В камере воцарилось молчание.
— Время пришло шестнадцать лет назад... Я слышал, как они планировали убить Радика. Заманить в ловушку и отобрать оружие, которое он вез. Радик уже тогда был могущественным. И я увидел шанс для нас обоих. Тогда я решил порвать с «Гора»... спасти жизнь Радику... обрести его доверие... тогда, по крайней мере, ты бы обрел защитника, того, кто присмотрел бы за тобой...
Слова Артагана прервал приступ кашля, но затем он снова заговорил:
— Поначалу план работал. Когда началась стрельба, мой корабль уже был готов. Мы улетели вместе с Радиком. Он сошел в первом же космопорту, но пообещал, что будет на связи. Чтобы погасить долг. Но... — Артаган резко, болезненно вдохнул и выдохнул. — Я не слышал о нем много лет. Мы скитались... ты и я. Я участвовал в боях за деньги. Я знал, что не вечно... ждать вестей... В конце концов пришло сообщение. От него. Что он поможет нам. В «Улье»...
— И ты привез меня сюда, — закончил Эоган.
Старик кивнул.
— Когда мы оказались здесь, я искал его. И нашел — или он нашел меня... Не прошло и месяца, как он вышел на контакт. Предложил работу, чтобы я помог ему здесь собирать оружие. Предложил защиту. Взамен я должен был отдать лишь... свои глаза. — Артаган покачал головой. — Я не мог допустить этого. Допустить, чтобы он ослепил меня. Поэтому он снова исчез. До сих пор. Когда я послал за... «Бандо Гора». И теперь... он идет... прикончить меня.
Эоган встал.
— Я ему не позволю.
— Не важно... В любом случае... я уже мертв.
— Все будет не так! — заявил Эоган, взяв руку отца и сжимая ее в своей.
— К сожалению, малыш, — раздался голос у него за спиной, — все будет именно так.
Эоган обернулся. Пять-шесть заключенных — люди и представители других рас — стояли, перекрывая выход. Эогану понадобилось меньше секунды, чтобы понять, что ни у кого из них нет глаз. Как в таком случае они сумели сюда дойти?
Затем он увидел птиц. Одна из них раскрыла клюв и испустила пронзительное, леденящее карканье.
«Птицы привели их сюда».
— Нас прислал господин Радик, — сказал слепец. Он сжимал в руках два заостренных металлических прута, длинных и блестящих, как самодельные мачете. Остальные были вооружены похожим образом. — Чтобы разобраться со стариком, вызвавшим в «Улей» «Бандо Гора». — Он покачал головой. — Все наши действия имеют последствия, не так ли? Точно так же, как все реки впадают в море, — их пути могут отличаться, но конечный результат никогда не вызывает сомнений.
— Нет. — Эоган сделал шаг к ним. — Вы не...
Слепец издал пронзительный клич и бросился на
Эогана, размахивая обеими руками. Эоган поднырнул под замах и нацелился противнику в колени, но сильный удар в скулу отшвырнул его на пол. Его мысли начало засасывать в расцвеченную звездами воронку полубессознательной агонии.
Чьи-то ноги топтали его, придавливали к полу. Где-то у стены камеры отец старался что-то сказать, изо всех сил пытаясь быть услышанным. Эоган выставил руку. Безнадежно.
— Отец, нет!
Подняв голову, Эоган увидел, как слепцы окружают отца, вздымают над ним импровизированные клинки, вонзают в него лезвия, разбрасывая большие яркие струи крови, терзая то, что осталось от его тела. Они нападали, словно животные, как будто отсутствие зрения каким-то образом сделало их слепыми к человеческому милосердию.
И посреди всего этого слова забрака, сравнившего его с отцом, эхом отдавались в мозгу Эогана: «У тебя не такое сердце... Ты никогда не станешь и вполовину таким, как он».
Эоган встряхнул головой.
«Теперь стану».
Что-то в нем изменилось, что-то глубинное и окончательное. Еще не понимая, что делает, он прыгнул вперед и ощутил, как его тело — и мышцы, и сама бегущая по венам кровь словно взорвались движением, сложившись в череду молниеносных ударов.
Каждая его частичка пришла в действие, ноги и кулаки наносили шквал ударов, так что казалось, он дрался с шестью слепцами одновременно, словно вихрь-костолом. Они валились вокруг него, их оружие со звоном падало на пол камеры. До сих пор Эоган отдавал себе отчет, что, если бы когда-нибудь позволил себе хотя бы попытаться предпринять подобную атаку, его почти наверняка убили бы. Он даже не представлял себе ничего подобного — словно он оставил свое тело и вернулся к жизни другим, намного быстрее и сильнее, чем был, — воскрес для единственного мгновения триумфа.
Когда все закончилось, он уронил сжатые кулаки и встал, тяжело дыша, среди груды тел; его руки были по локоть в крови.
Его слуха коснулся голос:
— Эоган?
— Отец!
Он оттащил в сторону одного из людей Радика. Старик лежал под ним, ужасно израненный и изломанный, но в нем еще теплились последние обрывки сознания.
Артаган приподнял перепачканную кровью руку. Он улыбался.
— «Пятьдесят два кулака», — сумел выговорить он.
Эоган ощутил, как перехватило горло. Он не мог вымолвить ни слова.
— Я так горжусь тобой.
Юноша упал на колени и обнял отца. Даже сейчас в груди старика клокотало, натруженное сердце назло всем смертям стучало до последних мгновений жизни.
