Нахмурив брови, Палпатин указал на кресло:
– Прошу тебя, Видар, садись и расскажи, что случилось.
Ким остановился, устало выдохнул и сел, как просил его Палпатин. Лицо сенатора осунулось, волосы растрепались, аккуратные прежде усики и бородка торчали во все стороны клочками.
– Палпатин, у меня есть все основания подозревать, что в аварии, унесшей жизни моей семьи, виноваты Тапало и Веруна.
Изумление Палпатина было неподдельным:
– Видар, место крушения тщательно обследовали. Это был просто несчастный случай. Неполадки с антигравом…
– Несчастный случай можно подстроить! Ты водишь спидеры, сколько мы с тобой знакомы. Ты отлично знаешь, что в любой технике возможен саботаж.
Палпатин сел напротив:
– Но какие у них мотивы? Зачем им убивать вашу семью?
Налитые кровью глаза Кима пронзили его взглядом:
– Мне известны их грязные секреты, Палпатин. Я знаю обо всех взятках, которые они получали от Торговой Федерации с того времени, когда Тапало взошел на трон. А эти их законы, из-за которых плазму может разведывать и добывать кто угодно. Я знаю о сделках, которые они заключили с видными членами электората, чтобы обстряпать беспрецедентную победу Тапало на последних выборах.
– Даже если так, – протянул Палпатин, – причем здесь ваша семья?
Ким чуть ли не рычал:
– Лишив меня поста в Сенате, они рискуют вызвать гнев многих дворян, моих сторонников. Вот и решили заставить меня уйти в отставку по своей воле – от горя, от страха, да кто его знает от чего еще.
– Тапало никогда бы не решился на такую подлость.
– Ты слишком хорошо о нем думаешь. Авария должна была послужить мне предупреждением. Но вышло все с точностью до наоборот.
– О чем это вы? – уточнил Палпатин, подаваясь вперед.
– Сегодня же я отправляюсь на Корускант. И первое, что сделаю, – извещу обо всем Орден джедаев.
Палпатин резко выпрямился:
– Видар, джедаи слушают только Сенат и верховного канцлера. Ты не можешь просто ворваться в Храм…
– Мое заявление Совету передаст мой сын. Если я не смогу убедить Ронара уйти из Ордена, информация о сделках Тапало станет моим подарком джедаям.
– Но предположим, Ронар не захочет даже выслушать вас. – Палпатин сложил руки на груди. – Вы пытались связаться с ним? Насколько я понял, джедаям не дозволено видеться с родителями.
Ким хмуро разглядывал ковер у себя под ногами:
– Тем не менее я смог с ним поговорить.
– И?
Сенатор выглядел подавленным:
– Он заявил, что для него я чужой, и что имя Ким для него ничего не значит.
Палпатин вздохнул:
– Значит, мы ничего не можем сделать…
– Нет. Он согласился встретиться со мной лично – на Корусканте. Я намерен убедить его, Палпатин. Семья должна быть превыше всего.
Палпатин прикусил язык, не став говорить того, что собирался, и вместо этого спросил:
– Вы будете держать меня в курсе? Или просто скажите, как с вами связаться…
Подойдя к столу, Ким разворошил стопку флимси-листов и наконец выудил нужный:
– Вот мой график на предстоящую неделю, – сказал он, передавая флимси собеседнику. – Палпатин, если на Корусканте со мной что-то случится…
– Видар, не надо. Мы слишком торопим события.
Ким накрыл его ладонь своей:
– Ты прав. – Он подошел к креслу и сел. – Палпатин, ты не настолько младше меня, чтобы я мог думать о тебе, как о сыне, но буду откровенен, ты для меня как младший брат, которого у меня никогда не было.
Палпатин кивнул, не проронив ни слова.
– Если я не смогу достучаться до Ронара или джедаев, я по крайней мере извещу моих коллег в следственном комитете при Сенате.
Палпатин хотел было вскочить с места, но обуздал этот порыв:
– Мне кажется, вы не правы насчет Тапало и Веруны, Видар. Я могу сказать с уверенностью, что вы рискуете жизнью, если выдвинете обвинения публично.
– Я полностью это сознаю, Палпатин. Но если Ронар откажет мне в моей просьбе, ради чего мне жить дальше?
Палпатин опустил ладони на плечи Кима.
«Ради той маленькой роли, которую ты сыграешь в возмездии ситов».
Когда он покинул кабинет Кима, на улице стало еще холоднее. Снег кружил над дворцовыми башнями в порывах шквалистого ветра, а мелководные притоки Солье подернулись коркой льда. Агент с Корусканта, которого сосватал ученику Плэгас, – Сейт Пестаж – дожидался Палпатина на площади у стен музея искусств Парнелли, разогревая озябшие ладони своим горячим дыханием.
– На Набу никогда не слыхали об управлении погодой? – бросил он, когда Палпатин приблизился.
Припомнив свои тренировки на ледяном Майгито, Палпатин едва не рассмеялся агенту в лицо. Но вместо этого он произнес:
– Набуанцы никогда не были охочи до перемен.
Пестаж метнул взгляд на величавые колонны, подпиравшие купол музея:
– Кто бы сомневался.
