Интересно, как он дерется? В прошлый раз я уничтожил в этих краях другого сатрапа, поменьше этого, но тоже немаленького. Он представлял из себя огромную сколопендру с ядовитыми челюстями. Тварь чуть не откусила мне голову.
Подойдя ближе, я понял, что привлекло даймени. Это кладбище, люди хоронили здесь умерших. Самое благодатное место для злобных духов. Даймени выкапывали тела из могил и обгладывали до костей. Доставляли тем самым новые страдания душам несчастных в Подпольном мире.
Не колеблясь, я бросился через костер на сатрапа. Если уничтожить главаря, шайка разбежится. Он огромный, но тучный. Моя быстрота позволит справиться с ним без помех.
Но, пролетая над красным огнем, я запутался в воздухе, как в густой жиже. Западня. Даймени полили землю и ветви кровью людей, наполнили все вокруг темной силой. Я еле шевелился. Сатрап посмотрел на меня узенькими глазками-щелками, и усмехнулся:
— Вот ты и попался, обыр.
Все даймени вокруг повернулись ко мне и оскалили клыки. Сейчас набросятся и никакие грефановые доспехи не спасут. На такой случай у нас, эфемеров, имелся для один-единственный трюк.
Загребая воздух с неимоверными усилиями, я проплыл вперед. Сатрап чуть повернулся, крикнул:
— Принесите его голову, я хочу поиграть с ней.
Я дотянулся до сатрапа и сжал его тонкую ручку. Прошептал заклинание Прохода и вместе с врагом втянулся в наш Вершинный слой.
Или у меня не хватило сил, или сатрап попался слишком тяжелый. Мы не попали в наш мир. Мы застряли в междуземье, промежуточном слое между мирами. Ближе к Вершинному, чем к Срединному. Здесь мои силы восполнялись быстрее, а силы сатрапа таяли. Но самое главное, я избавился от западни.
Мы повисли в воздухе. Внизу нет земли, вверху не видно неба. Ни светил, ни звезд. Только серая мгла. Сквозь нее изредка прорывались серебристые лучи.
Сатрап и я походили на призраков. Такие же прозрачные и невесомые. Сатрап рядом шевелил огромным наростом. Узкие глазки приоткрылись. От него воняло тухлой рыбой. Полы накидки болтались от судорожных движений.
Я уже бывал в междуземье, поэтому опомнился быстрее. Начертил в воздухе формулу паралича, крикнул:
— Замри, именем Ир-Каана!
И сатрап застыл в пространстве в неудобной позе. Только шептал чего-то непослушными губами и следил за мной взглядом.
— Вот ты и попался, сатрап, — улыбнулся я. В междуземье у меня снова появились крылья. Я подлетел к врагу.
— Почему вас интересуют нусиби? — спросил я. — В их кочевьях есть артефакты или алтари силы?
Даймени силился что-то сказать, но ему мешал паралич. Я ткнул в несуразно большую голову пальцем.
— Говори, не стесняйся.
Меня ослепила вспышка белого света. В ушах зазвенело. Меня вновь потащило куда-то ввысь.
Когда зрение вернулось, я обнаружил себя сидящим на земле. Я опять упал в Срединный слой, будь он неладен. Кости болели, как переломанные.
Местность знакомая, только засыпанная снегом. Вон кладбище, где я попался сатрапу. Еще дальше, кажется, поселение. В темноте плохо видно.
Да, уже наступила зимняя ночь. Неподалеку стоял человек в белых одеждах. Куда подевался сатрап? Я попробовал встать, но не мог двигаться.
— Ты опять обездвижен, — сказал человек. — Забавная у нас вышла встреча. То ты замер, то я.
Из его рта при разговоре выходили клубы морозного пара.
— Кто ты? — спросил я, напрягая тело и стараясь освободиться от невидимых пут. — Где сатрап?
Срединный слой явно изменился в лучшую сторону. Исчезло зловоние, никаких даймени поблизости. Дул морозный ветер. В ясном небе светили две полные луны. Хотя, здесь наступила зима. Может, мы скакнули вперед во времени?
Я начал мерзнуть.
— Я и есть тот, кого вы называете сатрапом, — ответил человек. — Меня зовут Хункар.
Я пригляделся и заметил, что у человека белые волосы на голове, длинные белые усы и борода. Однако лицо вроде гладкое, без морщин. Голос молодой. Это не старик.
— Ты не можешь быть сатрапом. Ты человек. Как ты меня видишь? — спросил я. — Или ты даймени, обратившийся в человека?
Хункар усмехнулся.
— Нет, я человек. Просто я кое-что знаю о Нижнем мире и его обитателях.
— О Нижнем мире? О темных сущностях Тэйанга и Амай?
Седой юноша покачал головой.
— Нет, это как раз Верхний мир. Я имею ввиду Ир-Каана и его приспешников. Например, ты. Как тебя зовут?
— Мое имя Ирам, — ответил я. — Я эфемер, один из лучших охотников на даймени. Ты лжешь. Ты даймени. Ты затуманил мне разум.
— Зачем мне туманить твою глупую голову? — спросил Хункар и потер озябшие руки. — Как здесь холодно.
— Ты парализовал меня, а это могут сделать только очень сильные даймени.
— Это сделал не я, а Кольцо могущества, — ответил Хункар, подняв руку. — Оно досталось мне давным-давно, я хранил его для особых случаев. Оно дает власть над низшими демонами Ир-Каана. Я пожелал, чтобы ты прозрел и не мог двигаться без моего согласия.
