Он все подступал. В очередной раз в голову Молу закралось подозрение, что все случившееся с ним с момента прибытия сюда — от идущих друг за другом поединков до загадочных механизмов, едва не разорвавших его на части, — этапы какого-то большого испытания или экзамена, организованного Сидиусом и происходящего под его контролем, и, возможно, сейчас Дарт Мол добрался до самого серьезного испытания.
— Постой, — заговорил Мол. — Я не стану тебя убивать.
— Тут наши мнения сходятся.
Мол распахнул воротник и показал пачки кредитов, которые набил под робу перед тем, как подняться с Ночной стороны.
— Триста тысяч кредитов. Они твои.
Виквай не ответил. Вместо этого он поднял руку, птица сорвалась с его плеча и стрелой метнулась через камеру, словно тень, отделившаяся от своего хозяина. Вытянув когти, она бросилась прямо в лицо Молу. Мол уклонился и взмахнул кулаком, чтобы оттолкнуть тварь, но та в последний момент поднырнула под его руку и с клекотом впилась когтями в лицо, яростно пытаясь выклевать глаза.
Мол вслепую схватил птицу, оторвал от себя и попытался швырнуть на пол и растоптать, но та вывернулась из рук и взлетела, каркая, клекоча и теряя перья. Он поднял голову и протер глаза. Сквозь заливавшую их кровь виднелась смутная фигура виквая — теперь он подступил ближе.
— Я прекрасно знаю, кто ты, — раздался голос Радика совсем рядом. — И я знаю, кто тебя послал. — Он поднял над головой какое-то оружие для ближнего боя — что-то вроде кинжала или пики, которое Мол не смог сразу опознать, — готовый нанести смертельный удар. — Теперь я воздам тебе, как ты того заслуживаешь.
Боль вспышкой сверхновой взорвалась в правом боку ситха, хотя он поднял руку в попытке самообороны.
И все же сознание Мола парализовало намного сильнее, чем тело. Впервые с момента прибытия в «Улей-7» забрак понятия не имел, как поступить. Смерть Радика будет означать конец его задания — и полный провал в глазах учителя и ситхов.
В противном же случае этот поединок будет стоить жизни ему самому.
— Ты служишь «Бандо Гора», — произнес голос виквая где-то за кровавой вуалью.
— Нет, — возразил Мол. — Это не...
За спиной раздался шум крыльев.
Мол отреагировал инстинктивно — выбросил левую руку назад и выхватил когтекрыла из воздуха. Его правая рука так и висела бессильно: казалось, раненный оружием виквая ситх утратил контроль над ней — по крайней мере, временно. Левой рукой схватив птицу за одно крыло, другое Мол сжал зубами и растянул их во всю ширину.
«Дезориентируй ее, заставь впасть в бешенство, чтобы она не смогла отличить друга от врага. Это единственный путь».
Птица отчаянно вырывалась, извивалась, скручивалась, неистово клевалась и пронзительно верещала в его хватке. Ее когти рвали забраку лицо, оставляя на скулах глубокие царапины. Но Мол не выпускал ее.
Он размахнулся, ткнул птицей в лицо противнику и нанес решающий удар, одновременно ломая ей хребет. Когти твари хлестнули по глазам виквая, птица упала на пол сломанной игрушкой, ее крылья торчали под неудобными, неестественными углами.
Мол стер с лица кровь. Наконец зрение начало проясняться. Отступив на шаг назад, он поднял левую руку в заключительной попытке договориться.
— Выслушай меня, — сказал он. — Я представляю не «Бандо Гора». Мне надо купить у тебя оружие. Мне надо...
Радик снова напал на него, нанеся несколько быстрых жестоких ударов по лицу и по шее. Удары сыпались настолько быстро, что их почти невозможно было уловить, — жестокий шторм ударов. Молу показалось, что пол поплыл у него под ногами; он упал на колени. Когда виквайская пика снова врезалась в его череп, он понял, что Радик собирается забить его до смерти — прямо здесь и прямо сейчас, в самой сердцевине опутавшей его паутины сомнений.
Для него все закончится здесь.
«Учитель. — Неопределенность клубилась в душе, туманя разум. — Что мне делать? Как я могу...»
Бам! Очередной удар, особенно жестокий, разбил ход мыслей, и Мол упал ничком. Он понимал, что неудача будет стоить ему всего, что у него есть, что он никогда уже не сможет вернуться к Сидиусу и принять участие в претворении Великого плана, и еще...
Мол мысленно вернулся в раннее детство — дальше, чем он когда-либо осмеливался заглядывать, к началу обучения, к бесконечным жестоким пыткам, что он перенес на Майгито. Сравнимую с ними боль он испытал, осознав, что, в конечном счете, Галактика холодна и не станет заботиться о нем и никогда его не защитит. И если он выживет, то только потому, что никогда не будет сдаваться.
Никогда.
Не.
Сдаваться.
Ни тогда.
Ни сейчас.
Никогда.
Что-то порвалось у него внутри — какая-то жилка чистого инстинкта, лежавшая глубже, чем верность приказу. Вскочив на ноги, он схватил виквая за торчащие волосы, дернул его голову назад, а своей головой — вперед, вонзив рожки в шею противника.
Удар сокрушил горло Радика. Он неуклюже обмяк, и Мол выпустил его волосы, позволив телу рухнуть на пол.
Ситх отступил от мертвого противника.
И простоял так, по собственному ощущению, очень долго.
Все кончено.
«Учитель, у меня не оставалось выбора».
