руках и не решалась подойти к овцебыкам.
Он прошел мимо и вошел в кибитку. Алтыншаш навела какой-никакой, но порядок. Аккуратно сложила вещи, вытряхнула ковры и расстелила на полу. Натаскала воды из ручья. Закрыла отверстие в стене. Даже пыталась вытащить тяжелый сундук.
Юродивый положил суму с продуктами на столик. Взял глубокую глиняную посудину, вышел.
Подошел к загону, забрал у Алтыншаш кувшин и отдал посудину.
— Вот с этим доят овцебыков.
У девушки под глазами синели круги от бессонной ночи. Лицо бледное, шелковая одежда в пыли и навозе. Она пожаловалась:
— Эти скотины не подпускают к себе. Мычат и угрожают рогами.
— Они тебя плохо знают, — ответил юродивый. Подошел к овцебыкам, погладил по голове. Овцебыки замахали хвостами, шумно выдохнули воздух. Потерлись носами о руку юродивого.
— Ты со всяким животным можешь совладать? — спросила Алтыншаш, вспомнив мегатерию.
— Со всяким, кроме человека, — ответил юродивый. — Давай, начинай доить.
Девушка подошла к овцебыкам с опаской. Присела, поставила посудину, потрогала вымя. Потянула.
— Не так, — сказал юродивый. — Ты что, и доить не умеешь? Где же твои слуги?
Сел рядом, показал, как доить овцебыка. Вскоре посудина наполнилась ароматным молоком. Алтыншаш отнесла ее в кибитку, принесла другую. Подоили всех овцебыков.
— А к навозу ты так и не притрагивалась, — заметил юродивый, оглядев загон.
— Меня не подпускали овцебыки, — ответила Алтыншаш. — И вообще, я не хочу убирать навоз.
— На первый раз прощаю, — сказал юродивый. — Но чтобы потом здесь все убрала, ясно? Пошли, поужинаем.
Они перекусили овощами, фруктами и свежеиспеченным хлебом. Голодная Алтыншаш ела все подряд.
— Если ты будешь работать по дому так же, как и ешь, из тебя выйдет отличная жена, — сказал юродивый. Он откусил лепешку и съел яблоко.
Алтыншаш промолчала.
Когда стемнело, юродивый зажег светильник. Тусклое пламя трепетало от малейших движений.
— Расстели постель, — приказал юродивый.
Алтыншаш старалась смотреть в сторону. При мысли о том, что сейчас произойдет, ее затошнило.
Топчан стоял напротив входа. Днем она постелила на нем шкуры бизона и медведя, сверху бросила кошму. Девушка разостлала на постели покрывало, пахнущим мышиным пометом.
Алтыншаш села к мужу спиной на топчан и мелко задрожала. Юродивый стоял посреди кибитки. Девушка услышала, как его одежда с шорохом упала на пол. Она замерла, не решаясь оглянуться.
В кибитке посветлело, как будто днем. Это разгорелся светильник. С каждым мигом он светился все ярче. Вскоре светильник превратился в источник нестерпимо белого огня.
Что происходит? Испуганная девушка закрыла глаза. А затем раздался чужой голос, сильный и звонкий, непохожий на голос юродивого:
— Обернись, жена моя. Вот твой настоящий муж.
Алтыншаш обернулась. Ее круглые миндалевидные глаза стали еще больше, пухлые губы приоткрылись.
Вместо убогого дурачка посреди кибитки стоял высокий, полностью обнаженный мужчина с бизоньей головой. Его золотистая кожа как будто светилась изнутри. Огромные толстые рога, казалось, задевали купол кибитки. В мускулистой руке — жезл с огромным алмазом на навершии. Мощные ноги упирались в пол.
— Ты кто такой? — прошептала девушка. — Откуда взялся?
На бизоньей морде приоткрылась пасть. Существо сказало:
— Я твой муж, Алтыншаш. Я Изых, бог животных, тучных пастбищ и плодовитости.
— Кто бы сомневался насчет плодовитости… — пробормотала Алтыншаш, поглядев на внушительное мужское достоинство существа.
Изых подошел к девушке. Жезл опустил на покрывало. Распустил шнуровки, медленно снял с нее всю одежду. Пальцы нежные, ладони мягкие и теплые. Затем уложил девушку на постель. Она не сопротивлялась, глядела в черные человеческие глаза на бизоньей морде.
Изых забрался на постель, навис над Алтыншаш. Рога уперлись в стены кибитки. Светильник погас, в кибитке воцарился сумрак. Девушка увидела перед собой огромную косматую голову. Изых шумно дышал. Его естество задело ее ноги.
А затем тело разодрала дикая боль. Алтыншаш закричала, от ужаса и боли одновременно.