Немного старше и выше ростом, чем Палпатин, он был жилист и производил впечатление человека весьма компетентного. Его близко посаженные карие глаза блестели, а черные волосы, поредевшие у лба и висков, подчеркивали острый нос и угловатые скулы. Плэгас упоминал, что Пестаж родился в городе Даплона на Сьютрике – промышленном центре, близ которого когда-то вели тайную жизнь Дарт Бейн и Дарт Занна. Плэгас не сообщал, где и как он познакомился с Пестажем – возможно, «Капиталы Дамаска» когда-то вели дела с большой и влиятельной семьей этого человека – но намекнул, что Палпатину стоит включить Пестажа в свой растущий штат помощников и доверенных лиц.
Палпатин выудил из кармана плаща лист флимси, который выдал ему Видар Ким, и вручил его сообщнику:
– График и маршрут Кима.
– Прелестно. – Пестаж упрятал флимси в карман.
– Дождись, когда он завершит свои дела на Корусканте.
– Как скажете.
– Он грозится оповестить Орден джедаев и следственный комитет при Сенате о сделках, которые мы провернули.
Пестаж хмыкнул:
– Значит, он целиком заслужил то, что его ждет. – Он обвел взглядом округу, не поворачивая головы. – Я присылал вам список возможных исполнителей. Вы кого-нибудь выбрали?
– Маладианцев, – ответил Палпатин.
Группа высококвалифицированных гуманоидов-убийц. Выбор для него был очевиден.
Пестаж кивнул:
– Могу я узнать, почему именно их?
Палпатин не привык оправдываться, но тем не менее ответил:
– У мандалорского Дозора смерти своих проблем по горло, а у «Бандо Гора» собственные виды на Галактику.
– Трудно не согласиться, – сказал Пестаж. – Для маладианцев контракт – это святое, так все говорят.
– Как скоро вы доставите их на Корускант?
Пестаж искоса посмотрел на него:
– Будет лучше, если я не стану утомлять вас деталями.
Такая дерзость произвела на Палпатина впечатление и одновременно разозлила его:
– Ошибок быть не должно, Сейт.
Пестаж ответил ему страдальческим взглядом, но в голосе звучала покорность:
– Если будут ошибки, тогда больше нам разговаривать не придется. Я всецело сознаю, на что вы с магистром Дамаском способны, и постараюсь доказать, что достоин и дальше вам служить. Однажды, быть может, вы начнете воспринимать меня как члена семьи – как, без сомнения, воспринимает вас сенатор Ким.
«Как же много ему известно?» – задумался Палпатин.
– И вы не чувствуете угрызений совести, ведя двойную жизнь, Сейт?
– Есть люди, которые рождены для этого, – ответил Пестаж, со всей невозмутимостью встретив пристальный взгляд Палпатина.
– Вы позвоните мне сюда?
– Как только разберусь с делом. Постарайтесь не отходить далеко от комлинка.
– Магистра Дамаска вы тоже известите?
Пестаж покачал головой:
– Он дал понять, что в ближайшие недели будет недоступен. Но вряд ли я ошибусь, если предположу, что результаты не ускользнут от его внимания.
На планете, что на краю изведанного космоса, над полированным до блеска металлическим столом в мерцании диаграмм и бегущих строчек данных по физиологии и анатомии светилось трехмерное изображение рослого двуногого существа в четверть его роста. В похожем на ложку кресле, прикрепленном верхним концом к высокому потолку белого зала, восседал Хего Дамаск, казавшийся на диво миниатюрным на фоне троих худощавых ученых: двоих мужчин с гребнями на голове и женщины, чье лицо было серым, а не белым, как у ее сородичей.
– Этот индивид – типичный образчик своей расы? – осведомился ученый по имени Ни Тимор тихим, похожим на шелест голосом.
– Этот индивид убил шестерых образчиков своей расы, – ответил Дамаск, – но в остальном он – типичный йинчорри.
Тенебрус познакомил Плэгаса с Камино еще на раннем этапе его обучения, но в последний раз муун посещал планету более трех лет назад. Наводнив гриловые леса Тайника редкими и даже вымершими представителями фауны, он нанял каминоанцев выращивать клоны биологических образцов, которые он раздобыл через сеть торговцев генетическим материалом. Стеклянные глаза, длинные шеи и гладкая кожа аборигенов наводили на мысль, что когда-то в далеком прошлом они обитали в воде, хотя на самом деле эта раса была сухопутной – и сейчас, и за миллионы лет до того, как Камино захлестнул потоп планетарного масштаба. Перед угрозой глобальной катастрофы многие технически продвинутые народы на их месте бросили бы родину и отправились покорять звезды. Каминоанцы же соорудили колоссальные города на сваях, успев завершить строительство прежде, чем океаны окончательно затопили континенты. Чтобы уберечь свой вид от вымирания, лучшие умы планеты обратились к науке клонирования и со временем достигли в ней успехов, какие не снились ни одному народу Галактики. Пребывая за пределами галактического диска[32], каминоанцы выполняли свою работу в тайне от посторонних глаз и лишь для самых богатых заказчиков. Да и маловероятно, что они стали бы мириться с ограничениями, которые наложила на клонирование Республика. Казалось, все свои моральные устои, связанные с процессом естественного отбора, они оставили на дне мирового океана, и не удивительно, что они поставляли в Тайник зверей для игрищ с такой же готовностью, с какой снабжали шахты негостеприимного Сабтеррела лопаторукими клонами-рабочими.