"Сводишь с ума, сука".
Подушечки пальцев прочертили невидимую линию по кадыку. Она скользнула губами ниже, касаясь языком разгоряченной кожи.
От низкого грудного стона Феликса вздрогнула и уставилась в зеленые глаза, ставшие на пару тонов темнее. Ее руки почти опустились в глупой попытке отстраниться.
Он быстро словил изменения, выбивая поцелуем любое сомнение, посмевшее пробраться в ее прекрасную голову.
Чувственная. Страстная. Необходимая.
Вдыхать, видеть, прижимать, целовать.
Трахать до потери пульса.
Очертил губами линию подбородка, спускаясь к нежной шее. Провел языком по пульсирующей артерии под кожей.
Вот она — твоя жизнь. Бьется под его губами.
Гребаное тату. Оно никак не выделяется на коже. Не смазывает ощущений. Но все равно не нравится.
Втянул в себя кусочек феникса, посасывая.
— Шам… — его имя как стон.
Она впервые произнесла его вслух, и это ее "Шам" мгновенно сконцентрировалось в штанах. Член болел, натягивая ткань, требуя войти в нее. Прямой сейчас.
"Что ты творишь со мной, Фоукс?"
Она жалобно всхлипнула, впиваясь ноготками в его шею. Останутся следы.
Задрал рубашку, не отрываясь от ее кожи, поглаживая плоский животик, талию. Сжимая, сминая. Потому что мало. Мало. Чертовски мало. Оставляя новые, новые, новые отметины. Пусть. Он хочет знать, что еще какое-то время будет на ней. Останется в этих засосах.
Феликса потянула его за волосы наверх и впилась в губы с отчаянным всхлипом.
Он практически трахал ее рот языком, получая стоны в награду. Ее пальцы, стягивающие его волосы.
"Они тебе нравятся. Так же сильно, как мой запах".
Одежда мешала. Ее так много. Лишней. Ненужной.
Из коридора начал доноситься шум. Гул нарастал быстро, опуская на них плиту гребаной реальности. Они в туалете недалеко от кабинета, в котором сидят однокурсники.
Отбросы. Такие же, как она.
Разорвали поцелуй с тягучим влажным звуком, дыша как спринтеры после долгого марафона. Она все еще зарывалась пальцами в его волосы.
"Идеально, блять."
Он обхватил ее поперек спины, не позволяя отстраниться. А она и не хотела. Раскрасневшаяся, с налетом смущения от принятия происходящего. Такая… живая. Искренняя.
Его кончик носа невесомо скользил по скуле, едва касаясь. И от каждого такого прикосновения, ее пробивала мелкая дрожь.
"Какая ты чувственная, Фоукс. Ты ведь даже сама не представляешь, насколько."
Это не должно было начаться. Но должно закончиться и не повториться.
Ты уже обещал это. И вот сейчас прижимаешь ее к себе. Снова. И хочешь еще.
Потому что ее всегда будет мало. Бесконечно недостаточно.
— Хочешь скажу, что я думаю? — он и сам не узнал свой хриплый голос.
По груди изнутри били когти от того, что он собирался произнести.
Он наблюдал, как она сомкнула веки, судорожно выдыхая. Пальцы сильнее сжали его волосы.
"Нет, пожалуйста, не говори ничего. Молчи."
И он почти слышал ее мысли. Читал по дрожащим ресницам. Видел оттисками на искусанных губах.
— Я думаю, Фоукс, что ты лживая сука, — почти нежный шепот не вязался со словами.
Он отстранился. Резко.
Пластырь надо сдирать быстрым движением, не растягивая болезненных ощущений. И он сорвал свой.
Опора в виде него самого пропала. Феликса едва успела скоординироваться, чтобы не упасть. К нему под ноги.
Она выдохнула через рот, не давая ему и шанса увидеть унизительных слез.
Она не заплачет. Не из-за него.
Сжала кулаки, сдерживаясь от позорных криков.
Посмотрела в сияющие всеми гранями боли глаза цвета изумруда, передавая свою ненависть. Шагнула в сторону, давая возможность открыть дверь.
Дейвил хмыкнул, надменно кривя губы, и вышел.
Помимо зеркала в этой комнате разбито кое-что еще. Маленькая надежда, что сказка все-таки существует.
Эпизод 24. Доза — зависимость
Губы горели. Пульсировали.
Феликса провела по ним пальцами, смотрясь в зеркало.
Слегка потрепанные волосы в хвосте. Красные щеки. Кровь кипела, не желая остывать.
"Я думаю, Фоукс, что ты лживая сука".
Его голос вновь прозвучал в голове.
Уперлась ладонями в края раковины, смотря на мелкие серые трещинки на ее поверхности. Она сейчас в таких же трещинах.
Как можно настолько желать и ненавидеть одновременно? Это называется сумасшествием или имеет иные определения? Или Дейвил распространяет вирус себя самого, чтобы все стали его подобием?
Зря поддалась ему. Не стоило этого делать. В этот раз все было острее. Ярче. И от этого хотелось выть. Потому что очередная доза — всего лишь вторая по счету — и уже зависимость.
Она не признавалась себе, как сильно хотела чувствовать его руки на своем теле.
Ее обнимал Билл. По-дружески. Но каждый раз замечала едва уловимые изменения: в движениях, силе объятий, как его руки смещаются с лопаток ниже. Немного. Совсем чуть-чуть. Только она все равно чувствовала.