— Прозрел? — переспросил я. — Это ты жалкий приспешник коварного Тэйанга. Это ваши головы набиты дурью. Это…
— Вы, низшие твари, не знаете главной особенности Среднего и Нижнего миров. Они зеркальное отражение друг друга. Все, что в нашем мире является хорошим, светлым и добрым, в вашем мире предстает злым и черным. И наоборот. Когда вы являетесь в наш мир, вы превращаетесь в мерзких демонов. Вот ты, например. Здесь ты предстаешь в образе обыра. Ты убиваешь скот, сосешь кровь у людей, раскапываешь могилы, пожираешь мертвецов. Чего вытаращил глаза? Тебе кажется, что ты творишь добро?
— Я убиваю даймени, пьющих жизненную силу людей! — крикнул я.
— Посмотри на себя. Ты далеко не светлый ангел, порхающий в небе. Ты знаешь, что убил два десятка даркутов и двух шаманов?
Я оглядел себя и впервые обратил внимание, что мои руки и ноги покрыты черной шерстью. Ощупал языком рот. Откуда у меня выросли длинные клыки, как у саблезубого тигра? Не веря глазам, я повторил:
— Это были даймени!
Хункар похлопал себя по бокам, стараясь согреться. Белая накидка развевалась на холодном ветру.
— То, что вы называете даймени, это хорошие мысли людей. Вы видите их и уничтожаете, сея печаль и тоску. Шаманы и балгеры кажутся вам сатрапами. Слушай, что с тобой делать? Я замерз. Позвать людей, чтобы отрезали тебе голову?
Я молчал и разглядывал свои черные звериные ноги.
— Или отпустить тебя? Куда пойдешь? На меня нападать нет смысла, я снова тебя обездвижу.
— В Высший слой, — пробормотал я. — У меня там девушка.
— Не Высший, а Низший, — поправил Хункар. — Это вам казалось, что вы сверху, на самом деле вы внизу, под землей. Но летать туда не советую. Ты прозрел и будешь видеть истинную сущность прислужников Ир-Каана. На самом деле, это демоны, терзающие души людей. Твоя подруга предстанет перед тобой злобной старухой.
Он шевельнул пальцами, нарисовав в воздухе круговое движение. Я ощутил свободу. Хункар пошел к кладбищу, хрустя по снегу и пояснив на ходу:
— Там остался ритуальный костер, который я развел, чтобы поймать тебя в первый раз. Пошли, погреемся.
— Не может быть! Ты все это придумал. Ир-Каан всегда желал людям добра! — крикнул я ему вслед.
Он шел дальше, не оборачиваясь.
— А как же иначе? Ир-Каан это суть зеркального Нижнего мира. Он искренне полагает, что несет людям добро и ради этого готов на все.
Я побежал к Тропе сальто. Я хотел посмотреть на Высший или Низший, и сам уже запутался, как там правильно, слой. А потом я снова застыл.
Хункар вернулся. Подошел вплотную, сказал:
— Ты потом давай, обратно. Ты вроде стоящий парень, есть проблески разума в глазах. Я тебе найду здесь интересные занятия.
Похлопал по плечу, добавил:
— На самом деле, мы все одно целое. Все миры. Так что не расстраивайся насчет вашего мира. Здесь все тоже самое.
И отпустил меня. Я постоял немного, глядя на Хункару в глаза, и ответил:
— Если ты сказал правду, я вернусь к тебе и стану твоим слугой. Если нет, тебя не спасут никакие Кольца.
И побежал дальше. Что-то внутри подсказывало мне, что скоро я сменю господина.
Схватка
На рассвете войска выстроились друг против друга длинными неровными линиями.
Последний раз снег выпадал две недели назад. С тех пор стояли лютые морозы. Равнина между холмов Агаристана покрылась коркой тонкого льда. В самый раз, чтобы наказать, наконец, род агашери.
Селенг, один из основных претендентов на титул каана, сидел на белом жеребце гаура перед войсками. Он нахмурился, вспомнив, что ответил Горгуд, глава агашери, на предложение объединить силы.
— Пусть Селенг приползет на коленях и оближет мой зад, — сказал Горгуд посланникам. — И тогда я еще подумаю, стоит ли нам связать знамена.
После такого ответа не оставалось ничего иного, как выступить против агашери. Вежливость и скромность в степи всегда считали за слабость. Спустишь подобную дерзость и вскоре твои же люди перережут тебе горло.
Горгуд собрал под седлами семнадцать тысяч всадников. Немало, учитывая, что Агаристан занимал изрядный кусок Ташт-и-Даркут.
У Селенга большая часть войска завязла на юге, осаждая города, признавшие покорность ябгу Судани. Поэтому для показательной порки агашери он смог привести один тумен, всего десять тысяч воинов. Но плох тот полководец, что рассчитывает всегда побеждать числом. Селенг так и сказал вчера командирам-тысячникам:
— Один гвардеец бори справится с пятью обычными воинами. Я был командиром бори и лучшим из них. Если каждый из наших воинов будет сражаться, как бори, мы победим.
И вот сейчас, едва в буром небе показалось тусклое пятнышко Тэйанга, Селенг рассматривал войско агашери. Он выискивал слабые стороны во вражеском строе. С обеих сторон воины сидели на гаурах, потому что даркуты считали позором воевать в пешем строю.
От черной линии врагов на противоположном крае равнины отделилась темная точка. Поскакала к центру поля, превращаясь в всадника с копьем в руке.