Он так и держал отца на руках, пока биение у того в груди не стихло.
Некоторое время спустя он снова услышал шаги у распахнутой двери камеры. Оглянувшись, Эоган увидел, что рядом стоит Джаганнат. Забрак осмотрел разбросанные по камере тела, самодельное оружие и медленно высыхающую кровь. Наконец взгляд краснокожего заключенного встретился со взглядом Эогана.
— Это все ты сделал?
Юнец не отвечал.
— Твой отец...
— Мертв.
Забрак кивнул, будто ничего другого и не ожидал.
— Пойдем.
— Куда?
— В грузовой отсек.
Эоган нахмурился:
— В...
— У меня там незаконченное дело.
61ДАВЛЕНИЕ И ВРЕМЯ
Еще до того, как раскрылись двери лифта, прибывшего на причальный уровень, Мол услышал непрерывную канонаду бластерных выстрелов. Эоган уставился на него, в его глазах отразились освещавшие ангар огни.
— Что там происходит?
— Перестрелка, — пояснил Мол. Он к этому не готовился, но в настоящий момент ничто уже не стало бы неожиданностью. — Не высовывайся.
Двери лифта раскрылись, внутрь влетел бластерный заряд и уничтожил панель управления над его головой. Эоган от неожиданности вскрикнул. Не обращая на парня внимания, Мол принял низкую защитную стойку и оглядел ангар, выделив себе пять секунд, чтобы оценить творящееся там.
Две противоборствующие группировки вели ожесточенное сражение по обе стороны от пятиметрового провала, делившего причальный отсек пополам. На ближней к ним стороне небольшая группа охранников «Улья-7» отстреливалась, похоже, от намного превосходящей их числом толпы арестантов, обладавших, видимо, более мощным оружием.
Заключенные явно брали верх.
Мало того что они имели гораздо более выгодную позицию — Мол заметил, что некоторые из них от души веселились, стреляя по охране, — им уже почти удалось перебросить через провал длинный причальный трап, что позволяло получить полный доступ ко всему ангару.
Ситх мимоходом подумал, почему бы охране просто не активировать заряды в сердцах осужденных, а потом сообразил, что эти заключенные, должно быть, только что прибыли.
Взвыв, один из надзирателей побежал по ангару. Его лицо в буквальном смысле горело, черты плавились на бегу.
Весь уклад «Улья-7» пошел вразнос.
— Что же нам теперь делать?! — воскликнул Эоган.
Мол его проигнорировал. В воздухе повисли целые пласты дыма от бластерных выстрелов и горящего металла. Боеприпасы у охраны подходили к концу, и не похоже, что им вскоре подгонят резервы. Посреди всего этого Мол разглядел гигантское голоизображение хатта, который восседал на репульсорной платформе, закатив глаза и восторженно фыркая.
«Джабба».
Он отметил виртуальное присутствие криминального воротилы и в тот же миг отмел его как несущественное. Чем занимается здесь, в сердцевине «Улья-7», Джабба Хатт — лично или посредством своих агентов — полнейшая загадка, но она не имеет ничего общего со стоящей перед ним задачей.
Пригнувшись, Мол бросился через весь отсек к двоичному погрузчику серии CLL, слепо тыкавшемуся туда-сюда посреди боя. Судя по обугленным царапинам на бронированном корпусе, ему не удалось избежать шального бластерного огня. Из модуля управления торчали проводки и болтающиеся микросхемы, разбрасывая искры и клубы бледно-серого дыма.
— Дроид! — окликнул забрак.
Механический погрузчик развернулся и тупо уставился на него сквозь желтую дымку. Мол обратился мыслями вспять, к моменту, когда был здесь со Слифером, вспоминая, что сказал банкир.
— Код доступа МБК 377055.
— Голосовая идентификация?
— Весто Слифер, — сказал дроиду Мол. — Для меня прибыл пакет. Где он?
Дроид не шелохнулся.
— Голосовая идентификация?
Вместо ответа Мол вскочил дроиду на загривок и быстро осмотрел проводки в модуле управления. У него имелся весьма ограниченный опыт по взлому систем, но его оказалось достаточно, чтобы суметь вручную перехватить управление примитивной системой безопасности погрузчика. Он выдернул несколько проводков из гнезд и вставил их на другие места.
Раздавшийся вслед за этим низкий настойчивый гул, казалось, звучал целую вечность. Краем глаза ситх заметил, как к нему подбежал Эоган, увернулся от града обломков и залег рядом с дроидом CLL. Юнец посмотрел на перестрелку, затем на дроида, затем опять на Мола:
— Что он делает?
— Отдает мне то, за чем я пришел.
— Нам нельзя здесь оставаться. — Эоган указал на перекинутый через провал трап. — Они уже на подходе.
Вооруженные заключенные с ревом бросились по мосту через провал, а последние охранники обратились в бегство.
— Они убьют нас!
— Мы им не нужны, — отрезал Мол, не до конца понимая, почему утруждается с ответом. Он не ожидал, что мальчишка будет все еще жив и уж тем более последует за ним. Заключенные потоком хлынули к ним с двух сторон: они преследовали охранников и рыскали в поисках работающих турболифтов. Менее чем в метре от него какой-то офицер оглянулся — и как раз схлопотал алый энергетический разряд прямо в горло, отлетев к стене дымящимся трупом. Мальчишка издал звук, будто его сейчас стошнит.