У нее не горела кожа под его пальцами, она не чувствовала жар, разливающийся по всему телу. Ничего не вздрагивало внутри, когда он прикасался.
Это все было не то. Не тем. Не им.
И его фраза, брошенная тогда, начала обрастать смыслом.
"— Теперь попробуй найти того, с кем почувствуешь что-то хотя бы отдаленно похожее. У тебя ведь все по любви."
Каждое слово отпечаталось в памяти, источая яд. По миллилитру, медленно, методично.
"Дейвил, ты был моим проклятьем семь лет. Семь гребаных лет ты отравлял мою жизнь с маниакальным удовольствием. Какого черта ты выбрал меня для своего извращенного наслаждения?"
Она смотрела в отражение своих глаз, надеясь, возможно, увидеть в них ответ. Он есть. Только скрыт не в янтаре, а в изумруде.
Красные пятна на шее обрели насыщенный оттенок.
Вот черт…
Феликса водила по ним пальцами, будто они сотрутся.
"Дейвил! Проклятье. Что ты наделал?"
На фениксе выделялись два крупных пятнышка. Почти замаскировано. А с правой стороны татуировки нет! А засосов…
— Три… — простонала вслух. — Твою мать.
Опустила голову, снова упираясь в раковину, и выдыхая.
Как показаться в таком виде?! Она не может не вернуться на занятие. Не может просто взять и уйти.
— И так идти тоже нельзя.
Выдохнув еще раз, распрямилась. Надо взять себя в руки.
Воротник рубашки до подбородка не дотянуть, это факт. Естественно, никакого платка или шарфа в кармане не завалялось. Как-то не было повода носить их с собой на случай непредвиденных засосов.
Стянула резинку с волос, слегка их растрепала. Разделила на две половинки, перебрасывая вперед. Если не наклонять голову, пятна никто не заметит.
Волосы у лица раздражали с непривычки. Она редко носила их распущенными, все чаще собирала.
Лишь бы не забыться и не откинуть их назад.
Пока шла до кабинета, пообещала себе не смотреть на Дейвила. Даже не поворачиваться в его сторону. Во-первых, он не достоин ни одного ее взгляда, а во-вторых… Она может разволноваться и покраснеть.
Переступив порог, сразу повернула направо, туда, где сидела.
Андерроуд, с выражением смертной скуки, крутила пальцами карандаш. Заметив приближающуюся Феликсу, окинула придирчивым взглядом, не выражая особенно никаких эмоций.
— Конфликт уладили?
Она боялась, что от бешеного напряжения внутри голос будет дрожать, сменится тон или она внезапно заикнется. Но нет, она звучала спокойно и ровно, будто ничего не произошло.
— Можно так сказать.
Андерроуд повернулась к ней, когда Феликса села на свое место. Склонила голову.
"Черт, она у Дейвила научилась?"
Пристальный взгляд изучал, не стесняясь.
Похоже, Дейвил преподает на курсах имени самого себя.
Феликса дернула плечом, стараясь не выдать нарастающего волнения. И все же не выдержала.
— Что? — вышло немного рвано, за что мысленно отвесила себе подзатыльник.
— Ничего, — Андерроуд качнула головой, не теряя раздражающего бесстрастного выражения на лице. — У тебя волосы были собраны.
— Распустила, — подтвердила очевидное, утыкаясь в конспект.
От взгляда синей хотелось закрыться, спрятаться, залезть под стол в конце концов. Она будто видела насквозь. Заглядывала внутрь и смотрела, как именно прошли последние полчаса.
Склонилась над столом, чтобы не видеть вынужденную соседку. Волосы закрыли лицо непроницаемой шторой. Выдохнула с облегчением, прикрывая глаза.
"Это скоро закончится. Немного потерпеть и…"
— Эй, ты в порядке?
Она, как в замедленной съемке, видела изящные пальцы с идеальным маникюром, касающиеся волос. Как они чертовски медленно — как ей казалось — отвели их за плечо, открывая лицо и шею.
Судорожно вздохнув, Феликса быстро прикрыла засосы волосами, следя за медленно поднимающейся бровью Андерроуд.
— Это…
Что? Сыпь? Случайность? Пошла пятнами от стресса? Чушь.
Так и не придумав продолжения, Феликса закрыла рот, а синяя выжидательно смотрела, словно такого ответа ей недостаточно.
— Мне действительно надо что-то объяснять?
Она говорила спокойно, без нападок и резкого тона. И это, похоже, Андерроуд устроило.
— Нет, — улыбка растянула ее губы.
Рыжая посмотрела на профиль Дейвила и дернула щекой.
О, боже… Она не специально копирует его, нет. Это не наиграно. Натурально. Она переняла самые явные эмоциональные проявления Дейвила.
И это пугает. В самом деле.
— Так, ты не сказала, ты в порядке? — взгляд рыжей вновь вернулся к Феликсе.
"Почему тебя это волнует? Мы с тобой по разным сторонам дороги, Андерроуд, чтобы тебе было до меня дело."
Взгляд непроизвольно метнулся к Дейвилу. Спокойный, даже равнодушный ко всему вокруг. На шее под волосами маленькие красные точки от ее ногтей. Сразу представила при каких обстоятельствах они появились. Картинка живо нарисовалась, сдабривая теми же острыми ощущениями.