Крик девушки вырвался из кибитки, пронесся над соснами и утонул в безмолвных вершинах гор.
Алтыншаш очнулась утром. Через дымовое отверстие в жилище заглядывали лучи Тэйанга.
Изых сидел на стопке одеял рядом с топчаном и смотрел на молодую жену. В утреннем свете его звериная морда казалась симпатичной.
Алтыншаш почувствовала под бедрами мокрую ткань. Глянула, а покрывало в крови. Взяла другое покрывало, укуталась. Ее смущал пристальный взгляд мужа.
— Прости, если причинил боль, — сказал Изых.
Алтыншаш встала, пошла к кадке с водой. Ноги и бедра болели. Она помылась.
— Пойдем завтракать, — позвал Изых.
Девушка села за столик, сморщившись от боли. Муж умудрился раздобыть свежие лепешки, мед и, вдобавок, янтарный напиток. Хотя, если он и вправду бог плодородия, для него это сущие пустяки. Алтыншаш ела потихоньку, отламывая маленькие кусочки.
— Я хотел проучить тебя и твоего отца, — сказал Изых. — За ваше пренебрежение к силам природы. Ты должна была весь месяц трудиться по дому.
Алтыншаш жевала хлеб с медом. Запила янтарным напитком.
— Но после вчерашней ночи я не могу больше мучить тебя, — продолжил Изых. — Потому что я полюбил тебя, больше чем…
— Эй, придурок! — закричал Аитбек снаружи. — Выходи. Надеюсь, ты не причинил моей дочери зла. Тогда я позволю умереть тебе легкой смертью.
Алтыншаш перестала жевать и замерла на месте. Изых оглянулся на вход. Глянул на жену. Встал и вышел из кибитки.
Алтыншаш последовала за ним.
В лесу у предгорий Кокташ стояла чудесная погода. Светила ласково освещали деревья. Синие горы вздымались за лесом. Неподалеку журчал ручей. В прозрачном воздухе летали стрекозы.
Перед кибиткой стояли Аитбек, Архар и двое проводников. Они вытаращили глаза и открыли рты, завидев Изыха.
— Ты кто такой? — спросил Аитбек. — Где моя…
Заметил Алтыншаш за спиной чудища и умолк.
— Я Изых, бог плодородия, — ответил муж. — Вчера ты оскорбил меня, убив моих жертвенных животных. За это я забрал твою дочь. Я хотел держать ее в черном теле, чтобы наказать тебя. Но теперь…
Аитбек вытащил халади. Архар не шелохнулся. Проводники упали на колени.
Изых замолчал и чуть наклонил рогатую голову.
В лесу затрещало дерево. С толстых ветвей сосны слезла мегатерия с рыжей головой. Подошла к незваным гостям, заворчала и замахнулась длинной лапой.
Алтыншаш пробежала мимо Изыха, встала между зверем и людьми. Мегатерия отодвинулась.
— Я не причиню вреда твоему отцу, — сказал Изых. — Я дарую жизнь, а не отнимаю.
Алтыншаш обернулась к нему с искаженным от ярости лицом.
— Тогда я отниму твою, чудовище. Ненавижу тебя! Архар, возьми его.
Сначала ничего не произошло. А затем Архар метнул в Изыха калингу. Лезвие блеснуло в лучах Тэйанга и вонзилось Изыху в горло. Брызнула кровь. Изых схватился за калингу, торчащую в горле и упал на колени.
Мегатерия взревела на весь лес и бросилась на людей. Изых, не вставая с колен, поднял руку. Мегатерия встала, как вкопанная.
Изых покачал бизоньей головой. Кровь лилась ему на мощную грудь. Указал рукой в сторону леса. Мегатерия ворча, развернулась и ушла.
Изых встал с колен, выпрямился и поглядел на Алтыншаш. Она смотрела ему в черные человеческие глаза. Потом сказала:
— Архар, принеси мне его голову.
Аитбек кивнул:
— Хорошая мысль.
Архар подбежал к Изыху, выхватил халади и одним ударом срубил ему голову. Бизонья голова покатилась по земле. Проводники закричали от ужаса.
Алтыншаш улыбнулась. Овцебыки в загоне жалобно мычали.
Спустя год род кахасков собрался на очередную церемонию жертвоприношения.
Накрапывал мелкий дождик. После молитвы шамана Аитбек сам зарезал жертвенных животных.
Вернулся к навесу, вытирая руки от крови. Грота отвернулась, держа на руках малышку Жанике, трехмесячную дочь Алтыншаш. Сама Алтыншаш пила хмельное молоко из черепа бизона, с рогами вместо ручек. Она улыбнулась отцу и подняла череп. Выпила.