Но ответом была лишь тишина.
43«ШПИЛИ КАЛЬДАНИ»
— Полагаю, это означает, что ты можешь поблагодарить своего ученика за прекрасно выполненную работу, — заметил Дарт Плэгас.
Он только что перевел взгляд с голоэкрана к окну своего пентхауса на вершине «Шпилей Кальдани» и взглянул сквозь него вниз, на ничего не подозревающие толпы, разгуливающие у подножия жилого комплекса площади Монументов.
Сидиус, стоявший у противоположной стены, едва сдерживался — он сжал кулаки, мышцы нижней челюсти напряглись от гнева. Он не мог разглядеть отраженное в оконном стекле лицо Плэгаса, так же как и не мог догадаться о мыслях своего учителя по его голосу. В пышно обставленном пентхаусе Плэгаса царила абсолютная тишина; благоговейный покой властвовал над роскошью застилавших пол парчовых ковров, резонировал с причудливой мебелью, гобеленами и другими предметами, украшавшими комнаты и коридоры. Сидиус мог слышать яростное биение собственного сердца.
Они только что закончили смотреть голо последнего боя Мола — и первого, за которым они наблюдали вместе, хотя Сидиус непременно просматривал каждый поединок ученика с момента прибытия того в «Улей-7». Сегодня Плэгас без предупреждения вызвал его сюда, чтобы смотреть бой вместе, хотя раньше такого не бывало.
Как будто он знал, что произойдет.
— Перед ним стояла задача убить Радика, не полагаясь на Силу, — задумчиво проговорил Плэгас, повернувшись к Сидиусу. — Ведь так?
Как это часто бывало, удлиненное серовато-синее лицо под транспираторной маской не улыбалось и не хмурилось. Вместо этого у Дамаска появилось отстраненное выражение лица: самый блестящий интеллект, глубоко погрузившийся в собственные тайные мысли.
— Что означает, что он закончил там, не так ли? И его можно отзывать?
Сидиусу удалось кивнуть. Таившаяся в глубине души ярость лишь возросла, поэтому он пока не доверял своему голосу.
— И все же, — проговорил Плэгас, задумчиво глядя на него, — ты выглядишь... не слишком довольным.
Невероятным усилием разжав стиснутые кулаки, Сидиус заставил себя обрести хладнокровие. «Он меня испытывает. Исследует мои мотивы». И снова ему в голову пришел вопрос: «Как много он знает?»
— Конечно, я доволен, — произнес Сидиус, приложив усилия, чтобы при этих словах заглянуть Плэгасу прямо в глаза. Не должно быть никаких признаков предательства, никаких намеков на истинную цель данного забраку задания. — Мол поступил именно так, как я велел.
— Я ни в коем случае тебя не допрашиваю, — заверил его Плэгас. — Как я уже говорил, твои отношения с забраком, в особенности когда дело доходит до подобных вещей, касаются вас, и только вас.
Он достаточно долго молчал, давая понять Сидиусу, что фактически эти слова — сделанное мимоходом замечание, праздная мысль, походя посетившая столь изощренный ум, коим обладал Плэгас.
— Тем не менее меня все же интересует, что могло бы произойти, если бы Мол раскрыл свою истинную сущность владыки ситхов, будучи в заключении. Последствия для нашего плана могли оказаться... весьма значительными.
— Это невозможно, — заявил Сидиус. — Преданность Мола не подлежит сомнению. Он с радостью отдаст жизнь, чтобы не ставить под угрозу секретность своего задания.
— Конечно. — Плэгас покачал головой. — Я просто хотел тебе напомнить, что некоторые аспекты данной операции ты не в состоянии полностью контролировать. И я не в состоянии. — На несколько мгновений выражение его лица стало сочувственным, что в молодости успокаивало Сидиуса, — и, честно говоря, казалось снисходительным. — Болезненное, но необходимое напоминание, Дарт Сидиус. Существа, подобные нам с тобой, те, кто способен обладать почти неограниченной властью, сталкиваются с парадоксальным риском забыть, что существуют в Галактике некоторые вещи, которые мы не способны контролировать.
— Ты полагаешь, это задание было просчетом с самого начала?
— Предполагать подобное ныне бессмысленно. — Плэгас снова замолчал, и Сидиус ощутил, что он приближается к кульминации разговора. — Нет, я полагаю, что сейчас мне стоит сделать нечто иное. Оглядываясь назад и вспоминая произошедшие события, мне надо спросить, почему ты счел столь необходимым преодолеть такие огромные расстояния и согласиться на такой невыгодный расклад, который в случае неудачи способен поставить под удар наши планы, — и все ради поисков этого оружейника?
Сидиус ничего не ответил.
— Разве что существует еще какая-то цель, для достижения которой он тебе понадобился, — закончил Плэгас.
— Как я уже говорил, — начал Сидиус, — убийство Айрема Радика необходимо для приближения конечных целей нашего Великого плана... — Он сделал паузу, намеренно оставив объяснение незавершенным, чтобы понять, интересно ли Дамаску продолжение этой сочиненной для прикрытия истории, продуманной тщательно, чтобы не развалиться, если к ней проявят более пристальное внимание. Пока разворачивается задуманная им операция, нельзя допустить, чтобы муун хотя бы предположил, что на самом деле Сидиус послал Мола в «Улей-7» за ядерным устройством, которое «Бандо Гора» в конечном итоге смогли бы использовать против Плэгаса. Предположить такое, даже сейчас, было немыслимо.