— Меня зовут Босат Сердце льва.
Тот пожал руку.
— А я Мукра. Простой фехтовальщик.
— А тебя как зовут? — спросил Босат у лучника.
— Я Кара-Шахин, — ответил лучник, продолжая искать стрелы. — Рад познакомиться с вами, ребята. Сказать правду, этой ящерицы хватит нам всем с лихвой. Еще и останется.
— Да, зачем ссориться, — сказал Мукра.
Остаток дня они разделывали тушу ящерицы. Затем привели гауров и бизона Босата, отъехали в лес, пожарили мясо на костре и устроились на ночлег.
Выяснилось, что всем троим все равно, куда ехать. Босат летом служил наемником у князя Северного Элама и опоздал с набором в когорту Черного орла. Когорта ушла воевать с племенами на севере империи Айбетанов. Мукра исходил Ташт-и-Даркут взад и поперек и не хотел участвовать в междоусобной войне, охватившей страну.
— Я не вижу достойного правителя, за которого мог бы обнажить саблю и отдать жизнь, — заявил мечник.
Точно так же считал и Кара-Шахин, хотя его тоже пытались привлечь к сражениям.
Они решили вместе ехать на юг. Ночью пошел мелкий твердый снег.
Путники объехали болота стороной. Черная вода в топях покрылась тонкой корочкой льда. Леса незаметно сменились каменистыми холмами. Затем вновь шли участки леса с низенькими соснами и березами.
Под вечер леса и холмы тоже сменились болотами. Пришлось объезжать их, свернув на восток. Затем болота закончились, а местность пошла неровная, изрытая оврагами.
В сумерках впереди появились домики.
— Хоть какие-то признаки жилья, — заметил Кара-Шахин. — Я думал, в этих местах мор был.
Трава и деревья здесь росли чахлые, черные, с искривленными стволами и стеблями.
— Что это с растениями? — спросил Босат. — Согнуты кольцами.
— Наверное, воды мало, — предположил Мукра.
Светила еще не сели за горизонтом, но скрылись в багровых тучах. Ветер приносил изредка смрад тухлых яиц.
— Что за демон подох неподалеку? — говорил Кара-Шахин, зажав нос.
— А может, это Тэйанг свалился с Верхнего мира и воняет где-то в яме? — спросил Босат. — Обычный человек не может так вонять.
— Если это Тэйанг, то он явно переел бобов и лука, — ответил стрелок.
Ветер усилился. Поднял тучи пыли, согнул деревья. В этих местах было теплее, чем на севере, но все равно морозно.
Из оврага вылетел вихрь, понесся по земле, подхватывая ветки и сухую траву.
— Кажется, Тэйанг рассердился на ваши слова и послал сюда ветер, — сказал Мукра и усмехнулся. — Я думал, он способен на большее.
Другой вихрь закружился вдали.
Уже в темноте они подъехали к селению. Перед домами расположилось кладбище. Кара-Шахин принял могилы за дома. Он подошел к небольшим сооружениям с серыми каменными крышами, вытянутыми в длину на полет стрелы. Сооружения от старости вросли в землю.
Лучник сначала постучал, а когда никто не ответил, вошел внутрь, выбив дверь. Лицо окутала паутина.
Зоркие глаза лучника не сразу привыкли к мраку. Он увидел надгробия и мертвецов, сидящих на корточках друг за дружкой. Они превратились в иссохшие мумии. Длинные ряды усопших людей уходили далеко внутрь сооружений. Кара-Шахин посмотрел на мертвецов, похлопал одного по щеке и вышел.
Товарищи ждали на улице. Кара-Шахин сел на гаура по кличке Агат и указал вперед:
— Поехали дальше, это просто могилки.
Поселение давно забросили. В домах обвалились крыши, упали стены, проросли деревья и высунули ветви через разбитые окна. Земля во дворах заросла сорняками, заборы и калитки разрушились. Где-то ухал филин.
— Мрачное место, — заметил Мукра.
— А куда деваться? Давайте найдем уцелевший дом и переночуем, — сказал Босат.
В центре селения, посреди небольшой площади, стояла гигантская лиственница, ствол уродливо изгибался и раздваивался. Иголки белесые, ветви росли в разные стороны.
Сюда сходились четыре дороги. Когда-то здесь был базарчик, по краям площади еще сохранились палатки торговцев.
В черном небе над ветвями лиственницы взошло лунное светило Санжу. На его край медленно наползал темно-синий полумесяц.
— Сегодня лунное затмение, — сказал Мукра. — Малас закрывает Санжу. Конец летней охоте. Давняя примета.
Они поехали дальше. Кара-Шахин заметил слева хорошо сохранившийся двухэтажный дом. Босат выбил дверь, зашел внутрь, осмотрел и сказал, что все в порядке. Путники завели гауров и бизона во двор.
На первом этаже дома были четыре комнаты и лестница на второй этаж. Окна выбиты, на стенах плющ, везде пыль, паутины и сороконожки. Очаг завален камнями, поэтому огонь развели прямо на полу большой комнаты, где хозяева встречали гостей. Ездовых животных завели в соседнюю комнату, расседлали и дали корма.
Пожарили мясо ящерицы и перекусили. Босат подошел к огромному двустворчатому шкафу, покопался на полках и выудил из разбитой посуды пузатую бутыль. Внутри бултыхалась жидкость. Он откупорил бутыль, понюхал и улыбнулся.
— Честное слово, манговое вино. Настоящее, не испорченное.
— Не может быть, — Кара-Шахин протянул руку. — Дай, проверю.
Отпил чуть из бутыля, проглотил, прислушался к ощущениям. Улыбнулся.
— Да, и вправду настоящее.
Лучник разлил вино в треснутые кубки, найденные на полках в столовой.
Мукра отложил кубок.
— Учитель предостерегал меня от распития хмельных напитков. Они порождают ложные чувства и окунают разум в ловушки.
— Это временные ловушки, — улыбнулся Кара-Шахин. — И в них приятно попадать.
Мукра чуть подумал и взял кубок.
— Хорошо. Мой учитель был тот еще бизоний елдак.
Босат улыбнулся и сказал:
— Я поднимаю свой кубок за нашу встречу. Пусть она станет залогом долгой дружбы.
Они чокнулись и осушили кубки до дна. Кара-Шахин снова разлил вино. Каждый сказал пару тостов и бутыль опустела. На дне остались кусочки манго.
Босат обшарил все шкафы и полки, но больше вина не нашел.
Огонь уютно горел посреди комнаты. У Мукры слипались глаза. Он задремал. Босат громыхал посудой, надеясь найти еще вино.
— Эй, Кара-Шахин! — крикнул кто-то снаружи.
Лучник поглядел во двор, но там было темно. Он встал с места. Агат в соседней комнате взревел и ударил в стену задними копытами.
— Ты слышал? — спросил Кара-Шахин. — Меня позвали?
— С чего бы? — ответил Босат. — Тебе показалось, это ветер. Проклятье Ир-Каана, вина больше нет.
— Пойду, погляжу, — сказал Кара-Шахин.
Вышел из теплого дома в холодный двор. Вокруг темнели кроны деревьев и угадывались силуэты домов. На дороге зашуршали камни, будто кто-то бежал прочь от дома.
Лучник вытащил стрелу, натянул тетиву лука и вышел на дорогу. Выпитое вино приятно грело нутро.
— Сюда, Кара-Шахин, — позвали издали. Лучник мог поклясться, что это не почудилось.
Он пошел в темноте по дороге к центру селения. Огни двухэтажного дома остались позади. Вокруг было тихо, он слышал только свои шаги.
Кара-Шахин дошел до бывшей площади. Постоял, озираясь. В небе светил Санжу, наполовину скрытый серпом Малас.
На верхушку лиственницы взлетел петух. Его черный силуэт четко выделялся на фоне темно-красного неба. Петух захлопал крыльями и закукарекал. Сердце лучника сжалось и опустилось в живот. Руки вспотели.
— Заткнись, — попросил Кара-Шахин, запрокинув лицо наверх.
Петух продолжал кукарекать.
Кара-Шахин поднял лук, выстрелил. Он был уверен, что попал, но петух закукарекал громче. Внезапно весь хмель исчез, лучник ощутил дикий холод. Руки заледенели. Он послал вторую стрелу. Петух издевательски захлопал крыльями.
Кара-Шахин закрыл глаза и попробовал помолиться Тэйангу. Мысли смешались, он не помнил слов. Тогда Кара-Шахин нащупал в колчане забытую стрелу с тупым наконечником. На наконечнике выгравированы руны с именем Тэйанга. Он прошептал:
— Помоги, мне, вечное красное небо! — и выстрелил в петуха.
Стрела вонзилась в настырную птицу, сбила с дерева, взметнув облачко перьев.
Лучник подошел к дереву, осмотреть добычу, но ничего не обнаружил. Сзади услышал шорох.
Кара-Шахин обернулся. Перед ним стояла громадная черная собака и скалила клыки. Он поднял лук, но не успел выстрелить. Собака с рычанием прыгнула на него и сбила с ног. Кара-Шахин ударился головой о землю. Последнее, что он увидел прямо перед собой в темноте, это белые клыки и красные глаза. А затем он окунулся во тьму.
Он уже не видел и не чувствовал, как собака обнюхала его лицо. Изо рта и носа лучника выползла белая дымка и втянулась в пасть собаки.
— Куда он запропастился? — спросил Босат в который раз.
Мукра промолчал. Он сидел на седле гаура, потом свалился на пол и крепко уснул. Босат тормошил его за плечо, но мечник не желал просыпаться.
— Ладно, я сам его отыщу, — пробормотал Босат.
Он взял молот, прислоненный к стене, и собрался выйти из домика. И услышал скрип в соседней комнате. Там никого не было.
Бизон сзади замычал и боднул стену. Дом сотрясся.
— Тихо, Малыш, — крикнул ему Босат и вошел в соседнюю комнату, неся молот на плече. — Эй, Кара-Шахин, ты чего в прятки играешь?
Свет костра сюда почти не проникал. Комнату освещали лучи лунных светил, падающие через разбитые окна. Босат поежился. Холодно.
В центре комнаты он заметил черное отверстие погреба, рядом валялась прямоугольная крышка. Раньше, когда осматривали, они не заметили погреба.
Босат, тяжело топая по полу, подошел ближе.
В отверстии обнаружился незнакомый человек. Он лежал на земле в прямоугольном проеме. Бледный, с космами черных волос, с закрытыми глазами, в синем халате.
Босат наклонился, протянул руку и ткнул незнакомца в плечо, уверенный, что это сон. Но произошло неожиданное.
Человек открыл огненно-красные глаза и схватил Босата за руку. Пальцы у него оказались ледяные. Босат отшатнулся, уперся в лежащего ногой и вырвал руку. С ладони капала кровь, незнакомец успел поцарапать.